Сергей Сержпинский - Полицейский из прошлого

Глава 1

На дежурстве время летело быстро. Городовой Фролов считался одним из лучших в полицейском управлении Петербурга. Он нёс службу на Невском проспекте, возле дворца Белосельских-Белозерских, вблизи Аничкова моста, куда разгильдяя не поставят. Мимо проезжали пролётки, он заметил нарушения Правил дорожного движения, и засвистел в свой свисток. Двое извозчиков притормозили лошадей и остановились за мостом у края проезжей части дороги. Савелий подбежал к ним, придерживая шашку в ножнах, висевшую на боку.

– Городовой Савелий Фролов! – представился он извозчикам. – Нарушаете, господа, Правила дорожного движения, сейчас я составлю на вас протокол, – сообщил он, доставая из висевшей на плече полевой сумки, папку с бланками. Но к нему обратился мужчина в шляпе, сидевший на пассажирском месте,

– Господин полицейский, может, мы с вами договоримся по-хорошему?

Он достал из бокового кармана фрака, сшитого из шикарной чёрной ткани, бумажник и стал вынимать денежные купюры. Однако городовой велел убрать деньги.

– Не извольте беспокоиться, я взятки не беру. Для вас, я вижу, штраф три рубля будет, как три копейки.

– А что мы нарушили? – возмущались пассажиры. – Вы нас напрасно задерживаете, мы очень спешим.

Городовой начал перечислять нарушения Правил дорожного движения. Вместо двух пассажиров в пролётках сидели по три человека, расстояние между пролётками было менее трёх саженей и превышение скорости. Лошади должны бежать трусцой, а не рысью.

– А вы знаете, любезный, кто я такой? – спросил мужчина в шляпе, делая строгое лицо.

– Не могу знать, – ответил полицейский, записывая в бланке угольным карандашом номера пролёток, – распишитесь в протоколе.

– Я князь Румянцев, приближённый к царской семье, расписываться не буду, – сказал мужчина в шляпе и скомандовал кучеру: – «Езжай Василий!»

На тротуаре собралась толпа любопытных, глазевших на этот инцидент. Пролётки уехали, а полицейскому в таком случае требовались свидетели, и он обратился к толпе:

– Граждане, кто умеет писать, подойдите ко мне!

К нему подошли шестеро: два гимназиста, полный мужчина и трое подвыпивших парней, щегольски одетых. Хватило троих свидетелей. Они сообщили домашние адреса и поставили в бланке свои подписи.

– Молодец тот, кто придумал Правила дорожного движения, – говорили люди. А полный мужчина пояснил:

– Их придумал царь Иван Грозный. Во времена его правления Москва имела уже большую территорию, и лихачи часто сбивали людей.

В толпе зевак многие возмущались поведением нарушителей дорожного движения:

– Вы, господин полицейский, правильно поступили, – слышались из толпы голоса одобрения, – эти богачи совсем обнаглели, гоняют по улицам и сшибают людей. Надо их строже наказывать.

Савелий с уверенностью сказал, что передаст этот протокол в департамент полиции. И за неподчинение представителю власти, то есть ему, того господина накажут, не смотря на все его титулы.

– А что ему за это будет? – спросила барышня в пышном платье и в панаме.

– Это решит суд. Наверное, большой штраф, – пояснил полицейский.

Люди разошлись по своим делам, но за углом, красивого здания – дворца Белосельских-Белозерских, послышались крики: «Караул! Убивают!» Затем раздался свисток, преследовавшего полицейского, и топот сапог. Савелий быстро отреагировал, бросился навстречу бегущему мужчине и схватил его. Это был лохматый, высокого роста, человек. От него пахло спиртным перегаром, и он попытался выхватить из-за пояса нож, но Савелий ловко заломил ему руки, повалил на землю, и нож он выронил. Городовых обучали японской борьбе «Джиу-джитсу». Савелий имел «чёрный пояс», свидетельствующий о высокой квалификации в этом виде борьбы.

Через минуту подбежал второй городовой и вдвоём они надели преступнику наручники за его спиной. Савелий поднял с земли упавшую свою фуражку с белым верхом, и, отряхивая её от пыли, обратился к коллеге:

– Иван, ты сможешь отвести его сам в околоток? Мне нельзя покидать свой пост. А у тебя пост второстепенный, тебе можно.

– Ладно, Сава, я справлюсь.

Они ушли, а Савелий продолжал стоять возле своей будки и смотреть за порядком на этой оживлённой части Невского Проспекта. В сторожевой будке у городового был горшок для справления нужды и в этой же будке он мог перекусить. В периоды затишья Савелий любил разглядывать бронзовые скульптуры коней, установленных на постаментах по сторонам моста. Всего их было четыре. Этих коней удерживала фигура молодого мужчины. Конь пытался вырваться, вставал на дыбы, а человек укрощал его. Про этих коней ходили в народе разные легенды. Говорили, что скульптор вылепил между ног одного коня, вместо его половых органов, лицо любовника его жены. Он, таким образом, отомстил своему сопернику.

Дежурили городовые по двенадцать часов в сутки и на второй день отдыхали, а потом вновь заступали на дежурство.

Смену городовому Савелию Фролову привёл разводящий – помощник околоточного надзирателя. Сменщик теперь будет дежурить на этом посту до утра тоже двенадцать часов.

На следующий день, по графику у Савелия должен быть выходной день, и у него сегодня вечером была назначена встреча с его непосредственным начальником в ресторане. Для чего он назначил встречу в дорогом ресторане, Савелий не догадывался. Он предчувствовал, что околоточный надзиратель хочет за его счёт гульнуть, вкусно поесть и выпить дорогого вина. На душе была тревога, и он с плохим настроением зашёл в ресторан.

Выглядел он вполне солидно, в белом чистом кителе, в погонах, и тёмно-синих брюках, заправленных, в начищенные до блеска, кожаные сапоги. Он был ещё достаточно молод, недавно исполнился ему тридцать один год, но для солидности и по моде он отрастил длинные усы, закрученные на кончиках вверх. Возможно, из-за усов, или из-за формы полицейского, он выглядел гораздо старше своего возраста.

В этот дорогой ресторан, расположенный за сто сажень от его поста, он зашёл второй раз. Обычно он посещал более дешёвые места. Такие, как столовые, закусочные, кофейни и прочие питейные заведения. Вчера он получил жалование двадцать рублей. Вся сумма денег находилась в полевой сумке.

К нему в вестибюле подошёл швейцар и вежливо предложил отдать фуражку и шашку в гардероб. Фуражку Савелий отдал, а шашку оставил при себе.

Зайдя в зал, он оказался в окружении сразу двух официантов в длинных, белых передниках.

– Ваше благородие, у нас свободные два места, – говорили они, заискивая, – куда изволите сесть?

Он осмотрел зал. Здесь было красиво и очень уютно. На окнах свисали шёлковые шторы, а с потолка светила массивная люстра с электрическими лампочками. (Электричество в 1888 году было только в самом центре Петербурга). Все столики на четыре персоны были заняты мужчинами в тёмных костюмах и фраках. Почти треть посетителей составляли военные и полицейские. Кое-где сидели с мужчинами и женщины в пышных вечерних платьях. К потолку поднимались струйки табачного дыма. Многие посетители курили.