Евгения Басова - Двери

– М-м-м-м…

Она заботливо поправила локон волос у виска, и ещё раз улыбнулась сама себе. Продолжая наслаждаться, она потянулась к ручке и вдруг на секунду замерла. Где-то там, за её спиной, в отражении зеркальной двери салона, она увидела маленького мальчишку на скамейке, с огромным рюкзаком, который он бросил рядом. В его образе чётко читались боль и слёзы, даже сквозь десяток метров, разделяющих их.

– Бывает… – махнула головой Катя и открыла дверь, чтоб зайти внутрь прекраснейшей из сказок для девочек, где из милой принцессы, заботливые руки мастеров, должны были сделать королеву красоты, для вечернего ужина.

Уже в салоне, она вдруг остановилась, махнула рукой девочке на ресепшене, и вышла обратно на улицу.

Он все так же сидел на скамейке. На противоположной стороне улицы. Сидел, и размазывал по лицу грязной ладошки зеркальные капельки слёз.

Перебежав дорогу Катерина бесшумно подошла к нему и села рядышком, словно случайный прохожий, почувствовав, как в глубине её души, за зеркальной дверью, слёзы по больной коленке рвались наружу.

Мальчишка ещё раз хныкнул. Катя осторожно осмотрела его… аккуратные брючки со стрелочками и огромное грязно-зелёное пятно на левом локте белоснежной выглаженной рубашки.

– Привет. – сказала она. – Мне кажется, у тебя очень сильно болит локоть!

Мальчик кивнул, не меняя положения своего тела.

– Очень сильно. – продолжила она, чувствуя, как её коленка из прошлого, стучится в дверь, прося рассказать о себе любимой. – Никогда и ни у кого, я не видела такого грязного локтя, а значит ты ударился безумно сильно! – подсознательно, она не захлопнула дверь перед его носом, как поступила когда-то её мать, а наоборот, старалась влезть в его боль, и не позволить ему, установить двери в голове.

– Знаешь, – она все ещё продолжала говорить сама с собой, но обращаясь к мальчугану. – мне кто-то давным-давно сказал, что если плакать, когда больно, то вся боль уйдёт, через слезинки.

– Мне нельзя плакать! Я же мальчик! – он старался говорить спокойно и быстро вытирать выступившие слёзы, чтоб их не успела увидеть эта странная девушка.

– Вот глупость какая! – улыбнулась она. – Кто тебе сказал, что мальчикам нельзя плакать? Очень даже можно!

– Ну я же будущий мужчина!

– Ну так ты же будущий, а не сегодняшний. Больно-то сегодня!

– Мальчики тоже не плачут!

– Кто тебе такое сказал?

– Папа.

– А как папу твоего зовут? – Катя понимала, что не имеет права разрушать авторитет отца в сознании мальчика, но и дать закрыться зеркальной двери, тоже было нельзя.

– Вова.

– А тебя как зовут?

– Костя.

– Ну воооот, – облегчённо сказала Катерина. – это маленьким Вовам надо не плакать! А маленьким Костикам, очень даже можно! Особенно когда болит локоть!

– Почему? – Костик понимал, что что-то недопонимает, но нить и направление разговора ему начинали нравиться.

– Потому что из Константинов, вырастают самые лучшие мужчины! Ведь чтобы стать самым лучшим, надо много знать!

– Что надо знать?

– Что если больно, то человек плачет! Что если обидно, он тоже может плакать! Слёзы на то и даны! Через них выходит боль, обида, разочарование! А если человек сам не плакал, то как он может знать, насколько больно тому, кто плачет?

Костя внимательно посмотрел на свою собеседницу и добавил:

– Кирилл мне вчера пенал сломал. Мне было очень обидно!

– Конечно! – понимающе поддержала его Катя. – Если ломают пенал, это безумно обидно! Ведь пенал тебе покупала любимая мама!

– Бабушка!

– Неважно! Пенал тебе купил очень близкий для тебя человек! Этот пенал тебе нравился и был дорог!

– Да. – кивнул Костик.

– Ну вот! Очень хотелось плакать?

– Да. – кивнул он.

– Как я тебя понимаю! У меня… – Катя осеклась, понимая, что её порванная туфелька тоже рвётся наружу, чтоб захлопнуть дверь перед глазами и не дать увидеть своей хозяйке разнесчастный пенал Костика.

– У вас тоже сломали пенал?

– О нет, я порвала себе обувь, но она была не такая важная как твой пенал! Хотя мне тоже было обидно и хотелось плакать.

– И вы плакали?

– Нет. Мне мама не разрешала плакать.

– Почему? Вы же не мальчик!

– Потому что, моя мама говорила, что девочкам нельзя плакать, иначе их глазки будут некрасивыми.

– У вас очень красивые глаза!

– Это потому что я всё равно плакала! Ты кстати знаешь, что слёзы, очень хорошо моют и чистят глаза?

– Нет. – мальчишка совсем успокоился и начинал проявлять интерес.

– Ну вот!!! Ты посмотри сколько полезного от плаканья!

– А ещё я недавно разозлился на Вальку! Я дёрнул её за косичку, и она ударила мне по голове учебником! – Костя решил пожаловаться понимающему человеку сразу на все свои горести и несчастья.

– А зачем ты дёрнул её за косичку?

– Ну она мне списать не дала.

– А разве это хорошо дёргать за волосы? – Катя быстрым движением руки, схватила пальцами короткие волосики на его голове и хорошенечко дёрнула.

– Ай, – в глазах ребёнка появилось разочарование в своём собеседнике. – больно!

– За волосы всегда больно! Разве твой папа дёргает маму, если она ужин не сделала?

– Нет.

– А ты зачем Вальку дёргаешь, за то, что списать не дала?

– А ей сложно что ли?

– А тебе? Разве тебе сложно самому сделать задание?

Костя задумался. Новая знакомая говорила понятные вещи, но как ей признаться, что ему было лень делать домашку, и вообще он про неё забыл. Однако, уже взрослая Екатерина Анатольевна, отлично помнила свои школьные годы, и предположила:

– Забыл сделать?

– Забыл. – вздохнул Костя.

– Ну вот, а Валя не забыла! Ещё и за волосы дёрнули её. – Катя нежно обняла мальчика за плечо и прошептала. – Представляешь, как ей было и обидно, и больно.

– Да. – вздохнул он ещё раз.

– Вот теперь. Когда ты тоже научился чувствовать и понимать боль и обиду, тебе стало понятно, как было обидно и больно ей.

Катюшкины коленка с туфелькой, далеко в подсознании, уныло вздохнули, сломали свои зеркальные двери и ушли. Всё. Нет двух дверей в её голове. Она облегчённо улыбнулась, чувствуя, как слёзы прошлого потихоньку исчезают.

– Проводить тебя до дома? – спросила она Костю.

– Ага. – кивнул он. – А скажете моей маме, что я случайно упал и замарал рубашку?

– На птичек или машинку засмотрелся?

– На машину! Представляете, она была такая длинная, как в кино, и ещё она была очень чёрная и…

Он почти всю дорогу рассказывал какая аховая была машина, и как он смотрел ей вслед, а Катя шла и мысленно прощалась со всеми своими дверями, понимая, что они ей нужны… как и салон красоты не очень нужен, ведь её глаза и вправду очень красивые… и вечерний ужин, так себе по важности, можно и дома остаться.