Алексей Парамонов - Адмиральский эффект. Рассказы

– Ну и что с вами делать?

Вопрос, разумеется, был риторический. Но тогда я ещё не научился так глубоко понимать начальство, а потому единым духом отрапортовал, что готов дважды выполнить норматив по плаванию, в счет лыжной подготовки. К слову, когда несколько занятий назад тот же физкультурник спросил, все ли умеют плавать. Около десятка человек сообщили, что держатся на воде, как колуны. Для меня, выросшего на море, как раз откровением стало то, что кто-то может не уметь плавать. А вот подполковник, как ни странно, тогда нисколько не удивился, а пообещал дополнительные занятия.

Моё предложение по замене лыж плаванием было встречено с неодобрением и отвергнуто. Но тогда, может, хоть какие-то дополнительные занятия с нами, нелыжниками, будут? А вот и ничего подобного.

– Что заниматься? Чего там уметь? Встал на лыжи да пошёл! – таким жизнерадостным напутствием завершил наш разговор физрук. Уверенно так сказал, мы обреченно кивнули. И пошли вставать.

Надо вам сказать, что военные лыжи нисколько не напоминали цветастые гибкие атрибуты спортсменов из телевизора. Немолодые плоские длинные куски дерева, выкрашенные в голубовато-серый цвет, отбивали стремление к рекордам даже у самых опытных северян. Для меня же главным стало новое знание – заостренные и поднятые вверх концы должны быть спереди. А чтобы не падать в стороны, есть палки. Вопрос падения назад и вперед остался непрояснённым. Вооружённые хитрым инвентарем, мы отправились в соседний лесок, где была оборудована дорожка.

Да, забыл рассказать: поскольку гении со спортивной кафедры были свято уверены в том, что всё человечество владеет искусством перемещения на деревянных дощечках при помощи дюралевых трубок, то занятий по лыжной подготовке было запланировано аж два. Первое – тренировка, знакомство с трассой. Второе, через неделю – кросс, по-моему, километров десять. В самый раз для впервые вставшего на лыжи курсанта, правда?

Половину первого занятия я посвятил сложному искусству крепления лыж к ботинкам и попыткам устоять после этого на ногах. Затем нас, четверых несчастных, пытались научить ходить. На лыжах, разумеется. Получалось, прямо скажем, не очень. Зато потом мы и без лыж с трудом ходили. Бравый подполковник махнул на нас рукой и отвернулся. Мы его раздражали.

Первое занятие помогло мне сделать важный вывод: лучшее расположение моих лыж – на плече, вместе с палками. Так ходить легче всего. Иное сочетание меня и этих орудий пытки давало самые непредсказуемые результаты. Иногда я мог даже ехать, правда, как правило, совсем не в ту сторону, куда собирался. В схватке с лыжами уверенно побеждали лыжи.

Как говорится, никто и не обещал, что будет легко. Через неделю я боком, как краб, заходил на старт. Начало кросса было многообещающим – по команде тело мое рванулось вперед, но коварные лыжи порыв не поддержали: правая внезапно поехала назад, наехала на левую и торжествующие деревяшки швырнули меня носом в снег. С помощью от души веселящихся товарищей я вновь принял вертикально положение и, совладав с непокорными ногами, почапал вперед по лыжне.

Всего через пару поворотов меня поджидала горка. Вверх, а не вниз. Я вспомнил короткометражку Гайдая про самогонщиков и смышленого пса, раскорячил ноги (лыжи «ёлочкой») и пополз вверх. Почти дополз. Коварная правая лыжа заскользила у самой вершины. Вжух-чебурах-тах-тах! Отряхнув как мог спереди шинель и выплюнув жменю снега, я повторил попытку. Получилось с третьего раза. Вдохновленный успехом, я гордо двинулся дальше. А дальше лыжня пошла вниз.

Сомнительное достижение на подъеме вскружило мою вспотевшую голову. Представив себя матерым лыжником из телевизора, я постарался присесть, наклонился вперед и оттолкнулся палками. Факт в том, что шею я всё же не свернул. Не знаю почему. Остановила меня ласково выбежавшая навстречу березка. Мой стремительный спуск я помнил смутно, вся одежда была равномерно белой, включая шапку, хотя через голову я перевернулся только дважды, это точно. Лыжи малодушно катапультировались с моих парящих ног где-то на середине спуска, и в объятья лесной красавицы я прикатился без них.

Чуть полежав и убедившись, что серьезных повреждений не чувствуется, я встал, собрал отлетевшие от меня спортивные части и элементы формы одежды. Подумал, решительно закинул их на плечо. И продолжил кросс.

В спортивно-лыжно-военный вид я привел себя метров за 200 до финиша, перед последним поворотом. По дороге ко мне прибился такой же коллега-южанин, и мы солидарно финишировали бок о бок. Последними. Замерзший и сердитый подполковник облегченно вздохнул, увидев нас живыми и на собственных ногах. Секундомер он давно выключил.

– Тоже мне, лыжники! – разочарованно рыкнул он.

Ну так а я о чем говорил?!

Крупный («Надо же, прямо Шварценеггер из мира насекомых», – хмыкнул Илья) серо-коричневый мотылек самозабвенно бился о лампу, треща крыльями и отвлекая от чтения. Илья отложил учебник по электротехнике, смастерил из испорченного бланка кулек, изловил строптивого зверя и, прикрывая ладонью импровизированную ловушку, быстро прошел к выходу. Щелкнул замком, вышел, аккуратно, чтоб не захлопнулась, прикрыл дверь и, взмахнув кульком, выпустил мотылька на волю. Тот немедленно поспешил к сородичам, атакующим ближайший светильник на аллейке.

– Вот так и чеши! – напутствовал его Илья, – И чтоб я тебя больше не видел!

Постоял еще немного, с удовольствием вдыхая ночные южные ароматы – Крым, июнь, море под боком – и вернулся в свою, как он говорил, «каморку», на пост дежурного телефониста.

Ночная вахта на узле связи для телефониста занятие не обременительное. Для контрактника, старшины второй статьи Ильи Астапова, имеющего за плечами три полных года военной службы, так и вовсе курорт. Своего сменщика, срочника Кирю, Астапов благодушно отпустил на всю ночь – пусть поспит пацан, всего полгода служит, а то будет днем уставшего филина изображать. На посту имелся топчан, так что и Илья подремать сможет. Если только…

Коротко тренькнул звонок. Ну вот и «если» пожаловало, усмехнулся старшина, вновь направившись к двери. На пороге стоял дежурный по казарме прапорщик Зуев.

– Дрыхнешь, Остап?! – прапорщик с напускной серьезностью обличающее ткнул пальцем в грудь Ильи.

– Да с вами поспишь, как же! – рассмеялся Астапов.

– И правильно, не время спать! Время работать.

– Ну да, полпервого ночи. Самое время, пока противник спит!

– Верно. Все-то ты понимаешь, как человек прям, – фыркнул прапорщик. – Слушай задачу: вот тебе девайс, я бы даже сказал – гаджет. Нужно его починить и заставить вновь служить человечеству.