Светлана Багрянцева - Обязуюсь любить

– Зато белого волка в лесу нашёл. Где он? Мы пришли посмотреть, но во дворе его нет.

– Доложили уже? Коля сказал: его в тепло нужно. Он в моей спальне. Идëмте.

Я шагнул вперед, родители двинулись следом. Тихо зашли в комнату и встали у клетки.

– Не думаешь, что это не самое лучшее решение – поселить его здесь? Почему не в холле? – шепнул отец.

– Я должен видеть, что ему хуже не стало. Волик уезжает, но сказал, что я могу звонить в экстренных случаях, – так же шепотом ответил я.

– И всё равно, спальня – не место для зверя. Вот если бы ты себе кота завел? – шикнула мама.

– Ничего. Николай ему намордник и ошейник нацепил. На улицу буду выводить. Я не знаю, почему у меня такое странное чувство к Бельчонку: хочется его защитить. И пахнет он парфюмом каким-то. Коля вроде обмыл его, но запах остался. Пойдëмте пить чай.

– С удовольствием, – улыбнулась мама.

Через несколько минут мы сидели на кухне, живо обсуждая, откуда такой зверь мог взяться в лесу. Белые волки действительно тут не водились.

Засвистел чайник. Я встал, чтобы разлить ароматный напиток по кружкам. Чай был особый, из специальных травок. Состав делал Лëша Красавченко. Вспомнил о нëм и улыбнулся. Прошёл год с небольшим с тех пор, как я послал близнюков с демонами вызволять Лëшу. За это время мы сдружились. И я ни разу не пожалел об этом.

– Близнюки вчера доложили о подпольных боях. Я дал задание полиции искать организаторов. Пока я губернатор области, издевательств над животными у нас не будет. Если найдём, все пойдут по статье, – зло сказал отец, рубанув рукой по воздуху.

Отец всё же выиграл выборы в губернаторы, а место мэра занял обычный человек.

– Надеюсь, их найдут. Я только не пойму, как волк дожил до сегодняшнего дня, если он с боëв? – я поставил перед родителями по чашке с чаем.

– Да, странно. Сам волк не менее странный. Поговори с Брауном и Муром. Ты же с ними сдружился. Пусть придут и залезут в мозги к твоему Бельчонку. Может, так узнаем, откуда он.

– А это мысль. Нужно поговорить с ними, – широко улыбнулся я, садясь за стол.

Идея позвать демонов была хороша. Может, и эльф чем-то поможет?

Рони

Мне снились папа, отец и братья. Родители сражались вместе со мной в доме. Братья ушли в деревню и встали плечом к плечу с жителями. Все погибли, и я сам оказался на краю пропасти, ведущей в загробный мир. Я бы восстановился, если бы лапы чернолесских волков не были измазаны какой-то неизвестной дрянью, препятствующей быстрому заживлению ран. Скульнул во сне и вдруг услышал незнакомый бархатный голос.

– Что, плохо тебе? Ты поправишься, я уверен.

Я понял, что проснулся, но глаза открывать не спешил. Было страшно. Попал в чуждый мне мир, и ещё неизвестно, что со мной сделают.

Втянул носом воздух. Запах был незнакомый. От того, кто стоял рядом, не пахло альфой или омегой. Взял волю в кулак. Я вожак стаи и не должен бояться. Трусость карается строго. Пусть я в чужом мире и у меня больше нет своей стаи, но всё равно обязан быть смелым. К тому же, жутко хотелось пить. Возможно, тот, кто говорит, принесëт воды.

Ещё бы поесть. В животе заурчало от голода. Значит, восстановился. Это хорошо.

Медленно открыл глаза. Я оказался заперт в большой клетке. На морде что-то надето. С шеи свисает длинный кожаный ремешок. Глянул на стоящего у клетки зверя. Вернее, это был человек. Шаман рассказывал, что во многих других мирах не живут оборотни. Там есть только люди, они такие же, как волки, в своей второй ипостаси.

Человек оказался красивым. Чëрные как смоль волосы. Стройный, высокий и мускулистый. Интересно, он альфа или омега? От него не пахнет оборотнем. Невольно облизнул губы. Как же пить хочется. Я решил пока не оборачиваться. Пусть думает, что я волк. Нужно посмотреть, как будут развиваться события. Хорошо одно: я каким-то образом понимаю чужой язык. Стоит сказать спасибо шаману за то, что озаботился этим.

Андрей

Волчонок тихо поскуливал. Коля сказал, что это очень молодой волк, но он не смог определить точного возраста. Я встал с кровати и подошел к клетке. Восемь утра. Волк проспал долго и должен вот-вот проснуться.

– Что, плохо тебе? Ты поправишься, я уверен, – ласково сказал я.

Ресницы волчонка задрожали. Он будто раздумывал: открывать глаза или нет. Наконец-то веки распахнулись и на меня посмотрели невероятные голубые глаза. Это был насыщенный яркий цвет, без тени жёлтого.

Щенки рождаются голубоглазыми, но к четырём месяцам их радужка приобретает обычный для волка цвет. У оборотней глаза зелёные или жёлто-карие. Меня поразила необычная радужка Бельчонка.

Волчонок облизнул морду, задевая намордник из ремешков кожи.

– Пить хочешь? Может, и есть? Я там с вечера кусок мяса для тебя размораживаться положил. Сейчас принесу.

Потопал на кухню, почёсывая пятернëй макушку. Блин, разговариваю с животным, будто тот может понять. Дожился. Если бы я обернулся и завыл, то, возможно, мы и поняли бы друг друга. По крайней мере, с обычными серыми, я спокойно общаюсь в волчьем обличии. Полярный волчонок был странный. Мало того, что чисто белый, без единого пятнышка, так ещё и голубоглазый. Даже подушечки пальцев у него белоснежные. Что же мне делать с тобой, Белоснежка? Отпустить потом в лес? Здесь тебя серые достанут. Их много, а ты один.

Я налил в железную миску воды. В другую положил мясо, которое предварительно порезал кусками. Потом понëс всё к клетке.

Волчонок сидел на задних лапах и смотрел совсем не напугано, но всё же настороженно.

– Я пришёл тебя накормить. Обещай, что не будешь меня кусать? – спросил зачем-то того, кто не ответит.

Я присел рядом с клеткой и, поставив миску на пол, схватился за прутья. Если покусает, ничего страшного, раны быстро затянутся.

Волчонок спокойно подошёл ко мне, потом лизнул руку. Я округлил глаза. Неужели даёт понять, что не тронет?

– Я сниму намордник тогда. Ты только не шали. Я хочу тебе только добра. Ты должен скорее поправиться, – ласково проворковал я, и руку снова обслюнявили.

Рони

Человек принëс воду и мясо. Вкусно запахло кровью. В животе снова заурчало. Тот, кто нашёл меня в странном в лесу, потребовал не кусаться. В волчьем обличии я разговаривать не мог. Как сказать, что согласен?

Человек тем временем сидел на корточках перед клеткой, беспечно ухватив за прутья руками. Я усмехнулся про себя. Пусть я не смогу открыть рот, но когтями раню сильно. Встал на лапы. Ничего не болело, значит, раны зажили. Человек помог, возможно, счистил ту жëлтую дрянь. Только вот лизать ему руки было всё равно противно. Получается, что я, вожак стаи белоснежных, продавался сейчас за еду и кому, простому человечишке из другого мира.

На моей родине нет людей в чистом виде, только оборотни. Ладно, сейчас я унизился, но это только для того, чтобы вернуться домой. Я должен отомстить за родных.