Ирина Муравская - Пари на красавицу

– Окей, Покровская, – примирительно вскидывает руки Глеб. Какой покладистый. Это потому что ему от меня что-то надо. Но надолго его не хватит. Снова начнёт обзываться. Собственно, одна из причин, почему он меня так раздражает. Я его не трогаю, хрен ли меня касаться? Хорош ж всё было! Год жили – не тужили, обоюдно не вспоминая друг о друге, зачем портить идиллию? – Выслушай всю ситуацию, – меня подзывают поближе в духе: тсс, иди чё покажу. Класс. Будто я первоклашка, а он педофил, приманивающий меня конфеткой… И видимо я первоклашка. Потому что подхожу.

– Ну давай, вещай свой гениальный план, – милостиво разрешаю я. – Я настроила локаторы.

– Ты ж с сестрой своей не ладишь.

– Это вопрос или утверждение?

– Утверждение. Но вопросительное. Так как?

– Ну… допустим у нас контры.

– Контры? Да вы друг дружку не перевариваете.

Это так заметно? В универе мы почти не пересекаемся. У неё своя компашка, у меня своя. А вот дома, сука, делим на двоих ванную. И это мой личный болючий чирей на заднице. Болючий, гнойный и мерзкий.

– Ближе к делу, товарищ. Ближе к делу, – тороплю я.

– Не хочешь её проучить? Бабы мстительные, я знаю, – ух ты ж, с какой самоуверенностью заявляет. Прям гуру женской психологии выискался.

Вырвавшийся из меня смешок больше напоминает хрюканье.

– Проучить? Подложив под тебя? Всё настолько хреново, что секс с тобой сплошные мучения?

Ага. А вот уж и не такой самоуверенный. Теперь Глеб смотрит на меня, словно мысленно заряжает кольт и лупит пулю точно мне в лоб.

– Можем чуток задержаться на пары, и я, не отходя от кассы, докажу тебе обратное.

Меня только что не передёргивает.

– О, нет. Спасибо. Это тоже самое, что искупаться с бомжами в бассейне.

– Обижаешь.

– Да? А кто не далее, как на прошлой неделе обучал в подсобке Машку с параллели ораторскому искусству?

– Ты имела в виду: оральному? – хмыкает Воронцов. То, что их застали и сплетни быстро разнеслись по универу его мало волнует. Порой складывается впечатление, что его вообще ничего в жизни не волнует.

– Я имела в виду: у меня нет желания пачкаться об твои хламидии. Они ещё не надумали составить петицию?

– Какую?

– Ну типа: долой триппер, требуем абсолютную монархию и полный соцпакет!

В ответ с тяжёлым вздохом закатывают глаза. Ща как в черепе затеряются, потом не найдём.

– Мальвина, у тебя язык без костей!

Какое мудрое наблюдение. Нобелевку в студию.

– Ты учебник анатомии только на разделе половых органов открывал? В языке костей вообще нет.

Глеб нетерпеливо отмахивается, всем видом показывая, что такие детали его мало беспокоят. Мол, это был оборот речи, чего прикопалась?

– Так что по Лерке? – не унимается он.

– А что по Лерке?

– Поможешь?

– В чём?

– Мне нужно её закадрить.

– Стоп. Только что было про койку.

– Это приятный бонус. Но первостепенно надо, чтоб она в меня втюхалась.

Класс. Ещё лучше. Накачать эту клушу снотворным так-то проще, чем искать гипнотизёра.

– А сам что, уже не справляешься? Как же твоё природное обаяние, харизма и мешок денег вместо цветов?

– Скажем так, они её не впечатлили.

– Надо же. Я даже слегка зауважала Лерку. Правда её не впечатляет никто, кроме неё самой, так что не считается.

Моя «сеструндия» (плеваться хочется от этого слова) пусть и дура набирая, но себе цену знает. Она – это не дурочки с потока, у которых при одном виде на Воронцова слюни чешутся и в одном месте течёт… Стоп, не так. Наоборот… А, нет. Всё правильно.

Я согласна, Глеб собой неплох: высокий, смазливо симпатичный, богатый, полный комплект короче, однако.... Но девчат, камон, объективно, он кабелина. Не объективно – просто козёл.

– Ну вот мне и надо сделать так, чтобы для меня она сделала исключение.

– Я похожа на ведьму? Я любовные зелья кашеварить не умею. А тут либо приворот, либо литр водки в одно жало и молотком по мозгам. Чтоб память отшибло и все твои любовные похождения хотя бы за последние пару месяцев забылись.

Воронцов сердито отвешивает мне щелбан. Отблагодарить его в ответ подзатыльником не получается. Уворачивается, зараза.

– Давай помоем тебе рот с мылом? – предлагает Глеб.

Совсем оборзел.

– Себе кое-что другое помой. Половину универа поимел, а теперь хочешь сопливой романтики? Тем более от этой фифы. Да она тебя на три метра не пустит и дихлофосом на всякий случай вокруг обшикается. И правильно сделает.

– Да не упёрлась мне твоя романтика, – ух, сколько недовольства. Как будто его обидела сама мысль, что я допустила эту самую мысль, что ему кто-то может реально понравиться. – Поспорил я на твою Мисс Недотрогу. Последний год, как не воспользоваться возможностью совместить приятное с полезным? Ну так что, ты в деле?

Спор? В натуре? Не гонит? Ещё и так прямо заявляет. Ну конечно, знает же, что я из принципа и не подумаю Леру предупреждать. Но неужели он реально думает, что я соглашусь? Да от этой дебильной авантюры разит гнильем за километр. Мы с ней на ножах, не спорю, но не до такой же степени, чтоб подкладывать её под мужиков…

– Ты больной озабоченный полудурок, – оглашаю я официально закреплённый с этой минуты за Воронцовым статус, отмахиваюсь и ухожу. Пусть ковыряется в этой луже сам. Без меня.

Так я думала, пока не возвращаюсь вечером с рампы (прим. авт.: в данном случае речь идёт не о предмете для тренировок со скейтом, а о скейт-площадке в целом) и не обнаруживаю ванную, забрызганную въедливыми разводами от краски.

В раковине валяется использованный тюбик, грязная щеточка и вскрытая упаковка. Концентрированная вонь аммиака режет глаза, хоть противогаз надевай. Эта дура даже не догадалась оставить открытой дверь, чтоб проветрить.

– Твою-ю-ю ж… – вляпываясь пальцем в невысохшее тёмное пятно шиплю я, вылетая из ванной и врываясь без стука в обитель сводной сестры. К сожалению, мы даже спальни делим по соседству на первом этаже частного дома, куда я переехала с мамой после её официальной свадьбы с Андреем. Просто Андреем. Ну не папой же его звать. – Что за сральник ты устроила???

– Отстань, – меланхолично отмахивается Лера. Сидит за туалетным столиком и намазывает на лицо какую-то дрянь болотного цвета. Ну натурально кикимора. Ей от собственного отражения не противно?

За собой эта низкокалорийная красотка ухаживает с замашками королевы, имея забитые до отказа полочки со всяческими кремами, скрабами, мазями и лосьонами. Всегда с иголочки, без единого прыщика. Зато бело-розовая комната, филиал дурдома для Барби, похожа на свалку. Буквально.

– Отстань??? – шикаю я из вредности вытирая испачканный палец об её стену. – Я за тобой эту помойку убирать не буду! Иди и сама отмывай раковину!!!