Юлия Еленина - Топ-10 женских уловок, или В погоне за сенсацией

– Спасибо, – поблагодарила я хозяйку и отправилась на улицу.

Было свежо, но солнечно. Немного поглазев по сторонам, решила после завтрака осмотреть окрестности, а пока меня заинтересовала крыша. Вернее, то, что под ней. Она была обложена битумной черепицей – да, да, на строительные темы я тоже писала статьи – и чердак под крышей точно был. Но само здание, кажется, недавно отремонтировано, поэтому наличие хвостатой живности я исключила. Может, мне вообще шорох над головой приснился?

Свернув направо, я прошла по дорожке, вдоль которой были высажены голубые ели, и за углом здания увидела деревянную резную беседку, где уже устроились постояльцы. Подойдя ближе, я поздоровалась, и шесть пар глаз оценивающе на меня уставились.

– О, новеньких подвезли, – решил пошутить мужчина лет шестидесяти. – Присаживайся, красавица.

Я устроилась на краю широкой скамейки и вежливо сказала:

– Меня зовут Илона.

Поднявшись, мой пока единственный собеседник театрально припал к моей ладошке и представился:

– Очень приятно. Я Александр Венедиктович.

– Господи, – вступила в разговор дама напротив меня. – Саша, седьмой десяток разменял, а все туда же.

Женщина выглядела так, как будто сейчас на сцену собиралась. Велюровое платье, в районе декольте расшитое пайетками, на голове широкая тесьма с цветком сбоку в стиле «Великий Гэтсби», короткие черные волосы уложены волнами, как делали в то же время. Классический макияж: черные стрелки и красная помада. А завершал образ лежавший рядом на столе мундштук. Я как будто попала в Чикаго почти вековой давности, а не в Карелию. Интересно, во сколько подъем у этой мадам, чтобы к восьми так выглядеть?

Александр Венедиктович, который весьма контрастно смотрелся в спортивном костюме рядом с дамой, улыбнулся:

– Вот эта ядовитая женщина – Регина Станиславовна. Балерина, хореограф и моя большая любовь.

– Саша, – фыркнула мадам, а потом посмотрела на меня: – Очень приятно.

Я кивнула, а Александр Венедиктович продолжил активничать, знакомя меня со всеми гостями.

– Это Стас, сын Регины, – указал он на мужчину, сидевшего рядом с, как оказалось, матерью.

Стас был не космос, ох, не космос. Но я постаралась не выдать удивления – это было бы невежливо. Выглядел сынок ровесником родительницы. И при этом еще более недокормленным, чем мой братец. Худой, с землистым цветом лица, пигментацией на шее и сединой в волосах. Стас оказался немногословным и просто кивнул.

Александр Венедиктович обошел стол и положил руки на плечи старика, который даже не пошевелился от его прикосновения. Мне вообще показалось, что после моего прихода он уснул.

– Это Леонтий Филиппович. Гениальный поэт, переводчик, драматург и публицист.

– А? – встрепенулся дедуля, услышав свое имя.

– Надо говорить громче, иначе не услышит.

– Саша, что ты сказал? – поднял Леонтий Филиппович выцветшие голубые глаза.

– Все хорошо, – похлопал его по плечу Александр Венедиктович и уже открыл рот, наверняка собираясь представить остальных, но женщина рядом со мной его перебила почти басом:

– Я Диана Ивановна, – и протянула руку.

Моя ладонь утонула в ее. Диана Ивановна отличалась… хм, габаритностью. Сидя, я едва доставала ей до плеча, а по объемам она была, ну, как меня штуки четыре. Когда на полном лице появилась улыбка, исчезли глаза за щеками.

– А это мой муж, Виктор Васильевич.

Щупленького низенького мужичка за Дианой Ивановной я едва рассмотрела. И черт бы побрал мое воображение, которое тут же подкинуло во всей красе эту парочку в постели.

Откашлявшись, я сказала:

– Очень приятно.

– И мне, милая леди, – тонким голосом подхватил Виктор Васильевич.

Александр Венедиктович, кажется, долго молчать не мог.

– Диана композитор, обладательница абсолютного слуха, а Витя реставратор. А вы Илона кем трудитесь?

– Журналисткой.

Некоторые за столом переглянулись, Регина Станиславовна потянулась за сигаретой, и я уже хотела спросить, что не так с моей профессией, как услышала сбоку:

– Доброе утро!

Первым, конечно, ожил Александр Венедиктович. Представление всех отдыхающих началось по новой, но сейчас для Марата Сергеевича.

Стас и Регина подвинулись, и этот объект сексуальной фантазии любой женщины оказался напротив меня. О роде его занятий спросили уже с опаской.

– Я художник-иллюстратор, – коротко пояснил Марат Сергеевич. И это были единственные слова, произнесенные им за утро.

Завтрак подавала девушка примерно моего возраста. Как пояснил после ее ухода всезнающий Александр Венедиктович, дочь Виктории Матвеевны, Алеся.

Я как бы невзначай, ковыряя ложкой в овсяной каше, спросила, много ли здесь еще работников. Оказалось, что только трое. Сама хозяйка, которая выполняет функции администратора, но при этом не чурается и другой работы. Юрий за водителя, садовника, плотника, сантехника, да и вообще мастер на все руки. И Алеся, она главная на кухне и по уборке. Учитывая, что никогда больше десяти постояльцев здесь не останавливалось, справлялись без труда. А уж если форс-мажор, то всегда найдутся люди, которые захотят подзаработать.

Компания, которая сейчас собралась за столом, приезжает в этом же составе уже не первый год. Виктория Матвеевна поэтому и не сдает номера в июле – знает, что приедут постоянные гости. Но по протекции моей мамы и некого Владимира Ильича в этом году мы с Маратом Сергеевичем разбавили компанию старых друзей.

Кстати, на Сергеевича он не тянул. По крайней мере на фоне Леонтия Филипповича, да и остальных тоже. Марату было, судя по всему, чуть больше тридцати, ну, может, тридцать пять. А мышцы так играли на руках, когда он орудовал ложкой…

– Илона, – позвала меня Регина Станиславовна, усмехнувшись. – Вы бы лучше на кашку налегали. Одним созерцанием сыт не будешь.

Если она хотела меня смутить, то фигушки. Журналистика и смущение – вещи параллельные. Я выдала свою самую лучшую улыбку, которую братец называл мечтой маньяка, и ответила:

– Здесь просто красиво.

– И что же привело молодую девушку сюда? – не успокаивалась Регина. – Дайте-ка угадаю… Несчастная любовь? Молодежь предпочитает обычно другие места для отдыха.

Не баба, а скопление желчи. Поднявшись, я ответила:

– Убила в порыве неконтролируемой злости вредную соседку, вот и скрываюсь от закона в лесах Карелии.

Все замерли, забыв про еду, и молча переводили взгляд с меня на Регину. Наконец, она сделала вид, что оценила шутку и рассмеялась. Остальные тоже подхватили недружными смешками. И, конечно, Александр Венедиктович не смог не вставить свои пять:

– А вы шутница.

– Да. Пойду порепетирую свой стендап-монолог для «Открытого микрофона».