Александра Шахова - Счастье измеряется в хвостах

На следующее утро Маня проснулась не потому, что кто-то скакал по спальне и требовал: «Куба хочет гулять!», а потому, что она больше не хотела спать.

Потянувшись во всю мощь своего гибкого позвоночника на все стороны света, похрустев всласть всеми суставчиками, всеми хрящичками, кошка подумала: «А хорошо же! Смогла бы я так потягиваться, если бы в доме сейчас был дурачок Кубка? Он бы решил, что я его играть зову, и полез бы ловить мой хвост. Какая без него благодать!».

Слово «благодать» напомнило Мане про завтрак. Взлетев на кухонную столешницу, где стояли её миски, она с удивлением обнаружила лужи воды вокруг этих мисок и вспомнила вчерашний визит соседки.

– Хамка какая! Неужто и сегодня она придёт?

Вода из-под крана отдавала то ли хлоркой, то ли дихлофосом, поэтому Маня её пить не стала. Спустившись к собачьей кормушке, она выхлебала оттуда остатки фильтрованной воды. Эта вода показалась ей небесной росой…

«Да, – подумала кошка, – всё лучшее этому подхалиму! А мне – так, объедки и вода из канализации. Но вы не дождётесь от меня ни слова лести! Я лучше умру, чем прогнусь под вас!».

День прошёл идеально! Трёхразовая медитация, перемежавшаяся регулярным здоровым сном и лёгкими перекусами, принесла Мане душевный мир и покой. Кошка была в нирване.

Но всё испортил вечер. Опять пришла хамка из пятнадцатой квартиры, опять назвала её «мусорно-бачковой дрянью», опять долила воду (разумеется, из-под крана). Под конец своего визита соседка как-то странно посмотрела на забившуюся в угол кошку и произнесла зловеще:

– Куда бы тебя деть на пару дней? У Андрюшки аллергия на шерсть…

Маня застыла в ступоре. Какой Андрюшка? Куда её собираются «девать»?! Уснула не сразу, тени вчерашних кошмаров рвались в сон…

Утром, едва приоткрыв глаза, Маня услышала знакомый скрежет в замочной скважине.

– Уже вечер? – спросила сама себя растерявшаяся кошка, но, собрав мозги в кучку, поняла, что ещё не вечер…

Соседка заявилась с утра, да не одна!

– Проходите, проходите! Вот здесь поживёте, пока соседей нет. Осторожнее только! Ничего тут не разбивать, не ломать и на стенах не рисовать.

– Тёть Ир, может, мы у тебя всё-таки поживём? Неудобно как-то, чужая квартира, у нас дети! – донёсся незнакомый и нерешительный голос явно молодой женщины.

– У меня места нет, а тут – хоть на велосипедах гоняй! Следи за детьми, чтобы они ничего не сломали, и всё будет хорошо, – распорядилось ненавистное «чудовище». – В крайнем случае, если что – на кошку свалить можно будет. Главное, убирай за ней в туалете и корми вовремя. Пойдём, покажу, где её корм стоит!

Грохот в прихожей дополнился странными криками – как будто галки прилетели на дерево под балконом. Только дерево и балкон вон где, а прихожая совсем в другой стороне. Маня напряглась. Что это?

– Оля, Андрей, раздевайтесь! Мама вам всё покажет, сами ничего не трогайте, поняли?

– Поняли! А это что? – снова загалдели «галки».

– Не трогай, тётя Ира же сказала! Это чужая квартира, здесь всё чужое. Мы поживём здесь несколько дней и поедем домой. Здесь ничего нельзя ломать, вы меня слышите?

– Слышим!

В дверном проёме спальни показались две головы маленьких людей.

– Внуков вместо себя прислали! – ахнула Маня. – Внуки – это смерть!

Но «внуки» были какие-то другие. Те внуки, которые время от времени приходили к приживалам, были побольше и потолще. Эти же какие-то тощие, маленькие… Зато шумят громче.

– Ой, киса! – девочка протянула руки к кошке и рванула в спальню, но Маня вовремя выгнула спину и произнесла своё коронное проклятие:

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!

Ребёнок остановился, открыв рот.

«Действует! – подумала Маня радостно. – Эта мантра ещё меня никогда не подводила!».

– Кошку не трогать! – скомандовала соседка. – Она дикая и грязная! У неё глисты, блохи и подкожный клещ! Тронете – заболеете! Понятно?

– Понятно! – сказал мальчишка. – А палкой её можно?

– Палкой тоже нельзя! Ну, всё, я пошла! Вечером зайду, проведаю вас. Пока!

– Пока, тёть Ир! – тревожно попрощалась с соседкой молодая женщина, – Надеюсь, хозяева не приедут, пока мы здесь?

– Они на неделю уехали, так что пять дней у вас ещё есть!

За наглой соседкой закрылась дверь, и Маня осталась наедине с внуками неизвестной породы и какой-то женщиной, тоже неизвестной породы. На всякий случай кошка спряталась в свой домик.

– Давай её достанем! – мальчишка подкрался к домику и попытался его опрокинуть.

Маня забилась в самый дальний угол, распластавшись на полу домика, растопырив сильные лапы распорками.

– Давай, вытряхивайся!

Мальчишка тряс домик изо всей своей внуковской дури, но кошка крепко уцепилась когтями за войлочную обивку и не давала себя вытряхнуть.

– А если она укусит? Я боюсь! – Девочка оказалась умнее. – Тетя Ира не велела её трогать.

– Если укусит, я её из пистолета шмальну! Будет труп! Я буду следователем, а ты паталана.. палатана… па-та-ла-га-на-томом!

«Убивать будут… этого ещё не хватало! – Маня чуть не обмочилась от страха. – Что они собираются со мной сделать?».

Но тут прозвучало спасительное:

– Дети, завтракать! Руки мыть!

И началась у Мани весёлая жизнь! Такая «весёлая», что бедная кошка забыла, как её зовут и откуда она родом.

Гиперактивные «внуки», невзирая на запрет матери и проклинающие мантры кошки, хватали Маняху за шкирку, таскали по квартире, заворачивали в одеяла, макали в воду, сушили феном и опять макали в воду. К её шерсти цепляли воздушные шарики и скотч, к хвосту привязывали консервную банку. Постоянный шум, постоянный крик и смех незваных гостей сводили беднягу с ума.

Поцарапать извергов Маня не могла: когти на лапках были заботливо отманикюрены бывшей, уже безвозвратно потерянной Этой! Царапай не царапай – только смеху ещё больше от такого царапанья! Раз получилось укусить гадкого мальчишку, но тот так ударил бедную кошку, что она бездыханной отлетела к противоположной стене! Еле отлежалась…

Прятаться от приблудных «внуков» Мане тоже было сложно. Они могли достать её везде – под кухонным уголком, под шкафами, на шкафах! В доме не осталось ни одного безопасного места.

За эти пять дней кошка не раз оказывалась без корма, потому что девочке Оле понравились Манины сухарики и она их лопала тайком от матери так, что аж за ушами трещало. А мать думала, что это кошка всё съедает.

«Прежние Эти никогда не позволяли себе таких вольностей! Я уже не вспоминаю про воду… но таскать меня за хвост не позволял себе даже Кубка! Он только зубами щёлкал – и всегда мимо! И дрянью меня никто не называл… и ногой в живот не пинал… и корм не воровали… и любили меня… – горестно вздыхала, по-настоящему вдруг затосковав, Маня. И вдруг вспомнила: – Ой, а что там Ангел говорил? Зови, когда захочешь? Хочу! Зову! Прилетай!!!».