Аркадий Штейнбок - От Ильича до лампочки (Учебник истории Советской власти для слаборазвитых детей)

Последним генеральным Секретарем КПСС стал Михаил Сергеевич Горбачев с супругой. Он-то практически и развалил все то, что так любовно в течение семидесяти трех лет натворили и наделали большевики. За это, с точки зрения партийного гимна «Интернационал», его следовало бы расстрелять, как бешеную собаку, и отряхнуть его прах с наших ног. Хотя, с точки зрения других песен, именно за это его следует причислить к лику Героя и установить на родине Героя бронзовый бюст его супруги. Так и будем его рассматривать в историческом аспекте.

Поначалу вроде бы все шло путем. Михаил Сергеевич Горбачев с супругой потоптал сперва предыдущих покойников, навесив на них все грехи наши тяжкие. Затем избавился от брежневских соратников – прежде верных ленинцев, теперь взяточников и выдающихся ворюг. Все, казалось бы, логично и по-генсековски. И на Мавзолее он с радостью стоять начал, и народу-романтику, народу-созидателю весело ручкой помахивал. Но потом вдруг, ни с того, ни с сего объявил гласность и перестройку.

Все так и ахнули. И стали его переспрашивать: «Михаил Сергеевич! Может, ты не то хотел сказать и не то имел в виду?»

Но Михаил Сергеевич упрямым мужиком оказался. «То, – говорит, – хотел сказать, что сказал и имел в виду. Главное начать, чтобы процесс пошел. А потом – углубить и сформировать!»

Тут такое стали говорить, печатать и по телевизору показывать, что у народа просто крыша поехала. Оказалось, что троцкисты, бухаринцы, Тухачевский с Блюхером и другая прежняя нечисть не враги-душегубы, а друзья кровные и защитники, и что зря на них столько патронов извели.

Кроме того, выяснилось, что народное благосостояние выросло до черты бедности и нищеты: а в западных магазинах – докторская колбаса всех сортов и колготки любого размера; что в половом смысле советский простой человек темен и необразован и не знает даже, с какой стороны к законной супруге подступиться; что онанизм в детском возрасте не только не вреден, а, наоборот, способствует…

Но самое страшное заключалось в том, что «пидарасы», оказывается, такие же люди, как все, только с какой-то не то лишней, не то недостающей хромосомой.

А тут еще Михаил Сергеевич ляпнул что-то про суверенитет и национальную независимость. И началось. Все республики, большие и малые, – врассыпную. Михаил Сергеевич с супругой перепугался и понял, что хватил лишку.

«Товарищи! Братцы! Вы меня не так поняли! Не разбегайтесь! Все у вас будет – и суверенитет, и независимость! Но в новых социалистических рамках! Это не так уже и плохо! В Швеции социализм со своей шведской физиономией! В Израиле тоже социализм, но с еврейской мордой! А у нас будет социализм с человеческим лицом!»

Куда там! Все народы стали ему кричать «А пошел ты!» Правда, каждый на своем языке: кто на латинице, кто на кириллице, кто на фарси. А какой народ языка своего не имел, тот с помощью пальцев Михаила Сергеевича и весь нерушимый союз послал в нужном направлении.

В братских странах и того хуже вышло. Ихние интеллигенты и шахтеры своих коммунистов скинули, стену берлинскую разрушили и снова воссоединили единую Германию, за что канцлер Колль Михаила Сергеевича очень благодарил и даже, говорят, подкинул денег на перестройку.

За это, с одной точки зрения, Михаила Сергеевича, конечно, следовало расстрелять и судить, но с другой, прямо противоположной точки зрения, ему надо поставить памятник с установлением вышеупомянутого бюста.

И в тот сложный политический момент Михаилу Сергеевичу с супругой подсуропил его друг и, казалось бы, единомышленник Борис Ельцин, который стал требовать, чтобы оторвали коммунистов от кормушки, и еще что-то неджентльменское сказал про супругу. Михаил Сергеевич его в лучших партийных традициях задвинул и заявил устами другого своего друга и единомышленника: «Борис, ты не прав!»

Но Борис Ельцин не только не покаялся, а, напротив того, сказал, что сгорает от стыда за свое темное прошлое, и выложил партбилет на стол. За этот героический подвиг народ выбрал его Президентом России.

Тогда несколько твердокаменных коммунистов из КГБ, МВД и армии решили сделать путч и создали ГКЧП. А Михаил Сергеевич с супругой в это время загорал на пляже своей дачи в Крыму. И вот, по одним предположениям, он знал, что его друзья по партии делают путч, и только ждал, чем дело кончится, а по другим предположениям не знал и очень огорчился, что его друзья по партии сделали путч без его ведома и, таким образом, обманули его надежды.

Но путчисты, вместо того, чтобы по всем правилам Октябрьской революции захватить почту, телеграф, вокзал и расстрелять Ельцина, ничего этого не сделали и были арестованы. Видимо, революции удаются большевикам в октябре лучше, чем в августе.

Михаила Сергеевича с супругой привезли с пляжа в Москву, где он вынужден был сказать: «Борис, ты прав». Затем он отрекся от своей любимой партии, от президентства и сошел с политической арены, принимая поздравления и проклятья.

Контрольных вопросов и заданий по 25-й главе не будет. Как говорят в народе, «У матросов нет вопросов». У матросов, правда, нет и ответов. Но так говорят в другом народе…

На бывшей территории одной шестой части суши победившего социализма сегодня располагается СНГ. Не будем влезать в суть этого сокращения. Скажем только, что время для нас еще то. Кто-то в восторге, кто-то в ужасе.

Коллектив, в котором каждый из нас мог сачкануть, распался. Спекулянт, переименовавший себя в «бизнесмена», заинтересован в полном обнищании окружающей среды. Это называется периодом первоначального накопления капитала. И в этом процессе сегодня, как и вчера, в первых рядах коммунисты, которые вовремя вышли из партии и стали демократами.

История наша выходит на новый виток. И уже пишутся новые главы этого бесконечного учебника. У нас уже есть свой «93-й» год, уже мы обогнали многие страны по количеству купленных «мерседесов»… Уже мы оставили позади многие развивающиеся государства по числу «бомжей», роющихся в помойках… Уже приобрели «чеченский» синдром… Уже опять мы движемся к какому-то неопределенному светлому будущему по пути, указанному нам родным Правительством… И кто знает? Может быть, мы перейдем в следующий класс, а, может быть, нас оставят на второй год?