Юлия Еленина - Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Вот и очередной рабочий день начался с эксцесса. Никто, слава богу, не пытался сорвать учебный процесс, но кучка подростков собралась в конце коридора и увлеченно наблюдала за дракой. Конечно, повезло мне, потому что усердно мутузили друг друга парни из уже моего класса. И никто даже не пытался разнять их, некоторые еще и на телефон снимали.

– Что тут происходит? – громко спросила я.

Все резко расступились, образовав две шеренги вдоль стен, а малолетние бойцы, тяжело дыша, отошли друг от друга, но продолжали бросать злобные взгляды. Орлов и Алексеев. Не ожидала. От одного так точно.

– Этот псих на меня набросился! – выпалил Ян.

– Нечего лапать чужие вещи! – не остался в долгу Герман.

– Так, стоп! – прервала я их теперь словесную перепалку. – Сейчас оба в медпункт, а на следующей перемене я вас жду в классе. Там и разберемся.

Ох, чувствую, будет, как обычно, виновата школа, что у одного рассечена губа и синяк на скуле, а у второго – расплывается фингал под глазом и царапина над бровью. А это только второй день моего классного руководства.

Первый урок я рассказывала еще сонным девятиклассникам о роли указательных слов в сложноподчиненном предложении, но реакции дождалась только тогда, когда сказала, что на следующем уроке нас ждет диктант. Печальные вздохи, стоны посыпались со всех сторон. Если бы я могла выразить всю гамму своего нежелания потом проверять двадцать пять тетрадей, но нельзя. Надо держать лицо.

Нет, я любила детей и свою работу, но везде есть минусы. И всегда накапливается усталость. Мне этого точно не избежать, учитывая, что на голову неожиданно свалилась дополнительная нагрузка.

Как только прозвенел звонок на перемену, девятый класс проснулся и быстро улетел в коридор. А через пять минут появились все еще нахохленные ребята. Подошли к моему столу, стараясь держаться максимально дальше друг от друга, и стали ждать.

– И в чем причина вашего конфликта? – не стала я их мучить молчанием.

– А какая вам разница? – снова начал хамить Алексеев. – Вон Инна Павловна просто звонит родителям или орет, а не ведет беседы по душам. Так что можете настучать предкам, а я пойду.

– Я жду ответа на свой вопрос, – все так же спокойно сказала я, проигнорировав его замечание.

– Он, – подал голос Орлов, ткнув пальцем в Яна, – забрал мою тетрадь и смеялся над рисунками.

– Пфф, да я просто посмотреть хотел.

– Конечно, – скривился Герман. – Можно было попросить.

– Ой, какие мы нежные.

– Ребята, прекратите, пожалуйста. Ян, – посмотрела я на Алексеева, – не стоит брать чужие вещи без спроса. Герман, – теперь перевела взгляд на Орлова, – не надо набрасываться на людей. Жестокость порождает еще больше жестокости. Но с родителями мне все-таки придется поговорить.

Они оба смотрели на меня так, как будто я сейчас говорила на китайском языке. Да, с этими детьми вряд ли кто-то просто беседует.

– Это, – отмер первым Алексеев, – мой батя в командировку укатил, а мачехе нас… плевать она хочет на меня и школьные проблемы.

– Лолита Ивановна, – следом за ним сказал Орлов, – как бы глупо не прозвучало, но мой папа тоже уехал в командировку. Честное слово, – заверил он меня для пущей убедительности.

Про мать я не спросила почему-то – ничего, потом в журнале посмотрю. На крайний случай там есть и номер телефона.

Как просидеть в школе до вечера, если я уже после первого урока устала? Может, не стоило все так близко принимать, пытаться разобраться в подростковых проблемах? Но я чувствовала ответственность за этих детей. С какого времени? Да вот со звонка завуча, наверное. С того момента, как она сделала меня классным руководителем.

Второй урок прошел легко. Словарный диктант для пятого класса. Во время третьего я почти билась головой о стену, когда мои дорогие шестиклассники делали ошибки по теме, которую я им объясняла вчера же. Снова насобирав стопку тетрадей, которую, в принципе, рассчитывала проверить за перемену, я стала ждать свой класс. Уже даже мысленно называю их своими.

Они начали появляться в кабинете, едва прозвенел звонок на перемену, чуть разминувшись с шестиклашками. Я забыла про тетради и снова начала наблюдать за своими детьми. Опять мои!

Сегодня они хотя бы уже сразу здоровались, заходя в класс. Даже улыбались, не выглядели такими несчастными, как перед классным часом. Снова телефоны, кучки по углам, громкие обсуждения. У старосты голосок-то такой, что не перекричишь. Она пытается сейчас сделать так, чтобы ее услышали:

– Ребята, послушайте меня!!!

Да только толку ноль. Не в крике дело. Можно орать громче всех, но остаться неуслышанным. Возможно, поэтому я и захотела стать учителем. Постоянные ссоры родителей сводили меня с ума, они кричали, но не слышали друг друга. Зато слышала я. И поняла, как это сказывается на детях, поэтому не хотела, чтобы кто-то страдал так же, как и я. Не знаю, что делается в квартире каждого из них, но хотя бы на уроках языка и литературы они не будут слышать крики.

Дети сами шумные, так что не скажу, что мой тон совсем уж спокойный, но это, наверное, привычка всех учителей. Никто тихо не разговаривает. Но и громко можно по-разному.

Звонок на урок. Я поднялась, чтобы поприветствовать класс, и сказала:

– Можете присаживаться.

Тут же сразу несколько рук потянулись вверх. Даже знаю, что они хотят спросить. Я кивнула девочке, которую вряд ли должен волновать вопрос сочинений, и она спросила:

– А вы забрали наши тетрадки у Инны Палны?

– Нет еще. Завтра заберу.

– А кто будет проверять? – спросил паренек за первой партой возле моего стола.

– Думаю, Инна Павловна уже должна была проверить, – ответила, улыбнувшись.

– Пффф, – услышала ироничный голос Алексеева. – Да она по две-три недели проверяет даже небольшие эссе! Все орет, что у нее дел и так хватает. То какие-то планирования, то заполнение журналов, то еще что… И все надо успеть до обеда.

Да, тематические планирования, планы-конспекты уроков, внесение всего этого в журнал, перенос оценок в электронные дневники, проверка тетрадей – все это занимает время. Тут не то чтобы до обеда справиться – нужно сутки увеличивать. И если Светлова все это старалась сделать до обеда, то неудивительно, что не успевала.

Я понимала и детей, для которых это ожидание невыносимо, и Инну Павловну, у которой есть семья, нуждающаяся во времени.

– Ян, – ответила я, – учителя не роботы. Мы тоже устаем, нам нужен отдых. Думаю, Инна Павловна делает для вас все возможное. А теперь мы должны перейти к теме урока, потому что на Тургенева у нас мало времени, а обсудить надо много.

Дружный вздох, а потом шелест страниц учебника.

Как обычно, я уделила время биографии писателя, хотя с его творчеством знакомятся школьники раньше. Но я хочу увлечь слушателей, поэтому часто рассказываю интересные факты, а не просто читаю из учебника, еще и заставляя конспектировать. И сейчас я рассказывала историю создания повести «Ася».