Александр Филичкин - Бурная молодость Жени Степанова

Как-то так получилось, что Коля прибыл в военную часть на полгода пораньше, чем все остальные. Поэтому он и находился на особых правах. Совершенно естественно, что такой человек пользовался уважением со стороны окружающих. Хотя, если честно сказать, то он никогда не использовал его для собственных целей .

В каждой казарме Женю поднимали по-своему. Где-то это была обычная радиоточка, включённая бодрым дневальным на полную громкость. Где-то ревун, а где и голос сержанта, не уступающий в зычности сигналу сирены.

На новом месте его разбудил не гимн СССР, а лирическая, очень приятная песня. В казарме звучал мужской, довольно красивый, хорошо поставленный, голос. Самое странное заключалось в другом. Он выводил нечто весьма необычное. Там были и такие слова: – Я с нежных бёдер твоих капрон снимал. И до стесненья в груди тебя целовал…

Согласитесь, в советское время по радио такое никогда не крутили. Женя с недоуменьем поднял тяжёлые веки и, к своему удивлению, увидел певца. Это был белокурый хохол, красавец трехаршинного роста с косою саженью в плечах.

Сложив ноги по-турецки, калачиком, он сидел на своей железной кровати и меланхолично играл на баяне. Причём, он пел так замечательно, что возмущение, возникшее в Жене, бесследно исчезло.

Трогательная баллада повествовала о внезапном знакомстве парня и девушки. Далее говорилось о вспыхнувшей между ними неземной, очень бурной любви, полной незабываемых плотских утех. Закончилась эта история чрезвычайно печальным аккордом: – А разлучил нас с тобой, пункт призывной!

Как выяснилось, немного позднее, этот огромный сержант и был тем Колей Чичкиным, о котором ходили легенды во всём мотострелковом полку. Нужно сказать, что он являлся живым воплощением литературного персонажа, Василия Тёркина. Благодаря чему, вся военная часть смеялась над его афоризмами и небывалыми выходками.

Характер у него был простой и чрезвычайно весёлый. Коля очень легко сходился с людьми. Впоследствии, он рассказывал Жене, что до призыва в советскую армию успел потрудиться во многих местах. Был он даже официантом в Донецке, работал там в крупном кафе.

– Как-то раз, подал я одной милой дамочке фирменный антрекот с картошкою фри. – говорил с усмешкою Коля: – Она улыбнулась и сообщила, мол, вчера обедала здесь, а приправы для мяса были очень уж старые и совершенно безвкусные.

Я стоял возле стола, топтался, как застоявшийся конь, и молча слушал её болтовню. Посетителей днём было мало. Нельзя было сослаться, но то, что тебя ждали другие клиенты.

Она продолжала трещать: – Ну, а сегодня, как тут у вас, надеюсь хрен теперь новый?

Я возьми ей и брякни: – Ты что дамочка, думаешь, что в течение ночи, у меня что-то новое появилось в штанах?

Она стала кричать, что ей здесь хамят. На шум примчался директор. Оказалось, что это жена какого-то большого начальника города. Меня без всяких вопросов, тут же выгнали в шею.

Пришлось мне освоить иную профессию. Отправился я на каменноугольную шахту и устроится обычным забойщиком. Пришёл я туда, всё посмотрел и на второй день работы сочинил большие стихи.

Коля набрал воздуху в грудь и запел чудным голосом: – И залез я под гору, стал её рубати, а она таке тверде, где же сил набрати…

Нужно сказать, что в этой душевной поэме оказалось ещё двадцать восемь куплетов, но первый из них оказался самым цензурным. Все остальные почти целиком состояли из одних бранных слов.

Закончив балладу о тяжёлом шахтёрском труде, Коля продолжил: – Хорошо, что тут принесли повестку из военкомата, и я двинулся на медкомиссию. Стою себе в коридоре перед кабинетом хирурга. Никого там не трогаю. Человек я в общем-то мирный.

Тут подходит к двери какой-то огромный верзила, выше меня на полголовы. И это при том, что во мне больше двух метров роста. Ты можешь Женя себе такое представить?

Короче говоря, он прёт на пролом. Я ему вежливо так говорю, мол, все тут стоят в порядке живой очередности. Он мне заявляет, мол, врач его смотреть даже не будет, а только подпись поставит. А всё потому, что он здоров, словно бык.

Ну, я ему культурно и говорю: – «Тогда вам не сюда, нужно товарищ». – он меня спрашивает: – «А куда?» – а я галантерейно ему объясняю: – «Тогда вам нужно обратиться к ветеринару».

Тут он кинулся в драку. Я ему сразу ответил. Нас потом еле-ели разняли все офицеры военкомата.

Затем, я оказался в учебке, где командовал очень мелкий сержант. Он почему-то меня тотчас невзлюбил и начал упорно гноить. А у них там была приготовлена одна интересная шутка для наказания молодых новобранцев.

На асфальтированном дворе воинской части стояла водопроводная колонка. Шагах в десяти от неё, находился противопожарный щит с инструментом и ящик с песком. Возле него стояла железная бочка на две сотни литров.

Вот сержант и велел одному из салаг вычерпать эту бочку ведром, и отнести воду в кусты, растущие в тридцати с чем-то метрах от этого места. Другому солдату давался приказ, наполнить тару по новой, уже из колонки. Причём, пока всё не сделаешь спать не уйдёшь.

Дело то кажется вовсе нетрудное, но воду в бочку приходилось носить солдатской алюминиевой кружкой объёмом в четыреста граммов. Вот ты и считай, сколько раз нужно сбегать с такой мелкой посудой, чтобы налить ёмкость доверху?

Наказанные солдаты пытались передвинуть бочку поближе к колонке, налить водой хотя бы до половины. Потом поставить на место и заполнить ёмкость доверху. Только никто этого сделать не мог.

Какие-то дурни изготовили ёмкость неизвестно когда и сварили её из листового металла, толщиной в один сантиметр. Сам понимаешь, что она была очень тяжелой. Никто её в одиночку и совершенно пустую не мог сдвинуть с места, не то, что с водой.

Так вот, решил сержант и меня наказать, так же, как всех остальных. Приставил к колонке и ушёл по делам. Вернулся он через час, и видит, что бочка налита водой вровень с краями. Кружка висит на пожарном щите, а меня рядом нет. Я на всякий случай, сховался в кустах, недалеко от этого места.

Смотрю, командир удивлённо смотрит на ёмкость, и не может понять, как его подчинённый всё так быстро проделал? Потом взял кружку и неизвестно зачем, захотел зачерпнуть толику жидкости. А она не зачерпывается, только слышен какой-то подозрительный скрежет.

Мужик разозлился, размахнулся, да, как даст кулаком по зеркальной поверхности. А под тонким слоем воды оказалось железное днище внушительной бочки. Мелкие брызги разлетелись в разные стороны. Сержант схватился за отбитую руку. Скачет вокруг, как кенгуру и матерится на весь божий свет.

Дело было всё в том, что когда сержант удалился, я немного напрягся и перевернул ту лохань вверх ногами. Как я и думал, у днища имелся маленький бортик, миллиметров пять высотой. Вот эту неглубокую ёмкость я и наполнил водой. Сходил с кружкой к колонке пять раз и готово.