Brangusis - Прими сторону тьмы

– Харетересу-сан… – в кабинет робко заглянула Мегуми-тян, застав Мартина именно в таком состоянии – сидящего на полу, злого, побледневшего, уставившегося на захламленный стол генерального директора «Глории» глазами маньяка-убийцы. – С Вашим телефоном все в порядке… Может быть, Вы сами вернули его к заводским настройкам и не помните?..

Бутерброды с сыром

В ночи, когда Мартин должен был вернуться из командировки, Курт спал крайне чутко, однако поскольку о его нынешнем приезде, ровно как и отъезде, он не имел ни малейшего представления, то в эту ночь проснулся от звуков гвалта, которые доносились из кухни. Отправившись туда в полусонном состоянии и даже не задумываясь о том, что это могут быть опасные японские грабители, ворующие йогурты из холодильников, он застукал там Мартина, который свирепо рылся в ящике для ножей.

– С возвращением, что ли, – надулся Курт, сложив руки на груди. Он был все еще зол на него.

Тот, обернувшись, мысленно чертыхнулся: «Его еще тут не хватало!» – и отмахнулся:

– А, привет. Я ненадолго. Иди спать.

Со взглядом, полным скепсиса и недоумения, Курт наблюдал за тем, как дядя судорожно пересматривает кухонные ножи, а потом останавливает свой выбор на топорике и в решительности захлопывает ящик.

– Что ты, блин, делаешь? – спросил он, наконец.

Вместо четкого ответа Мартин ткнул ему рукояткой под нос и приказал:

– Если придет полиция, скажешь им, что ты спал и не видел меня!

Курт закатил глаза и проследил за тем, как Мартин метнулся на порог.

– Ты это серьезно? – крикнул он ему вдогонку.

– Запаролил базу данных, – ворчал тот себе под нос, дрожащими руками натягивая начищенные до блеска туфли, – уничтожил мое расписание, стащил ежедневник (Курт даже не осмелился уточнить, что он его сжег), еще и тебя одного оставил!

– Он не обязан быть моей нянькой, и я не вконец больной, я сам могу о себе позаботиться!

Мартин опять отмахнулся и рывком открыл дверь в общий холл.

– Прошу тебя, успокойся! – взмолился Курт, бросившись наперерез. – Его там нет!

Мартин резко остановился и поглядел на племянника звериными глазами. Это что, заговор какой-то?.. Почему мелкий в курсе?..

– Что, прости? – уточнил он резко севшим голосом, а то вдруг померещилось.

– Он не в Токио, – ответил Курт решительно.

– Как интересно… И где же он?

– У родителей в деревне.

– ЧЕРТ!!! – Мартин в бешенстве вогнал топорик в тонкую стену. – Хитрая сволочь! Знает же, что я туда не сунусь!

Тихо признав свое полное поражение, он медленно сполз на пол и сокрушенно вплел белые худые пальцы в свои отросшие волосы с легкой проседью. Отскочивший было Курт тоже опустился на колени и начал боязливо к нему подкрадываться.

– Прочь, предатель! – отпихнул его Мартин, когда тот потянулся к нему с лаской.

– Я тебе это припомню! – надулся тот, но дядю не оставил – ясно видел, что он разбит и ему нужна помощь. – У тебя нелады с его родителями? – спросил он, чтобы как-то его отвлечь.

– А как же! – фыркнул Мартин уже спокойнее. – Я же хренов наркоман, который испортил их лапочку сыночка! Это же из-за меня вместо того, чтобы работать фермером на этой богом забытой клубничной плантации, он стал каким-то генеральным директором «Глории»!

Курт неопределенно хихикнул. Забавно, однако. Родители Юки ненавидят Мартина. Хорошо, что предки Гина, Акумы и Кицуне не против того, чтобы они дружили с Куртом. Хотя, с другой стороны, грустно это все. Наверное, и Мартину, и Юки пришлось порядком натерпеться во имя их запретной дружбы.

– Ладно, – горестно вздохнул Мартин, собираясь подняться, – позвоню им, и если его папаша снова бросит трубку, я просто подожгу эту клятую деревню!

– А может, – несмело вцепился в его локоть Курт, – ты, наконец-то, возьмешь парочку выходных, и мы с тобой погуляем или на великах покатаемся?

– Не неси ерунды! – выдернул руку Мартин. – У меня сто по сто завтра какая-нибудь встреча, а я с тобой на великах кататься буду!

– Но ты же обещал! – закричал Курт, скривившись от подкатывающих рыданий. – Ты мне с самого начала говоришь, что возьмешь выходной и потусишь со мной! Полгода уже прошло, а ты ни одного выходного не взял!

– Ты только о себе и можешь думать, да? – вспылил Мартин. – Да я же ради тебя вкалываю, я для тебя деньги зарабатываю!

– Отлично! – всплеснул руками Курт, со слезами ударившись затылком о стену. – Я еще и неблагодарный сученыш теперь! Чертов спиногрыз твоего отбросившего коньки брата, которого теперь надо опекать!

А это был удар ниже пояса…

– Эй, полегче на поворотах! – попросил Мартин строго.

– А знаешь, что? – резко повернулся к нему Курт, горя блестящими от слез злыми глазами. – Если я тебе в тягость, не надо было меня из Манчестера забирать!

– Полегче, сказал!

– А что? Там я уже совершеннолетний. Пошел бы работать на завод, снимал бы хату вместе с Эдгаром, тебе бы не мешал. Я и так до конца был уверен, что ты на меня забил.

– Ну, хватит!

Мартин развел руками и возвел глаза к потолку. Это странное чувство, когда что-то пошло не так… Он любил Курта, черт возьми, очень любил! Ради него «Глорию» раскрутил! Неужто получилось так, что она задушила то, благодаря чему была создана?..

– Тебе действительно так кажется? – спросил Мартин, нахмурившись.

– А что, не так, что ли? – буркнул Курт, отвернувшись и украдкой утирая слезы.

Само собой. В последнее время Мартин даже не пытался скрывать раздражения по поводу того, что племянник требует внимания и тем самым мешает ему работать. Обрадовался, что может уехать в командировку без его недовольных воплей и слезливых прощаний. Когда вернулся в Токио, первым делом побежал в «Глорию», а не к нему. Даже когда разбудил его, то разозлился – вместо того, чтобы обрадоваться и раскрыть ему объятия после разлуки. Будь Мартин на его месте, он бы и сам, наверное, подумал точно так же…

– Нет, вовсе нет, – ответил он, наконец, и крепко потер подушечками пальцев потяжелевшие веки. – Понимаешь, просто когда ты много лет строишь какую-то махину, каждый день подписываешь по два, а то и по три договора… Каждый на несколько миллионов или миллиардов американских долларов… Трясешься за каждую мелочь, которая может испортить рейтинги… Ты становишься совершенно другим человеком… Как бы это сказать…

– Помешанным на карьере старпёром? – подсказал Курт, все еще дуя припухшие от плача губы и вытирая мокрые глаза.

– Пожалуй… – задумчиво пожал плечами Мартин. Такой эпитет ему не очень понравился, но доля правды в нем была. – Это, наверное, как стать родителем… Знаешь… – он аккуратно обнял племянника за костлявое плечо. Тот без труда поддался, хоть и противился поначалу для приличия. – Пока твой папаша не женился, он был мировым чуваком. Не таким балбесом, как я, конечно, но и пай-мальчиком его никто бы не назвал. Пойти купаться в канаве посреди ночи – без проблем. Стащить остатки еды в детдомовской столовке – только в путь. Выкурить полпачки за раз – пожалуйста. Школу прогулять – милое дело. Ухо ржавой булавкой проколоть – базара ноль. А как вы с Кетти появились, его словно подменили. Правильный весь стал, строгий. Туда не лезь, с этими не якшайся, эту отраву не пей, уроки делай, в десять чтоб дома был!