Виктор Смоктий - Свадебный рэп

— Если возникнут проблемы, звоните, не стесняйтесь, — сказал менеджер.

Саша забросил покупки на заднее сиденье «фиата» и сел рядом с другом.

— А он на тебя запал, — заметил Леня, кивнув на дверь магазина, где все еще виднелась лысина улыбающегося менеджера.

— Ладно тебе, — смутился Саша, — просто хороший работник, знает и любит свое дело.

— Точно, любит! — расхохотался Леня, еще больше смутив Сашу, и неожиданно сказал: — А меня эта история радует.

— Почему? — испугался Саша; он не понимал, что может радовать его друга.

— Потому что если на тебя западают мужики, а они гораздо менее чувствительны к сексуальным флюидам, то у тебя есть реальные шансы понравиться и бабам.

— Ни фига это не значит, — задумчиво, с сомнением в голосе сказал Саша. — Во-первых, мужики более чувствительны, а не менее, а во-вторых, женщины и мужчины наверняка чувствуют какие-то разные флюиды.

— Чего мы тут разговариваем? Много мы об этом знаем? Я, например, никогда не задумывался, что я там такое излучаю. Кто надо, всегда понимал меня правильно. А ты просто неправильно себя повел.

— В чем? — искренне удивился Саша. — Я только улыбался…

— Вот, — обрадовался Леня подсказке, — ты был слишком радостен, и он неправильно истолковал твои подмигивания и ухмылки.

— Я не подмигивал, — категорично заявил Саша. — Это он подмигивал.

— Ну, знаешь, сучка не захочет, кобель не вскочит, — усмехнулся Леня.

— Я тебе сейчас в морду дам, — совершенно потеряв чувство юмора, угрюмо произнес Саша.

— Интересный парадокс получается: чтобы признаться, что ты гей, тоже нужно известное мужество, — добивал Леня совершенно растерявшегося друга.

— Открой дверь, падла! — задергал Саша ручку не в ту сторону.

Леня печально смотрел на бьющегося в истерике друга.

— Ты чего, Саш, совсем того? Шутки перестал понимать.

— Нашел чем шутить, дурак, — сказал, остывая, Саша. — А этот, в магазине, точно гей? — спросил он в надежде, что это тоже окажется шуткой.

— Да, этот в магазине — настоящий, и ты ему действительно чем-то понравился. Я — нет, а ты — да. Задумайся, Санек, чтобы в следующий раз не попасть в такую переделку, когда будешь один без меня разным хмырям улыбаться. Здесь их знаешь сколько?

— Сколько? — встревожился Саша.

— До хрена и больше. — Леня явно испытывал облегчение оттого, что ссора с другом, пусть и по ничтожному поводу, не состоялась.

Ведь здесь, в Европе, где Леня жил почти десять лет, с ексуальная ориентация давно уже не является ни оскорблением, ни ругательством, а чаще просто говорит о партийной принадлежности. Например, банкир, с которым он, Леня, пытался заиметь дело, тоже, кажется, из этой… партии. Хотя он понимал и Сашу, для которого обвинение в гомосексуализме было страшнее расстрела, до того, что ему даже изменило обычное чувство юмора: ведь там, где они с Сашей выросли, к частной жизни человека всегда относились подозрительно. Даже просто наличие частной жизни считалось почти неприличным, чем-то вроде прилюдного отправления естественных надобностей.

— Нучто, поедем, хоть город увидишь, — сказал Леня, дружески толкнув пассажира в плечо.

Банка пива, которую в тот момент открывал Саша, выскочила у него из рук и упала на пол кабины, облив его с ног до головы и залив ветровое стекло. Невнятно матерясь, он пытался на ходу достать упавшую банку, из которой, как из огнетушителя, продолжала хлестать пена.

— Ну его, поехали домой, — наконец сказал Саша, вытирая с лица пузырящееся пиво.

Леня посмотрел на него и не смог удержаться от смеха. Саша тоже рассмеялся сквозь пивные слезы.

Стоял душный городской вечер. Кондиционер не справлялся с жарой и гонял по квартире влажный жаркий воздух. На диване среди обновок сидел в одних трусах Саша, прихлебывая пиво, смотрел по специальному телеканалу научно-фантастический порнофильм и диктовал Лене, сидевшему у компьютера, характеристику на самого себя для брачного объявления.

Героиню фильма, попавшую на планету дефектных клонов выдающихся землян, без конца насиловали Иваны Грозные, Наполеоны, Гитлеры, Сталины, и это слегка отвлекало Сашу. Стоны и крики страсти, доносившиеся с экрана, мешали и Лене.

— Слушай, выключи эту дребедень, еще насмотришься. Давай диктуй дальше, я хочу, чтобы завтра это было уже в газете. Чего тебе лишний день терять?

— Высокий блондин, — продиктовал Саша и сделал звук телевизора потише.

— Какой же ты блондин? — скептически посмотрел на него Леня.

— А кто же я?

— Ну, скорее шатен.

— А это хуже или лучше? — спросил Саша.

— Один черт, — сказал Леня.

— Тогда пиши «блондин», — упорствовал Саша.

— Саша, не надо лгать женщинам по мелочам.

— Пиши дальше: морально устойчив, образование высшее.

— Саш, это здесь никого не колышет. Ты же не в партию вступаешь. И вообще. Твоя биография в этом брачном объявлении будет выглядеть так: возраст?

— Тридцать пять.

— Вес?

— Восемьдесят.

— Рост?

— Сто восемьдесят семь.

— И рост твоего маленького друга, — показал Леня жестом половой член.

— А это обязательно? — с надеждой спросил Саша. — Разве это имеет значение?

— Должны же мы показать товар лицом, — резонно заметил Леня.

— Ну, пиши «восемнадцать», — уверенно закрыл вопрос Саша.

— Точно восемнадцать? — спросил Леня. — Смотри, тут это дело подсудное. Если это не так, то ты подпадаешь под уголовную статью о мошенничестве, за умышленный обман потребителя. Потом не расплатимся. Придется тебе в Гаагский суд апелляцию подавать как приезжему.

— А разве они такими делами занимаются?

— Они всякими делами занимаются, а такими — с особым интересом.

Леня продолжал заполнять анкеты, взятые ими в газете по дороге домой, а Саша незаметно прихватил треугольник с линейкой, лежавший рядом с компьютером, и вышел в туалет.

Через некоторое время он вернулся оттуда с лицом победителя и, открыто положив треугольник на стол, с удовлетворенным видом закурил.

— Сколько? — спросил Леня, глядя на торжествующего Сашу.

— Восемнадцать с половиной, — с ложной скромностью произнес тот.

— На, проверь, все ли здесь правильно.

Саша напуганный предупреждением Лени об уголовной ответственности за неверные данные о себе в брачном объявлении, придирчиво проверил анкеты.

— Все вроде правильно, — сказал он, — отсылай.

Леня зашел на интернет-сайт газеты брачных объявлений, заполнил бланк, вставил номер своей кредитной карточки, прикрепил вложение с Сашиными данными и отправил послание в Волшебную страну Оз, где встречаются одинокие сердца.

Волшебная страна Оз внешне походила на склад школьных принадлежностей, откуда сборщик минского радиозавода Ли Харви Освальд стрелял в президента Соединенных Штатов Америки Джона Фицджеральда Кеннеди и убил его. Только людей на этом складе не было совсем; все его пространство заполняли компьютеры и полиграфические роботы-автоматы, которым, для того чтобы уничтожить какого-нибудь государственного деятеля, даже и стрелять не нужно: они печатали про него самое страшное, что он мог увидеть в самом кошмарном своем сне, — правду, и это убивало его наповал.