Виктор Смоктий - Свадебный рэп

— С разными, — с безразличной усталостью сказала Оля.

— Это хорошо, — обрадовался Леня.

Саша и Оля удивленно на него посмотрели.

— Да, — заявил Леня. — Если с разными, значит, это просто секс. В хорошем смысле этого слова, — пояснил он Оле. — А если с одной, то это любовь. Это уже сфера чувств, это все другое. — Он махнул рукой, с омерзением отметая сферу чувств с их пути.

— Слушайте, мальчики, пойдемте ко мне, посидим, — предложила Оля.

— А этот, твой бывший, как же? — спросил Леня, которому, как человеку совестливому, всегда было тягостно общаться с мужьями своих знакомых женщин.

— Да ну его, — в сердцах сказала Оля, — что я, в свою квартиру гостей, что ли, привести не могу?

— А он приводит гостей? — осторожно поинтересовался Леня.

— Конечно, только я уже к этому привыкла и не обращаю никакого внимания, мы же теперь чужие люди. Осторожно, здесь ступенька, — предупредила она, открыв дверь в мрачный темный подъезд.

Единственная лампочка горела на третьем этаже, и в ее призрачном свете Оля казалась Саше загадочной, как Агузарова.

«Милая, — думал он, — как же тебе, наверное, плохо жить с нелюбимым мужем, терпеть его ежедневное хамство. Наверное, плачешь ночами. Что я могу сделать для тебя? Я отдам тебе ключи от моей квартиры, пока ее не продал риелтор. А риелтору я позвоню из-за границы и запрещу продавать квартиру вообще, пусть Оля живет там все время, сколько захочет, хоть вечно. Я потом, может быть, вернусь на родину, мало ли, как судьба сложится, и мы с ней будем жить в моей квартире. Но не распишемся, не-е-ет, мы обвенчаемся». Мысли Саши, расторможенные виньяком в гостинице «Москва» и водкой в каком-то темном ресторане у Никитских, текли плавно, мягко огибая житейские трудности и тут же находя им библейски простые решения — «он вошел к ней, и она приняла его в лоно свое».

— Оля, — проникновенно сказал Саша, стараясь выудить из кармана ключи от своей квартиры, чтобы вручить ей.

— Тсс, — приложила Оля палец к губам и приникла ухом к двери, обратившись в слух.

«Иван Сергеевич Тургенев на тетеревином току в окрестностях Спасского-Лутовинова», — с умилением подумал Саша, глядя на сосредоточенное лицо Оли, на ее руки, сжимающие ручки сумки, как цевье охотничьего ружья.

— Оля, возьми, — протянул Саша ключи.

Но в это время Ольга тихо приоткрыла дверь и, как рысь, неслышными прыжками скрылась в глубине квартиры. Откуда тут же раздался пронзительный женский крик, перешедший в хриплый стон, что-то с грохотом упало на пол и долго каталось с металлическим звоном.

Друзья решительно зашли в квартиру, предположив, что на Ольгу напал ее муж, и с готовностью дать отпор распоясавшемуся хулигану открыли дверь в комнату. Разведенный муж Ольги в это время ставил на диск радиолы большую виниловую пластинку. Он оглянулся на вошедших и кивком предложил им сесть за стол в углу большой полупустой квадратной комнаты. Мягкий квадрафонический звук заглушил взвизги, доносившиеся из смежной комнаты.

— Валентин, — протянул хозяин руку Лене.

— Леонид, очень приятно, — сказал Леня. — Это мой друг Саша, — представил он Валентину Сашу, который, казалось, весь превратился в слух, настолько его захватила мелодия.

— Что это за вещь? — спросил Саша, с трудом приходя в себя.

— «Я выхожу замуж в следующий понедельник». Ансамбль «Питер, Пол, и Мэри», — объявил Валентин, довольный произведенным эффектом.

— Никогда не слышал об этой группе, — мужественно признался Саша, чем окончательно завоевал сердце Валентина.

— Эта музыка на любителя, — произнес он, разливая по разнокалиберным рюмкам остатки водки.

Из соседней комнаты с визгом выскочила полуодетая девушка, но, увидев незнакомых мужчин, ойкнула и, стараясь прикрыть сразу все места, опять скрылась за дверью, где кровожадная Ольга продолжила экзекуцию.

— Мы школьные друзья Ольги, — объяснил Леня их появление в квартире.

Валентин равнодушно кивнул, прислушиваясь то ли к песне, то ли к крикам из соседней комнаты, и выпил. Песня закончилась.

— Можно еще раз ее поставить? — спросил Саша, направляясь к радиоле.

— Я сам, — сказал Валентин, предупреждая Сашу, чтобы он не дай Бог что-нибудь тронул. — Эта машина не любит чужих рук.

Радиола представляла собой сооружение из трех блоков, накрытых большими прозрачными колпаками, под которыми виднелись вакуумные лампы усилителя с бронзовыми охлаждающими радиаторами; причудливая архитектура движущихся колесиков, тяг и переключателей проигрывателя напоминала шедевры восемнадцатого века — золотого века механики. Валентин произвел сложную манипуляцию, и в комнате снова зазвучала полюбившаяся Саше мелодия.

— Как называется эта вещь? — спросил он Валентина.

— «Я выхожу замуж в следующий понедельник», — терпеливо пояснил Валентин.

Леня в это время попытался передвинуть стол, за которым они пили, на середину комнаты.

— Не трогай его! — крикнул Валентин, и Леня испуганно замер, держась за стол, как будто тот собирался улететь. — У него три ноги, он поэтому и стоит в углу.

Леня заглянул под стол и убедился, что Валентин не солгал: четвертый угол стола опирался на стопку книг, составлявших идеологический, теоретический и духовный фундамент советской власти: трехтомник Ленина, серый кирпич «Истории КПСС», антологию «Молодость моя — комсомол», труды Циолковского, Мичурина и учебник физики Перышкина и Крауклиса.

Из-за двери опять появилась девушка. Вид ее был ужасен: растрепанные волосы не могли скрыть набухающий синяк под глазом, правый рукав платья был почти оторван и едва держался на трех нитках. Она с трудом сдерживала рыдания.

— Раиса, — с холодной вежливостью произнес Валентин, — разве ты не видишь, у меня гости. Тебе, по-моему, уже пора домой.

— Она трусы спрятала, сука-а-а, — заревела в голос Раиса.

— Может, нам уйти? — спросил Леня, разливая меж тем водку.

— Ольга, — чуть повысил голос Валентин, — отдай ей трусы. Это уже пошло, — заметил он, апеллируя к гостям. Те в знак согласия кивнули.

— Где она их оставила, пусть там и возьмет. Не хватало, чтобы я ей еще и трусы помогала надевать. Хватит с меня других забот. Ишь приспособилась: только я на работу, а она тут как тут. Паску-уда! — бросилась Ольга на Раю, но та успела спрятаться за Валентина, который стоял, как статуя Командора, с рюмкой в руке.

Он загородил рукой рюмку и примирительно сказал:

— Оля, сейчас не время выяснять ваши отношения. У тебя, конечно, могут быть претензии к Раисе, но постарайся быть выше этого. Ну что тебе, действительно трудно, что ли, отдать ей трусы?

— А вот это она видела?! — крикнула Ольга с побелевшим от ярости лицом и показала такой неприличный жест, что Леня от смущения тут же наполнил рюмки и женщинам.