Лина Ермакова - Счастье есть, оно просто сейчас…

– Вас сейчас растерзают «добрые» ученицы – прошипела она.

– Это почему же? – на мгновенье он решил, что у неё бред.

– Посмотрите, как они на нас смотрят – прошелестела она ему почти в ухо. Сергей хитро ей подмигнул и ещё ниже склонился над ней, почти касаясь своим лицом её волос:

– Скорее это вы в большой опасности, а не я. Мы почти что с вами целуемся. Если вы сейчас не поднимитесь, я не смогу сдержаться и тогда нас двоих казнят в этом зале.

Вера встала, ловя на себе впервые в жизни, завистливые взгляды женщин.

– Посидите немного, потом продолжим – громко проговорил Сергей Николаевич, усаживая Веру на скамейку. Но в паре ни с кем так и не стал тренироваться, а только давал советы, как лучше выполнять приёмы.

Незаметно прошли два часа занятий. Поблагодарив своих помощников и учениц, Сергей пошёл переодеваться, предложив Вере его подождать. Дожидаясь его в холе, Вера просто кожей чувствовала, что её обсуждают завистницы.

Наконец, он вышел из раздевалки, подошёл к ней быстрой походкой и произнёс заговорщицким тоном:

– Ничему не удивляйтесь и не сопротивляйтесь… Пожалуйста – он выразительно посмотрел ей прямо в глаза, крепко взял её за руку и, как маленькую повёл к выходу. Увидев женщин, которые поджидали его возле двери, неожиданно двумя руками взял Веру за плечи и развернув к себе лицом, громко спросил:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – и слегка поцеловал её в щёку. Удерживаемая его железной хваткой Вера просто ничего и не смогла бы сделать даже, если бы и захотела. Её вдруг развеселил спектакль, в котором ей пришлось так неожиданно принять участие, но немного и разозлил. «Хорошо, мой, дружок. Я тебя проучу». Она улыбнулась и с большой любовью посмотрела на своего новоявленного кавалера:

– Хорошо, дорогой. Но немного кружится голова. Держи меня покрепче, чтобы я не упала. Кстати, ты не позабыл позвонить детям? Они всё время о тебе спрашивают, волнуются. Ждут, когда же мы их заберём от бабушки.

Лицо Сергея Николаевича слегка вытянулось, но потом, поняв её маленькую месть, он едва сдержался от смеха и поэтому, чтобы его скрыть, уткнулся ей в плечо. Веру это уже совсем не забавило, так как его близость, его дыхание щекотало ей шею, и она едва сдерживалась, чтобы не застонать. Поклонницы, увидев их идиллию, тихо переговариваясь, разошлись.

Так держась за руки, они вышли на улицу. Было очень тепло, пахло цветами и морем. Солнце было почти у горизонта и красивый закат вот-вот должен был окрасить небо.

– Может вы меня отпустите? – холодно спросила Вера Сергея, продолжавшего крепко держать её за талию.

– Да, конечно. По правде говоря, мне совсем не хочется отпускать вас. Простите меня за этот невинный спектакль, но он был просто необходим. Мне совсем не хотелось обижать милых дам, но и так же не хочется от них отбиваться в течении всего моего пребывания здесь.

– Ну и не отбивались бы. – почему-то разозлилась Вера – Не боитесь, что они больше не придут на тренировки?

– Придут. Они умницы, и они знают, что знания по реальному айкидо им всегда пригодятся. А насчёт «не отбивался бы»… Я не собираюсь здесь заводить какие-либо романы. Да, спасибо. Вы мне здорово подыграли. Я даже оторопел, так правдоподобно вы всё изобразили. Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы актриса, причём, очень талантливая.

Актриса… Очень давно Верин отец учился на актёрском, на третьем курсе даже снялся в кино. Но, однажды, когда он и его товарищ были на озвучивании фильма в одной советской жаркой республике, попал в землетрясение. Товарищ погиб, а её отцу успели сделать операцию, и он выжил. В те времена съёмки фильмов освещались сильными софитами, а у отца после землетрясения начались проблемы со зрением. Врачи запретили ему сниматься под сильными прожекторами, и отцу пришлось немного изменить профессию – пойти на режиссёрские курсы. После их окончания, он поехал работать в Краснодарский край, где встретил Верочкину маму. Всё своё раннее детство Верочка проводила за кулисами, на репетициях, в гримёрке. Её водили на спектакли, а также возили на конкурсы, в которых участвовал её отец. Отец мечтал, чтобы кто-нибудь из его дочерей пошёл по его стопам, но молчал до поры до времени, не забивая им головы, да и жили они не вместе. В школьные годы Верочке больше нравилось лазать по деревьям, делать колесо, стоять на голове, читать про войну, героев, фантастику. Она все книги перечитала в школьной библиотеке. Мечтала стать археологом, работать в милиции. Гораздо позже пришла мечта стать актрисой. Это было её тайное, сокровенное желание. Ведь все актрисы должны быть красавицами, а она себя такой никогда не считала. Её подружки называли других девочек красивыми, а её никогда. И мама никогда, и сестра, и бабушка. А, наверное, нужно было, может и не появился бы со временем этот комплекс. Только этот комплекс ей помешал поступать в театральное училище, проявить настойчивость в полной мере, а в своих способностях она была уверена. Из-за любви к театру она осталась в Москве на целых пять лет. Работала на обувной фабрике и параллельно занималась в Народном театре. Её руководителем был Владимир Михайлович Песцов, отличный добрый, талантливый человек. Это он отговорил её уезжать домой после того, как она отработала два года после училища. Если бы он ей тогда сказал: «Поступай», она бы поступала. Но ей было стыдно у него спрашивать, есть ли у неё талант или нет. У его жены Маргариты Дмитриевны были обласканные питомицы – девочки, которые хотели стать артистками, и она, как добрая мать, направляла их. Но Веру она явно не любила, и та ей отвечала тем же. Почему? Она не понимала. Просто так. Но тем не менее в спектакли, которые показывали бывшие ученики, некоторые из которых стали профессиональными артистами, выбрали из состава «новобранцев», именно Веру. Ей посчастливилось сыграть легкомысленную служанку, и трагическую роль медсестры военно-полевого госпиталя, потерявшую на войне мужа и сына. Помучилась она тогда, девчонка, вживаясь в роль. Но спектакль прошел успешно. Да, успешно. Во время её монолога в зале плакали, как ей потом рассказали. Ну что ж. Что было, то было, прошло, быльём поросло. Ей удалось уехать из Москвы только через пять лет. Многие стремились туда, а она оттуда. Пришлось даже пойти на обман, сказав, что уезжает по семейным обстоятельствам. В своем городе она попыталась тоже заняться самодеятельностью, но вскоре поняла, что масштаб не тот, а позориться перед стариками пенсионерами в профилактории между принятиями процедур или перед рабочими в перерывах между сменами, ей не хотелось. Спустя год она узнала, что её любимый старик в возрасте восьмидесяти четырех лет умер… Вера долго не могла успокоиться, вспоминая как они распрощались, не могла простить себе обман. Но если бы она спросила бы тогда его, стоит ли ей поступать в театральное училище или нет… Она всегда откладывала этот вопрос на потом, боясь получить категорическое «нет». А потом просто уехала, распрощавшись навсегда со своей мечтой, так и не узнав о своих способностях у своего любимого учителя. Может было бы всё по-другому…