Ирина Корсакова - Истории, которых не было

– Лучше быть трусом, чем безответственным эгоистом. Ты когда-нибудь думал о том, что когда ты исполняешь какое-нибудь свое рыбье желание, нарушая, как ты сам сказал "парадигму", в этом мире что-то поворачивается не в ту сторону. А за ним другое, третье. Может у нас тут все наперекосяк из-за твоих дурацких желаний.

– Почему из-за моих? – в хриплом баритоне звучали нотки искреннего удивления, – я же ваши желания исполняю, не свои. Так что – не вали с больной головы на здоровую, Гоша. Сами себе этот бардак организовали, глаза бы мои вас не видели.

– Ну, и пожелай себе ослепнуть, – огрызнулся Егор.

– Может, и пожелал бы, да не могу.

– Почему это?

– Ты глухой или тупой? Говорю же: "Свои не выполняю!"

Егор убрал со лба отросшую челку и пристально посмотрел в красные рыбьи глаза.

– То есть, ты хочешь сказать, что не можешь выполнять свои желания.

– Дошло, хвала кашалотам, не прошло и суток.

– Погоди! А вода? Я её не желал.

– Вода с самого начала тут в песке была. Из отдыхающих, видно, забыл кто-то.

– Да? – Егор старался быть, как можно более язвительным, но голос его, всё равно, звучал растерянно, – почему же я её не заметил сначала?

– Потому, что дебил, – просипел Толик, и подбросил хвостом несколько сухих песчинок.

Егор решил не реагировать на " дебила". У него зашевелилась мысль. Даже не мысль, а намек на понимание, который он боялся упустить. Понимание чего? Он и сам не знал.

– Получается, что тебя любая акула может в любой момент сожрать?

– Получается.

– А живешь ты, как я понимаю, давно?

– Да, уж, побольше твоего!

– Как же ты умудрился не угодить в какую-нибудь пасть?

– Всякое бывало, Александрыч. Не раз меня глотали. И акулы, и прочая хищная дрянь. Но я, видишь ли, бессмертный.

– Не понял.

– Подумай, – не то хихикнул, не то хрюкнул Толик, – на то ты и профессор.

– Тебя ели, но ты не умирал? А потом…, вот, дерьмо!

Егор поморщился.

– Именно оно, – хмыкнул бессмертный Толик, – цена моей вечной жизни.

– Не надоело?

– Когда как. Когда такие зануды, как ты попадаются – хоть топись! Понял шутку?

Рыбешка хрипло захрюкала.

– Так что, давай Гоша! Сосредоточься! Сконцентрируйся и озвучь уже свое убогое желание.

Егор честно попытался сконцентрироваться. В голову лезла всякая ерунда вроде виллы на побережье. А почему, собственно, ерунда? Ну, положим, что вилла ему без надобности, ему и бывать-то там некогда, а мысль загадать что-то простое совсем не плоха. Бытовое, незаветное, до чего руки у самого не дойдут никогда. Например: евроремонт. Или капремонт и реставрацию всего их старенького дома, не крашеного, с момента постройки. Или полный комплект классного горнолыжного снаряжения, который стоит, как крыло от Боинга, и не светит ему без вмешательства нечистой силы никогда.

Карась лежал, прикрыв пленкой глаза и вяло пошевеливая спинным плавником. А с чего он собственно взял, что сила "нечистая"? Стереотип? Наверно, но не только. Исполнять любые желания, значит потакать нашим слабостям, реализуя фантазии порой болезненные. Но, с другой стороны, если эта чудо-рыбка, с голосом и манерами спившегося бомжа не врет, то всемирный потоп, который мы привыкли приписывать известно кому, его рук дело. Что, вообще, "чистое", а что нет? Что зло, что благо? Кто возьмет на себя ответственность решать такие вопросы? Точно не он. Ему "неуды" нерадивым студентам тяжело ставить. Но это ему. Есть же параноики, которые точно знают – как лучше для всех. Не дай Бог такому поймать свою золотую рыбку. А может и ловили… Сколько таких безумных, злобных желаний, вырывавшихся, как плевки из разящих перегаром ртов, слышал Егор в минуты пьяных откровений от своих знакомых, вполне приличных не глупых людей. А сколько их исполнил за свою длинную жизнь безотказный Толик…

– Эй! – тихонько позвал Егор задремавшего чародея, – ты спишь?

– Еще чего! Придумал?

– А у тебя какое заветное желание?

– От тебя избавиться.

– Я серьезно.

– Не твое собачье дело. Как же я от вас устал!

Толик невнятно пробормотал еще несколько слов, как показалось Егору, не вполне приличных.

– Придумал!

Рыбешка подпрыгнула и изогнулась так, будто её ударило током.

– Ну! Не тяни, Гоша, не томи мою душеньку!

Егор отряхнул руки, избавляясь от прилипшего песка и остатков сомнений.

– Хочу, чтобы исполнилось твоё желание.

– Ты, всё-таки, дебил, – вздохнул Толик.

– Нет, не дебил. Ты свои выполнить не можешь, но я могу пожелать, чтобы исполнилось твоё заветное.

Налетевший ветерок растрепал непослушный профессорский чуб и принес отголоски то ли детского, то ли девичьего смеха. А может, просто, волны звонче плеснулись на камни.

– Ты уверен? А если моё желание – откусить тебе голову? Или ещё что похуже?

– Значит, я ошибся, – пожал плечами Егор, – но я не ошибся. Решение принято. Выполняй, Золотая рыбка! И, – он тихонечко погладил грязную рыжеватую чешую, – прощай, Толик.

Ему никто не ответил, потому, что никого не было на пляжике, кроме него. Он встал, подрыгал затекшими ногами и вошел в воду по щиколотку, слегка замочив потрепанные штанины. Минут пятнадцать вглядывался вдаль, но ни воды, ни небеса никаких особых знаком подавать не собирались. Егор вернулся на берег, поднял бутылку, выплеснул остатки газировки в пересохший рот, закурил, наконец, сигарету из уже изрядно помятой темно-синей пачки и двинулся к скале, которая, как он теперь знал, не была одним сплошным массивом. Прежде, чем раствориться в темноте узкой щели ребячьего лаза, профессор Георгий Александрович Голован осознал, чего он хотел с самого утра. Это осознание было так неожиданно и очевидно, что он не удержался от торжествующего смешка. Он хотел бутерброд с сыром. И растворимого кофе со сгущенным молоком, как в детстве.

ТЫ -КТО?!

(основано на реальных сновидениях)

ГЛАВА 1

Сон 1

Чем дольше я смотрю на это море, тем больше мне хочется положить в рот кусок рафинада, потому что такой откровенно абсентовый цвет не всегда живет, даже, в бутылках сего культурно-исторического наследия импрессионизма и Серебряного века.

На пляже пусто и не знойно. Все мыслимые сезоны давно закончились, а среди местных нема дурнiх, купаться в 16 по Цельсию. Раздеваюсь, подрагивая в гордом одиночестве на прохладном ветерке (за тем шла, к тому стремилась) Купальник на мне оказался коричневым в клеточку. Точно помню, что в детстве, когда телосложение еще позволяло загорать топлес, мама сварганила мне плавочки из похожей ткани.

Неожиданно-тёплая вода защекотала пальцы с давно не стрижеными когтями. Интересно: что это за пляж? Невысокие сухие скалы загораживают узкую песчаную полоску от остального гипотетического пейзажа.