Наталья Аверкиева - Город пахнет тобою…

– Почему ты сразу не сказала, что у тебя нет наличных? – стал он неожиданно серьезным. – А на карточке деньги? Ты же почти ничего не тратишь. Квартиру тебе компания оплачивает. Шмоток Тиль столько накупил, что ты, по-моему, и половину еще не носила. Украшения, косметика – тоже не твоя страсть. Еда если только и так, по мелочи…

– А деньги я на той неделе родителям все скинула. Вот всё, что было. Они в Канаде дом купили. Давно еще. Кредит за него выплачивают. Надо было делать какое-то ре-финансирование, банк условия поменял. Пришлось срочно закрывать кредит, а родителям не хватало. Я им все свои сбережения отдала. Иначе у них бы дом отобрали. Я-то рассчитывала, что деньги вот-вот придут, а, видишь, как вышло…

– А нам сказать? Ну как так можно? Мы бы помогли, – проворчал Дэн.

– Вот еще! Я не хочу от вас зависеть. Я хочу быть самостоятельной.

– Это глупо. Ты живешь с мужчиной, он должен о тебе заботиться и тебя содержать. К тому же, если учесть, что ради него ты отказалась от собственной карьеры, оставила дом, то содержать тебя – его святая обязанность.

– Я свои нужды сама обеспечиваю. А обязанность моего мужчины – любить меня, холить и лелеять.

– Я все-таки от тебя в шоке! По всему миру о русских женщинах идет слава, как о самых лучших, домашних и беспроблемных. Что вам приятно заниматься домом, семьей, и никакой карьеры!

– Ты еще предложи мне детей нарожать два десятка, – фыркнула я недовольно. – И Тилю кислые щи варить с пампушками!

– Не надо его кислым кормить! – хихикнул Дэн.

– Я и не умею. Какая есть. Не нравится, не смотри, – я демонстративно отвернулась от него к черному окну.

Дэн рассмеялся. Он заметно повеселел за эти несколько часов. Шутит, как прежде, ерничает, довольный. Совсем немного осталось. Еще час, и мы будем дома. Через час я увижу Тиля. Мы тихо войдем в квартиру, тихо располземся по комнатам. Я осторожно залезу к нему под бок и нежно обниму. Тиль будет рад. Не надо ни от кого прятаться, зажиматься по углам, можно спокойно общаться без масок, пить по утрам кофе с тостами, вечерами есть пиццу с кока-колой. Скоро… Очень скоро…

В аэропорту у меня начала болеть голова. Сначала не сильно – в висках ненавязчиво стучало и покалывало в районе затылка, надо бы выпить таблетку, но таможня, поиск такси, пока Дэн шифруется в тени колонн, времени на это не нашлось. Мы возвращались домой очень возбужденные. Я нервничала, все ли в порядке с Тилем, уж больно он капризничал, жаловался на боли, был каким-то вялым. Дэн окончательно воспрял духом и мечтал о том, как сейчас смоет с себя запах гостиницы и залезет спать в собственную кровать под собственное одеяло на собственную подушку, отключив телефон.

Тиля дома не оказалось. Я растерянно бродила по комнатам и отмечала, что уж кем-кем, а отшельником он не сидел. Пустые банки из-под пива, забитые окурками, чипсы, рассыпанные по полу. В пепельнице разномастные бычки, многие со следами помады. Очень много бычков. Некоторые бокалы тоже с красными отпечатками чужих губ… Я нервно кусала костяшки пальцев, осматривая беспорядок, чувствуя, как внутри все холодеет. Голова болела сильнее. Надо ему доверять. Наверняка приходили друзья и подруги, посидели, выпили, поболтали. Это вовсе не то, что я думаю. Я не буду истеричкой, не закачу ему сцену ревности. В конце концов, мы тоже с ребятами отдыхали и веселились, чем он хуже? Тиль всё объяснит. Я ему доверяю. Просто были друзья. И подруги. Доверяю… Голова болит.

– Ты только не делай скоропалительных выводов, – решил меня подбодрить Дэн. – Может тут были гости. Не мог же Тиль за пару дней столько выкурить. Он бы просто умер от такой дозы никотина. Его бы разорвало в клочья, как хомяка.

– Принеси мне лучше воды. У меня очень болит голова. От постоянной смены часовых поясов и погоды со всеми вытекающими, от меня скоро ничего не останется. – Я порылась в сумке. – Да где же они?

Нервно вытряхнула все на журнальный столик и начала искать лекарство. Ключи от гамбургских квартир. Органайзер. Паспорта. Кредитки. Лак для ногтей. Ручка… Упаковка тампонов. Вторая ручка. Косметичка. Пилочка. Тени. Помада. Салфетки… Диктофон… Щипчики… Да где же?.. Ключи от московской квартиры… Конфеты… Жидкость для снятия лака… Ну где? Презерватив… Боже, ну почему в моей сумке всегда такой жуткий бардак? Была бы больше, я б туда еще чего-нибудь запихала! Боль пульсирует в затылке и давит на виски. Даже моргать уже больно. Надо срочно выпить что-то от давления и анальгетик. Вот! Нашла! В кармашке лежали… Скоро стану ходячей аптекой. Дэн принес стакан воды. Я заглотила сразу три таблетки – одну от давления, две от боли и расслабленно упала в кресло. Сейчас все пройдет. Минут через десять-пятнадцать. Это все от нервов. Психую который день. То Фехнер достает, зараза, то Тиль вот… Это просто друзья. Могли же они прийти с подругами? Я доверяю. Я не истеричка.

– Он не берет трубку, – нервно проговорил Дэн.

– Давай рассуждать логично. Он мне сказал, что будет дома, потому что плохо себя чувствует. Если его нет дома, но чувствовал он себя плохо, значит…

– Я матери позвоню, – недовольно зыркнул он на меня.

– Среди ночи?

– А что делать? Вдруг он у нее?

– Привет ей передай и не пугай. Осторожно спроси.

– Не учи, – огрызнулся Дэн, сморщившись.

Пока Дэн звонил Шарлотте, я набрала номер нашего консьержа. Если Тиль уехал, то он должен был видеть его машину, «Неотложку», такси. Герр Отто сказал, что за Тилем никто не приезжал. Он вышел одетый и куда-то ушел пешком часов в девять. По крайней мере, герр Отто чужую машину во двор не впускал и его тачку со двора не выпускал. При этом на первый взгляд ничто не выдавало в Тиле больного – он был весел, бодр и с кем-то трепался по телефону. Фигня какая-то… Он же в восемь вечера буквально умирал! Ничего не понимаю. А гости были, да. Ребята и девушки. Вчера и сегодня. Прошлой ночью шумели сильно, жильцы жаловались. Я помассировала виски. Тиль почти постоянно был на связи, почему он ничего не сказал про гостей?

– Мама говорит, что разговаривала с ним около семи, он собирался лечь спать пораньше. Сказал, что плохо себя чувствует… – растерянно пробормотал Дэн.

– Они тут сутки весьма активно зажигали, человек пять, – не менее растерянно отозвалась я.

– А почему не сказал? Мы же постоянно созванивались, он же ныл, что от скуки готов на стены лезть…

– Ты у меня спрашиваешь? Кто тут у нас психопат? В смысле телепат… Зато после нашего последнего разговора умирающий Тиль собрался и куда-то свалил абсолютно здоровый.

– И до сих пор не вернулся? – постучал ногтем по циферблату, показывая время. – Полчетвертого.

– Главное, что он не берет трубку…

Дэн сел на диван и уставился в одну точку.