Зосима Тилль - Моргенмуффель

Суббота. Почти ничего не помню. В магазин, как мне сейчас кажется, не ходил, о финансовом положении ничего определённого сказать не могу. Пакетом пользовался по другому поводу. Уровень стресса также не известен. Давление и пульс при одном упоминании о нём корчились в истерике и устраивали такой «джамп эраунд», что умереть не встать. Поэтому весь день провалялся в постели.

Воскресенье. Дома откуда-то появилась жена. Разговаривала с чуть заметным кавказским акцентом. Пыталась шутить, что если муж не идёт к жене, то жена не гора, жена идёт к Магомету. Пыталась напоить кофе. Организм сразу напомнил о своем вчерашнем «дискаче». Несмотря на это, потащила по магазинам. Чем ей не понравилась повесившаяся в холодильнике мышь – ума не приложу.

Хорошо, что смог запастись заварной лапшой до предполагаемой даты аванса. Финансовое положение – на последние деньги понтовались и покупали в магазинах пакеты. Ничего, они, как и лапша, пригодятся впрок. Может, смогу даже одолжить кому под разумный процент.

Уровень стресса – пора подыскивать параллельный фриланс, главное – чтобы об этом не узнали в ставшем мне уже почти родным офисе.

P.S. Финансовое положение – захожу в магазин погреться.

«Мужчина – парадоксальная деталь мироустройства: проще довести до ЗАГСа, чем до ума…»

Евдокия Дозорная

Я – счастливый человек, я обожаю понедельники. Мне нравится то, что я делаю, и мне за это ещё и выплачивают. Моя работа – это такое место, где каждое утро хочется быть со всеми «на ты». Хотя ближе к вечеру сначала «на вы», потом «на Вы» и, в конце концов, «на ВЫ». – «ВЫнесу!.. ВЫпорю!!… ВЫсушу!!!»

Как общепринято, альтруист – человек, который собственные интересы ценит меньше интересов окружающих его людей. Эгоист, наоборот, свои нужды ставит превыше интересов людей вокруг, но, в то же время, осознает: для окружающих собственные потребности также стоят на первом плане, и старается уважать это. Эгоцентрист, в свою очередь, уверен: как для него, так и для окружающих именно его интересы являются единственно главенствующими и обязательными к исполнению.

Уж не знаю, к собственному чему, но я не вписываюсь в данную систему координат: ставя во главу угла свои профиты, приоритет, в конце концов, всегда отдаю удовлетворению нужд окружающих. Я ненавижу выходные; в будни с головой в работе 25 часов в сутки; и эти единственные свободные дни почему-то будто предназначены для семейных скандалов. И почему-то, в основном, из-за той же самой работы. Так что в работе я даже не семь, восемь дней в неделю. Единственное, что я могу себе позволить, когда благоволят обстоятельства, это, следуя завету профессора Преображенского, не читать до обеда корпоративную почту.

В карьере все проблемы от того, что начинающие забывают старую как мир истину: устроившись на новое место, нужно работать на свое имя так, чтобы в конце испытательного срока оно не сработало против тебя. Для предпочитающих легкие пути дополнение: на хорошую работу через постель не устраиваются, с хорошей работы через постель вылетают.

Надо быть готовым к тому, что в первое время будешь жить «как в СССР». Не в смысле того, что в коммунизме, а в значении того, что секса у тебя не будет. О том, как провел рабочую неделю, будет явствовать её пятница. Ведь именно вечером пятницы люди делятся на две категории: первые хотят вытянуть ножки, другие их протянуть. Работа – это такое место, где каждое утро начинается с ароматного кофе, а заканчивается нервным смехом и желанием убивать.

Я уверен, мы станем жить лучше, когда перестанем бороться «против» и начнем бороться «за». Не «против» табакокурения, а «за» отказ от никотина, не «против» алкоголизма, а «за» ежедневную трезвость, не «против» наркотиков, а «за» «чистую» жизнь, не «против» коррупции, а «за» «чистые руки». Продолжать можно бесконечно. Бороться «против» есть эгоцентризм, «за» – альтруизм. По жизни же получается, что борьба «против» со всех ракурсов в разы выгоднее борьбы «за».

Сейчас такие времена – молодежь считает, что она работает; и ведет себя как в стишке: хочешь быть передовым – сей квадратно-гнездовым; хочешь быть передовой – стой в коленно-локтевой. При этом почему-то они никак не могут уяснить: находясь на окладе, не стоит рассматривать свой труд как отработку ценника. Кто на работе только работает, тот в кассе только зарплату и получает. Ценник отрабатывают проститутки, здравые карьеристы на свой ценник вкалывают.

И ещё. Сегодня все хотят руководить. Но невозможно так сразу взять и стать рукамиводящим работником – чтобы трахать двадцатилетних в сорок, нужно трахаться с сорокалетними в двадцать. Плох тот системный администратор, которому не хотелось бы стать администратором системы. Надо учиться. Не обучаться, а прогрессировать, помня, что разница между учением и обучением примерно такая же, как между занятием сексом и просмотром порнофильмов. Главное перед тем, как начать мечтать о продвижении по карьерной лестнице – попробовать найти хотя бы её подножие в обход эфемерных надежд на социальные лифты.

Кстати, о прекрасном поле. В любой организации сотрудницы делятся на две категории: первые работают до восемнадцати, вторые – до пятидесяти пяти. И, не дай Бог, начальницами! Большинство таких считают мужчин-подчиненных своим коллективным супругом, а всех коллег женского пола – персональными разлучницами. Я уже не говорю, что для женщины-работодателя все подчиненные мужчины, априори, есть скользкие и изворотливые «альфонсы», так как платит им она. Пускай и зарплату, это сути не меняет.

Хотя и начальник-мужчина, если он начальник реальный, как жена в долгожданный выходной – всегда придумает тебе нудную сиюминутную работу и найдет, как, к чему и до чего докопаться. С его точки зрения, если подчиненному удалось в срок и без нареканий выполнить поручение, то в большинстве случаев это «удалось бздуну пёрднуть». «Мастерство не пропьёшь» – это уже оценка признака системности.

Хотя Бог с ней, с гендерной принадлежностью менеджмента. Подчас в ней сам чёрт ногу сломит. Главное: начальник должен быть непосредственным, потому что посредственный начальник – великий демотиватор. Настолько великий, что переплюнет даже нерадивую супругу. Ведь мужчине нет смысла зарабатывать больше, если у женщины любая попавшая в руки сумма утекает, словно песок сквозь пальцы. Сложнее с человеком, работающим за идею, но всё меняется, когда идей становится две.

Я не знаю у кого как, но лично мой кризис среднего возраста закончился там, где родилась фраза: «Если верна поговорка «не ошибается тот, кто ничего не делает». И судя по тому, сколько я по жизни наворотил, то сделал я действительно очень и очень много. Другое дело понять, «очень и очень много» – это конкретно что? Но это, как говорится, уже совсем другой кризис.