Михаил Четыркин - Королевский экю

– А если нажать "П"? – взглянул я на панель. – Подвал?

– Сегодня – Пермь. Вы же юбилейный пассажир, – напомнил лифт.

– Чего не Париж?.. – почему-то захотелось покапризничать…

– Париж – Шенгены. А Вы без загранпаспорта. И без визы.

– Как узнали??..

– Камера.

Диалог остановился. Соображалось туго. Обилие возможностей мешало сосредоточиться.

– А кнопка со стрелочками "влево/вправо"? – не унимался мой перфекционизм. – Каков маршрут?

– Движемся влево, подъезжаем справа. Или наоборот. Роли не играет. Всё равно в итоге окружность.

– Логично, – спорить было не о чем…

– Итак? – поинтересовался динамик после паузы…

– Тогда, быть может, Пермь? – робко заикнулся я… – Но как-то не планировалось именно сегодня… Быть может, завтра?

– Завтра Вы не будете юбилейным пассажиром. Завтра в Пермь не получится, – голос спокойно разъяснил то, что подразумевалось и так.

…И я с облегчением надавил на "П".

На компьютере перестали открываться папки. Щёлкаешь, щёлкаешь – и ни в какую…

Приглашённый мастер посоветовал мне заменить мышь.

– Старая она уже… Лет десять… – покрутив мышь за хвост, и зачем-то понюхав, пояснил он.

Мыши исполнилось все 15, но было бы бестактно возражать мнению специалиста.

– Выглядит, вроде, неплохо, – заметил я. Однако нюхать безжизненное тельце не стал.

– Они так всегда, – грустно ответил мастер… – Внешне неплохо, а внутри всё иначе… У меня жена такая была…

– Сломалась? – осторожно поинтересовался я.

– Уехала… В Переславль-Залесский…

– Говорят, там красивый собор…

– Говорят…

Мы помолчали.

– Может, её почистить?.. мышь, в смысле… – прервал я неловкую паузу, желая поправить ход беседы. – У меня есть спирт. Муравьиный.

– Можно… Но надолго не хватит…

– У меня немного папок. Три всего.

– Три – это немного, конечно… У других больше. Несите, пожалуй…

Я принёс спирт, захватил по пути вату, и стал ассистировать.

Лёжа на спине, мышь выглядела беспомощно и трогательно. Мастер разложил инструменты на её коврике и, вздохнув, принялся за дело. Я придвинул зажжённую настольную лампу. Запахло операционной. На улице заплакал чей-то ребёнок… потом, вероятно, успокоенный, стих…

– Всё. Пусть отлежится с полчаса. Сразу не дёргайте…

Я пожал ему руку. Он пожелал мне хорошего вечера.

…В окне виднелось закатное небо. Лампа уютно очерчивала светлый конус на письменном столе.

Мы с мышью нашли картинку собора в Переславле-Залесском… Потом ещё несколько фото…

Собор был и вправду красив.

Над кабинетом в поликлинике периодически загоралась лампочка. Это означало, что следующий из очереди может заходить.

Раньше я видел такой сигнал в телевизионной картине, где десант из самолёта должен был высадиться во вражеском тылу. Люди с героическими лицами прыгали в чёрную жуткую пустоту, завидев мигание огонька под проволочным кожухом.

У одного, по сюжету, не раскрылся парашют…

– В прошлом году возле этого кабинета женщине стало плохо, – поделилась со мной информацией пенсионерка слева.

– А потом? – проявил я заинтересованность.

– Ушла на улицу. И больше её никто не видел.

– В прошлом году меня здесь не было, – решил я добавить оптимизма в историю. – Я жил в другом районе.

…Внезапно лампочка тревожно мигнула. Вдруг захотелось кашлянуть при входе…

– Это чужеродные бактерии, – серьёзно глядя в листок моих анализов, сообщил врач. – Они обладают невероятной стойкостью к лекарствам.

– А если на них надавить? – захотелось мне найти выход.

– Если на них надавить, они разбегутся по всему организму, – объяснил мне терапевт непростую ситуацию. – Вы как спите?..

– Обычно на правом боку, – попытался я вспомнить.

– Лимонник приходилось употреблять?.. А маралий корень? Настойки, без рецепта в любой аптеке. Повысят защитные силы. Но мешают заснуть…

– Потому и называется "аморалий"… – понимающе уточнил я.

– Это левзея сафлоровидная. Иначе – рапонтикум, – строго продемонстрировал мне врач свои институтские познания в фармакопее.

Почему-то неясно вспомнилось Delirium tremens из латыни… А ещё "Идущие на смерть приветствуют тебя"… И, совсем уже не к месту, финал фильма "Спартак". С Кирком Дугласом.

– С антибиотиками пока подождём. Не дело сразу браться за антибиотики… – вернул меня участковый в настоящее.

– Спасибо, доктор… – мне захотелось добавить ещё что-то, из благодарности, но память показала картинку с вереницей страждущих у кабинета.

…Пенсионерки на стуле уже не было… Вероятно, она десантировалась куда-то дальше.

По утрам, перед выходом на работу, в зеркале у меня стало появляться печальное лицо.

Я попробовал умываться очень холодной водой – но оно не проходило. Умываться кипятком я не захотел, потому что слышал в одной научной передаче по телевизору, что это неполезно, и с возрастом могут проявиться последствия.

– Сглазили! – объяснили женщины из бухгалтерии. – Надо идти к бабке. Иначе будет поздно.

Видимо, они владели актуальной информацией по таким ситуациям.

Приближалось начало квартального отчёта. Водителя Валеру снабдили адресом, написанном на листочке, и делегировали отвезти меня в нужном направлении.

По дороге он рассказал о близкой родственнице, к которой по ночам стал являться покойный муж. Из рассказа я услышал, как после очередного явления родственница обнаружила, что беременна, а из квартиры бесследно исчезли шесть тысяч рублей, отложенных на покупку нового холодильника.

…Мы долго петляли в служебной легковушке по каким-то просёлкам, чтобы понять о прибытии на место по вывеске "Сельпо", приколоченной к одному из вереницы возникших за окном домишек.

Следуя пояснениям в листочке, Валера остановился возле следующей избушки.

Бабушка была сморщенная как печёное яблоко… я подумал о том, что она выглядит гораздо хуже меня утреннего. Внутри шевельнулись неясные сомнения… но в памяти всплыл надвигающийся отчёт – и появилась возможность придать себе решительный вид.

Валера проходить отказался, мотивируя возникшей необходимостью проверить давление в шинах. Я не настаивал, вспомнив, что у него в марте родился второй ребёнок.

Старушка мелко и часто кивала, пока я излагал диспозицию, и, не дослушав, стала греметь чугунками в районе печи. В воображении мелькнули кадры из детского фильма "Морозко", поэтому пришлось потрясти головой, чтобы они пропали.

Ведунья подала мне сомнительной чистоты кружку с какой-то бурой жижкой до краёв… Но на фаянсе успокоительно читалось "30 лет Победы", и был изображён соответствующий орден.