Владимир Перцов - «И вот вам результат…»

Вечером накануне второго тура к автору подошёл знакомый человек, который был в жюри и который из всего того жюри один знал, что автор из себя представляет, ибо автор был-таки из провинции, – так вот он сказал, отводя взор в сторону: «Володя, тебя выкинули после первого тура, можешь лечь отдыхать». Ну, автор сильно, конечно, удивился. Оказывается, что остальное /московское, конечно/ жюри сказало: «Этот хлопец из Минска совсем сдурел: какая может быть сейчас публицистика, какие, к чёрту, призывы к свободе, к свету, – капитализм в ширинку дует!!» И выкинули автора с того конкурса, как паршивую свёклу… А автор-то говорил о том, что ему болело, и людям в зале тоже, – это был, напомним, 91-й год.

Ну, подумал автор, выкинули и выкинули! Не сильно и хотелось. Тем более что остальной «Христофор» на своей волне, то есть недосягаемой. Автор уже на правах вольнослушателя посещал соревнование бывших соперников и видел, как поэт Игорь кладёт остальных буквально одной левой и получит Главный писательский приз, и поделом.

И вот финал. «Христофор», как и положено, получает этот самый «Кубок Райкина» и победу что ли в пяти номинациях. Под гром аплодисментов, ибо культурная рижская публика оценила, что можно быть смешным и интеллигентным одновременно. Что мог позволить себе лишь один их земляк с типично латышским именем Аркадий Райкин. Дальше объявляют победителей в номинации «Лучший литератор». Сидит Игорь И., он спокоен, у него уже дырка прокручена под лауреатский значок. Председатель /московского/ жюри говорит: «В данной номинации главный приз получает… Владимир Перцов, г. Минск!» Публика хлопает, удивленный автор выходит на сцену буквально в гостиничных тапочках, публика на это настораживается, но узнав, что это он командует «Христофором», прощает всё. У остальных участников глубокий вопрос: «Почему Перцов? Что такое Перцов? Где вообще этот г. Минск, кто его последний раз видел?!» Им говорят: «Это тот, которого выкинули после первого тура; ну, который ещё говорил: "Поднять Россию с колен и поставить на попа!"»

Короче, скандал и кошмар!

А что выяснилось. Жюри, хоть и промосковское, наблюдало за остальным «Христофором» и спрашивало: «А кто им пишет тексты и вообще?» Выяснилось, В. Перцов. Что за Перцов? «Ну этот, – говорят, – который на первом туре спрашивал «чем мы думали?», за что нами справедливо изгнан, чтобы не путался под ногами с вопросами, мешающими восходить заре новой жизни». Но тогда у людей ещё были фрагменты и рудименты совести, и эта совесть велела им совершить поступок, беспрецедентный в истории конкурсов и ристалищ.

Больше автор Игоря И. не видел. Даже по ящику. Может, потому что не смотрит.

Итак, напомним, мы едем ночью по Минску с одним местным крутым на его же крутой машине, оба довольно сильно выпивши. И в крутой машине этого местного крутого звучит радио. Но не бухающая музыка, как можно подумать в это время суток и в этом состоянии хозяина, а – стихи. Оказывается, этот крутой любит стихи Игоря Иртеньева и много знает наизусть, – вот такие гримасы капитализма! И вот мы едем ночным осенним городом, в машине тепло, на душе тоже, из динамика слышится приятный голос и хорошие слова. Да. И вот в какой-то момент автор с хозяином отвлеклись на разговор, но автор почти краем филологического уха что-то услышал. Что-то удивительное. Какое-то восхитительное словосочетание. И автор подумал: «Я, наверное, ошибся или почудилось». И сказал хозяину машины: «Остановите музыку! Остановите и отмотайте немного назад». Хозяин не удивился, он послушно отмотал. Оказалось, что автор не ошибся и не почудилось. Это было то самое волшебное словосочетание и звучало оно так:

«…колхоз – это вызов природе!..»

И тут автор заплакал от счастья и чужого таланта.

Кстати, после того триумфа въезд «Христофору» в Ригу был заказан. Он закрывал финальный концерт, публика не отпускала, и мы работали под их аплодисменты и под скрежет зубов организаторов. У них были свои резоны скрежетать. Автор – тоже лауреат этого собрания – стоит за кулисами, тут кто-то из артистов говорит: «Василич, мы споём напоследок «Девицу красную», можно?» Автор легкомысленно говорит: «Валяйте!» Они спели, мы уехали в цветах и призах. Дома получили известие, что больше мы в Ригу ни ногой, мол, на границе отдан приказ стрелять на поражение.

А «Девица красная» – симпатичная народная песня, а в исполнении нашего театра была вообще жемчужиной, розой на куче навоза, которую представляла уже тогда быстро перестроившаяся эстрада.

Солист:

– Девица красная, уху я варила,

Девица красная, уху я варила!

Хор:

– Уху я, уху я, уху я варила!.. И т. д.

Кстати, солидный в своё время «Кубок Райкина» вручался четыре, что ли раза. К двум из них автор имел прямое отношение: в 90-м году его получили авторские «Кролики», в 91-м «Христофор».

Хорошее было время…

И вот, наконец, демократия победила.

Вот она уже стоит, и её можно потрогать за глаз. И никто уже и не вспомнит, как она хорошо начиналась.

А жаль, тогда происходило много поучительного и даже удивительного.

Короче, репортаж-напоминание с первых заседаний, например, украинского независимого Парламента. Вместо «украинского» по желанию можно подставить «молдавского», «российского», «азиатского». Они тогда все были похожи.

Итак, большое ярко освещённое помещение. В помещении полно как мужчин, так и остальных решительных депутатов. Депутаты так страшно любят независимость, что каждый второй готов целовать её взасос и отдать за неё жизнь, но всё нет подходящего случая. Обстановка в зале накалена, в воздухе стоит лёгкий чад перегретых мозгов. У Председателя под глазами синяки от недосыпа, более яркие – от мордобоя. То есть идёт нормальный законотворческий процесс.

Председатель сидит лицом к залу в окружении множества бумаг, говорит нервной скороговоркой:

– Панове депутаты, обстановка в нашей любимой Республике вам известна: Украина гибнет, погода неблагоприятная, жизнь короткая, до конца сессии осталось три дня, а нам ещё нужно принять 250 законов, три тысячи подзаконных актов, две Конституции и форму буханки национального хлеба! Кто за такой регламент, прошу голосовать!

Тут к микрофону в зале прорывается Крайне правый, которые бывают во всех цивилизованных Парламентах. Правый что-то кричит, размахивая над головой пиджаком.

Председатель:

– Нет, я вам слова сегодня не дам! И завтра не дам! И микрофон отключу навеки! От вашей фракции ничего конструктивного, кроме «топить жидов и вешать москалей!». Отойдите от микрофона! Оттащите там его за голову!..