Array Сборник - Удивительные истории о мужчинах

– А я думал, скучно будет, – уселся на мостике старпом. – А ты гляди, уже и вахта к концу подошла незаметно. Да, минер?

– И не впустую! Ухи теперь хоть свеженькой навернем на обед!

– А с чего ты взял, что это на всех? Может, это я для нас с командиром по мешку выпросил, а?

– Ага. Не верю, как говаривал, бывало, один мой старый знакомый!

– А вы знакомы со Станиславским?

– Наполовину.

– Это как?

– Ну я с ним – да, а он со мной – нет.

– Боцман, ты опять куришь, что ли? Сколько можно уже травить мой молодой организм пассивным курением? А? Молчишь? А где бутерброд, который ты от командира нам нес, кстати? Сожрал уже?

– Не, забыл про него, и не вам, а минеру. Где он, блин, а вот – помялся немного.

Снизу высунулась на мостик рука, в которой было что-то бесформенное в пакете:

– Держите там!

– С колбасой был. – Минер вертит комок в руках. – И сыр вон… по пакету размазан.

– Дай сюда. – Старпом развернул пакет и выбросил его содержимое за борт. – Тебе, владыка морей Посейдон, приношу я эту жертву! (Пакетик убрал в карман.)

– Вот у Посейдона-то радости сейчас будет! Такой лакомый кусочек: и спиртовой батон тебе, и плавленый сыр из банки со штампом семьдесят второго года, и колбаса «Друг человека»! Представляю, какой там пир сейчас закатят на дне морском!

– А я не про бутерброд, может, а про тебя. Бутерброд – так, прикормка, а сейчас мы с боцманом тебя за борт выкинем.

– Мостик, штурману!

– Есть штурман!

– Для своевременного занятия полигона рекомендую курс триста десять и скорость двенадцать узлов.

– Курс триста десять утверждаю, скорость двенадцать отставить, считай на восемь, пока туман не растает!

– А что там с туманом?

– Клубится уже – сейчас осядет.

А туман и правда уже начал оседать. Похандрив, природа, видимо, подумала: ну и ладно, ну и пусть дальше не ждут от меня милостей, а берут их собственными руками и, начав выкатывать на горизонте солнышко, уже расцвечивала туман поверху заревом, собирала его в тугие комки и топила в море. День обещал быть погожим.

– Скучно мы что-то плывем, – побарабанил пальцами по столу командир дивизии, и я прямо почувствовал, как прошелся по моему затылку его взгляд, – да, ребята?

«Ну хуй его знает, товарищ командир дивизии! Так-то да: медведи на велосипедах с балалайками по отсекам не пляшут, но вот чтоб прямо скучно, то вряд ли!» – можно было бы так ответить ему, если бы он не был контр-адмиралом, на флоте не существовало бы субординации или, например, до этого мы не знали, чем все это обычно заканчивается.

После прошлых раз, когда ему становилось скучно, мы:

– фактически отрабатывали заклинку кормовых горизонтальных рулей на погружение;

– чуть не утонули, оттого что, как бы откачивая из уравнительной цистерны, на самом деле принимали в нее;

– всплывали раком потому, что часть клапанов продувания оказались на ручном управлении;

– почти подняли бунт из-за лепки пельменей вместо сна;

– чудом не остались до сих пор висеть на якоре где-то в Баренцевом море.

И это так, без всяких мелочей, которые досаждали, но крови не портили. К концу второго месяца плавания оно да, не так весело, как в самом его начале: все слабые места уже себя проявили, были вылечены, механизмы и системы работали как часики, и с выпученными глазами в рваном РБ по кораблю действительно никто уже не носился, ключей друг у друга не просил и мозговыми штурмами не занимался. Даже к трех-, четырехчасовому режиму сна организм уже привык, хотя нет, не привык, а, скорее, смирился и так уж и быть терпел – раз надо. В сауне стали появляться механики, и даже пару случаев было, о, Вася, так и ты с нами в море пошел, надо же! Но чтоб прямо кто-то страдал от того, что его не веселят… ну не знаю, не знаю.

– Меня штурман в штурманскую вызывает! – объявил старпом и скрылся в штурманской.

И когда это они со штурманом успели изучить телепатическую связь?

– Так, – опять побарабанил пальцами комдив, и я внутренне приготовился: барабанил он пальцами прямо у меня за спиной, а кроме нас с ним в центральном остались Антоныч, которого комдив никогда не трогал вообще из чувства глубокого к нему уважения, секретчик на вахтенном журнале, которого не трогал вообще никто, и двое рулевых, которые, проснувшись, немедленно схватились за рукоятки управления рулями, хотя те стояли в автомате и на рукоятки не реагировали. Ну, думаю, раз у рулевых прокатывает, попробую и я! И как давай активно на кнопки нажимать…

– Думаю я, Антоныч, что надо расширять техническую грамотность наших офицеров, как ты считаешь?

– Абсолютно правильно, тащ комдив! И углублять тоже! А то с шириной у нас более-менее, а глубины часто не хватает!

– А вот правильно! И начнем мы, пожалуй…

…Нажимаю проверку ламп, проверку закрытого положения арматуры, собираю схему откачки с одного борта через другой – лампочки то красные, то зеленые, то желтые, то горят ровным светом, то мигают, ну красота же, ну что он – не видит?

– …А вот с Эдуарда и начнем.

Нет – выходит, что не видит.

– Тэ-э-э-э-эк. По трюмному дивизиону спрашивать его смысла нет, тут он все знает…

– Хуй там, – шепчет Антоныч, – он киповец и в трюмных делах как свин в апельсинах!

Делаю Антонычу обиженные глаза – ну в одном окопе же сидим, ну что за подставы-то?

– …С электричества, что ли, начать?

А вот это вот зря он так – в электричестве корабельном не всякий электрик без описания обойдется, а уж я-то…

– А он электрик же по специальности, – выручает Антоныч, – тоже, думаю, не завалите!

– Я-то и не завалю?

– Нет, вы-то завалите, но, в общем, я бы на вашем месте, если позволите, начал бы со средств движения корабля!

О, вот это, я понимаю, взаимовыручка! Там-то простота, когда разберешься, а я в этом как раз недавно разобрался, да и одно дело, если бы меня механик по образованию пытать собирался, а тут – люкс, что, я ему не навру, чуть что?

– Ну как скажешь, Антоныч! Эдуард! А доложи-ка мне, будь так любезен, устройство ГТЗА, если тебя это, конечно, не затруднит!

– Есть! – отвечаю. – Доложить устройство ГТЗА!

Достаю листок и, с трудом сдерживая себя, чтоб не насвистывать от облегчения, начинаю чертить принципиальную схему. Черчу секунд пять – как раз первый квадратик успел нарисовать.

– Ну? Чего молчишь?

– Схему рисую!

– Какую схему?

– Какую задано, ту и рисую – ГТЗА!

– Покажь! – смотрит на мой квадратик. – Да ну! Схему ГТЗА любой школьник нарисует!

Не знаю, как там у них было в школах Витебской области, но у нас, в Минской, я в школе даже и слов-то таких: «ГТЗА» – не знал.

– Давай, брат, конкретику мне! Не надо мне киселя этого по губам разводить! Давай коротко и ясно!