Борис Вараксин - Если б солнце вставало на западе… Мистически-юмористическое

Дача была на востоке Подмосковья, что делало явку на работу без опозданий весьма проблематичной. Необходимо было иметь в запасе часа 3, а лучше и все 4. Для надёжности.

Единственное неудобство – восходящее светило. Его безразличие к проблемам безопасности движения сильно напрягало. Владимир Сергеевич негодовал: «Это ж надо! От этого запада одни неприятности! Ну, что мешает Солнцу всходить на востоке? Насколько комфортнее было бы ехать! А так… Того и гляди, ткнёшься сослепу в зад какого-нибудь „Гелендвагена“ – и всё! Прощай дача! Этому придурку же не объяснишь, что виноват не водитель, а ослепляющий эффект утреннего светила…»

Владимир Сергеевич уже хотел было сбросить скорость, но вдали показался хвост обычной в это время суток пробки на ближних подступах к Москве и он успокоился. Вероятность нанесения непоправимого ущерба какому-нибудь навороченному внедорожнику резко упала. Теперь, в случае чего, можно будет обойтись и парой месячных зарплат. Что более или менее приемлемо. Но солнце… Вечером… на обратном пути… всё повторится! Лучше б оно вставало на юге, а садилось на севере. Или наоборот…

Свой дачный участок Виктор Матвеич получил в далёком 1979 году. С тех пор много воды утекло. В прямом смысле, ибо вдоль забора протекал ручей, буквально в двухстах метрах впадающий в реку, входившую в систему Московского гидроузла. Была она неширока и неглубока, но весьма живописна. Так что с участком Виктору Матвеичу повезло.

Зимой посёлок пустел, потому что кроме электричества и скважины, из которой наполнялся объёмистый бак и из которого, в свою очередь, вода по трубе распределялась по участкам, больше ничего и не было. Труба тянулась над землёй, но дачникам это не мешало. Для полива же на каждом участке была бочка с дождевой водой.

Однако, жизнь не стоит на месте и соседи начали свои участки продавать. И пришёл тот день, когда со всей остротой встал вопрос о целесообразности снабжения водой единственного из оставшихся членов некогда дружного дачного коллектива. У каждого из новых хозяев была своя артезианская скважина и водопроводная труба в полуметре над землёй превратилась в бельмо на глазу. Да и вообще: на фоне симпатичных трёхэтажных домиков жилище Виктора Матвеича выглядело совершенно неуместным.

Тучи над «последним из могикан» сгущались, так что он не очень-то и удивился, когда в один прекрасный день воды в кране не стало. Поговаривали, что это сборщики металлолома оттяпали существенную часть магистрали и увезли в неизвестном направлении. Перед Виктором Матвеичем встал вопрос: тянуть новую ветку, бурить скважину или попросту продать ставший сильно проблемным участок по сходной цене одному барыге, уже вторую неделю названивавшему с деловым предложением. И, взвесив все «за» и «против», Виктор Матвеич выбрал последнее.

Когда всё закончилось, бывший дачник захотел в последний раз взглянуть на свой участок. И не увидел его. Потому что забор, возводимый новым хозяином, превысил к тому времени все разумные нормы.

Садовод-любитель Ерофей Павлов любил работать с фруктовыми деревьями: удобрять, поливать, прививать, опылять и скрещивать. Хотел получить что-то необыкновенное и, кажется, этого добился. Но всё по порядку.

Процесс выведения новых сортов небыстр. А так как по натуре своей был Ерофей человеком энергичным, то очень скоро фруктовых деревьев ему стало мало и он заинтересовался ещё и работой с кустарниками: смородиной и крыжовником. Новое увлечение оказалось столь велико, что о яблоне и груше он на какое-то время забыл и те, предоставленные самим себе, развивались, как могли. Яблоне это пошло на пользу: яблоки вырастали крупными, сочными и сладкими. А вот груше не повезло: её плоды были мелкими, жёсткими и чуть кисловатыми. По осени Ерофей обивал их палкой, собирал в две большие сумки и относил Фролу Кузьмичу, проживавшему на другом конце посёлка и держащему поросят. Хрюшки охотно поедали приносимое, ибо и такие груши были для них сущим лакомством.

Однако, с некоторых пор Ерофей стал замечать странные вещи: яблоки на яблоне всё больше напоминали груши, а груши на груше стали походить на яблоки. Сначала он не придал этому значения. До сбора урожая оставалось ещё месяца полтора и всё ещё могло перемениться.

Однако, яблоки и не думали превращаться в груши, а груши – в яблоки. Что им мешало сделать это, было непонятно. Но самое неприятное было то, что яблоки перевоплотились в груши не просто так, а в полном соответствии с их характеристиками, то есть стали мелкими, твёрдыми и кисловатыми. Зато груши, выросшие на яблоне, радовали глаз непривычной для них спелостью, сладостью и величиной. Околачивать груши с яблони рука уже не поднималась, а вот яблоки, облюбовавшие грушу и выродившиеся во что-то непонятное, околотить было в самый раз. Правда, возникал вопрос: а станут ли есть яблоки, выросшие на груше, поросята Фрола Кузьмича? Могла ли их разборчивость им этого не позволить? Да и другие вопросы возникали. Например, получалось, что, вроде как, Ерофею стало жалко груш и он заменил их яблоками. Собственно, так оно и было, но отдавать спелые, сочные, сладкие плоды не хотелось. И Ерофей решил никуда ничего не относить, а сказать, что в этом году катастрофический неурожай.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.