Андрей Бушин - Талисман. Юмористический детектив

Не, не эти. Рожи блудливые, но поразительно честные. И не эти – тока наука, дом и семья с тещей.

И уж конечно, не вон тот, так даже я не пил. Может эти двое? Тоже мимо, просто, по ходу, не выспались. Ну кого там еще принесло? Не видите, я занят. Кладите своё тело и не мешайте придумывать. Высокий черт. Заценим, заценим… Нет, ну это ни в какие двери! Хамство какое! Узрите чудо! Скучно ему, видите ли! На меня смотрит. Улыбается. Сейчас майору нажалуюсь. Я должен улыбаться! Я тут самый главный! Где-то видел его. Одет вроде дорого, хотя откуда мне-то знать. Ладно, на наш уровень…Носки, сколь видно, не дырявые, пахнет чудно, но неплохо, голова чистая, одежда без дырков… Бельё ещё посмотри! А и посмотрим! Ужо мы с майором всё поглядим. И тут входит генерал… Да. Пойду от греха, в кабинет, у Костяна чем-то вкусно из сумки пахло…

– Проходите, проходите. Таким майора Виктор еще не видел. Откуда что появилось? Стока обаяния, да тут не захочешь, а признаешься. Рука не поднимется набрехать этому ангелу. Виктор почти поддался этому порыву и почти не стал брать последнюю плюшку. Но опомнился. Майор с отчаянием в глазах проводил в последний путь этот шедевр кулинарии, показал исподтишка кулак старому другу и продолжал:

– Тут понимаете, какое дело. Просто нестыковочка. У нас по документам получается, что вы в указанные годы числились на четырех работах. Должно быть ошибка.

– Нет, не ошибка. И сейчас работаю. Только уже на пяти.

Виктор полностью контузился. Он-то, по возможности, всегда именно числился. Учитывая зарплату, это, конечно, было более чем оправданно, но простите, чтобы на пяти! Ладно бы даже на четырех…Наверное, можно как-то понять. Хотя представить, в принципе нельзя. Проще с ума сойти. Верблюдище жадное. Гони его майор, он не русский человек! Да еще и высокий. Где же я его видел, уж очень знаком…

– Ну как тебе? – Костя с плохо скрываемым ожиданием смотрел прямо в душу.

– Смотрины прошли. За кого пойдешь? Кто по сердцу люб? Выбрал себе красна сокола?

– А соколов больше нет?

– Больше всё. Рынок кончился.

– Тогда думать надо. Напрячь процессоры.

– Завтра к генералу, не забудь. Впрочем, заеду лучше, проспишь собака.

– Породистая?

– Редкий помойный тип. В единственном экземпляре. Ошейник не забудь.

Да. Это он. И по-моему всё догадывается. Надо вспомнить, где его видел. И запрячь. Пусть помогает. Чего это я один за него его ловить буду? Приличный преступник должен сам активно помогать в своих поисках.

9.

«– Почему ты, Витюша, любимец мой, так не любишь, увы, человечество? Может только лишь местное, с выбором, иль душа не лежит к повсеместному?

– Дак я социо пат видишь, Господи. Что ж теперь, целовать мне их нехотя? Да в места, твоим словом запретные? Я ж не против их жизни. Впоследствии. Ну конечно, в пределах разумного.

– Обратись к мозгоправам, ко мне приди. Будешь счастлив тогда ты немеряно.

– Ну тогда уже буду совсем не я. Счастлив будет другой, я в прошедшем дне.

– А зачем помогаешь ты мытарям? Ловишь скорбного воина честного. Пусть он зло сотворил, но по-доброму. Многих люд от напастей избавимши.

– Коль заметил ты, там одна игра и из воздуха сети те сотканы. Те капканы из слов и не более. Не помогут они жадным стражникам.

– Что ж мне делать с тобой, чем помочь тебе? Наделить тебя силой волшебною?

Человеческого счастья толику. Иль талантов безмерно невиданных?

– Ничего не приму, ведь не надо мне. Ты со мной, остальное, как сложиться. Хотя нет, постой. Сто рублей с утра. Мне, прости, со вчера так не можется… »

Виктор проснулся. Под щекой лежало 100 рублей. На дорогу. На два с половиной дня. Очень накладно иметь дочь в десять лет. А ведь она ещё, дай Бог, дальше взрастет. С запросами в пропорции.

Нет, приснится же такой эпос. Не пил ведь, абсолютно. Вот она моя купюрочка. Пока моя.

Долго ждал кофеварку, которая, оказывается, плохо готовит, если ее не включить. Нож не хотел резать, тарелки где-то извазюкались. Даже золотые прежде руки были просто на удивление кривые, и Виктор заинтересовался в зеркале, откуда они сегодня растут. Кончился сахар. Хотя, стоп, я ведь без сахара всегда пью. Со вторника. Ну ладно, Скотленды провинциального разлива, ужо я вам всем и всё.

Позвонил отключённый телефон. Да… С вилкой на «Армату». Уровень. Технически подкованный вид человекообразных. Зависть -поганка.

– Слушай, а может мне к вам на пол-ставки. Я вам рапорты писать буду. В стихах…Зачитаетесь ведь. Протоколы допросов любимым читать при луне будете. Акты вскрытия.

–У нас дураков не берут.

– Конечно. Вы ими потом становитесь.

– А ещё ты неблагонадёжен и машина у подъезда. А сегодня у нас выходной, ждать не буду.

– Это у вас выходной?!! А мое величество, может от усталости, после кипучих трудодней, еле на ногах держится.

– Знаем, мы, отчего такие недоделухи с ногами не дружат. Нет вопросов, ваше святейшество, сейчас до выяснения задержим, поживете у нас, в номерах. Я вас, очевидно, вообще первый раз вижу. Комнату обыщем, полы вскроем. Потом извинимся.

– А поцелуете?… Туда…

–Нежным прикладом. Как раз вот именно где-то в том районе, где так вожделеешь.

– Спешу к тебе, о мой Офелий!

10.

Генерал был потясающе интеллигентен и умен. Как он сам о себе думал. Виктору было странно. Его мучил вечный русский вопрос. Нахрена? А-ля анти-Гамлет, если вдуматься. Ну, тот плохо кончил, мы, стало быть, сдюжим, у нас нету мотивации. Никакой и в принципе. Ладно, понеслась.

Хозяин всея безопасности отечески, брезгливо и настороженно разглядел-таки в Викторе, то, чем он был на самом деле, но как профессиональный Штирлиц, решил не размазывать одномоментно по линолеуму, а растянуть и упрочить победу. Над здравым смыслом и в назидание потомкам с так называемыми коллегами. Но Виктор был быстр и инфантилен.

– Я, Александр Васильевич, абсолютно не хочу ничего знать о ваших делах. То есть в принципе. Это служебные вещи особой секретности. Мне, я уверен, вы в курсе нашей специфики, необходимо уловить только фон вашей работы, духовный цимес, суть будней, так сказать.

Запах ещё его улови, подлиза дешевая. А «фон» перед именем приставь. Можешь и ботинки заодно чистануть. Он тебе ещё стольник даст, до конца недели хватит.

Генерал был озадачен, но расслабился и стал милосерден. Что и требовалось доказать.

– Я с удовольствием, Виктор, почитал и стишки ваши и, в общем-то, прозу.

Значительно, весьма тронуло, я бы даже сказал, зацепило. Профессионально, очень сильно. Я бы потом на досуге попросил бы вас пояснить мне там пару мыслей.

Вот черт, чем он там проникся, самому себя читать теперь придется, майор, небось, такой лабуды понапихал, валенок деревянный.

– Очень, очень рад, вы меня просто в краску вгоняете, мне действительно льстит именно ваше внимание, впрочем, Константин Андреевич, заранее рекомендовал вас как человека очень высокой культуры, поэтому приятно вдвойне. Я с большой теплотой отношусь к людям, которым не безразлична духовная жизнь нации и для которых такие понятия, как культура и искусство являются неотъемлемой частью бытия.