Валерий Ковалев - В закрытом гарнизоне. Книга 3

– А своему адмиралу по приходу доложишь? – осторожно поинтересовались командир с замом.

– Нет, – пообещал я. – Возьму грех на душу.

Вернувшись в амбулаторию, я выщелкиваю из штатива трубку и набираю номер зама.

– Владимир Петрович, Королев, как насчет обещанной минералки?

– Давай, заходи, – сипит трубка, – как раз посоветуемся.

– Чуешь, Валер, выдури у него бутылку, а я ее подморожу в провизионке, – слыша разговор, сглатывает слюну док.

– Постараюсь, – киваю я, и выхожу наружу.

Сзади хлопают тяжелые переборочные люки, в отсеках надоевший гул лодочной вентиляции, и парная до одури духота.

Тяжело дыша, я поднимаюсь по трапу на расположенную рядом с офицерской кают-компанией матово сияющую площадку и отодвигаю дверь замовской каюты.

В ней, сидят замполит, с помощником и о чем-то тихо беседуют.

– Давай, Николаич, присаживайся, – кивает капитан 2 ранга на расположенный напротив диванчик, затем встает, открывает небольшой лючок в обшивке и извлекает из межбортного пространства запотевшую, с розоватой этикеткой бутылку.

– «Боржом», – закатывает глаза помощник и вожделенно на нее косится. Затем появляются три стакана и хозяин набулькивает в них искрящуюся пузырьками воду.

– М-м-м, – мычим мы от удовольствия и с наслаждением ее вытягиваем.

Наш помощник командира, капитан 3 ранга Паша Малько, тоже «приписной», я с ним был в автономке и глубоко уважаю. Паша блестящий офицер, фанатично любит море и неиссякаемый оптимизм.

Вот и сейчас, в отличие от нас он бодр, подтянут и благоухает «шипром».

– Значит так, – поворачивает в мою сторону кресло зам. – Как по твоему психологическое состояние команды?

– Не очень, Владимир Петрович, – отвечаю я, – полета суток под водой не шутка, все устали.

– Точно, – кивает рыжей головой заместитель. – А посему всех надо встряхнуть и, так сказать, придать бодрости.

– Что, снова лекции о бдительности? – настораживаюсь я.

– Не угадал, – довольно щурится кап два. – Вот мы с помощником, – кивает на Пашу, решили организовать кое-что поинтересней.

– Концерт?

– Нет, – хлопает меня по колену Малько, – коллективную лепку пельменей!

– Ну да, и не делай большие глаза, – ухмыляется Паша. – Когда я был минером на «дизелях» и мы шесть месяцев болтались в Средиземке, с тоски всей командой принялись лепить пельмени с ламинарией, поскольку все мясо протухло. И знаешь, здорово помогло, даже смеяться начали.

– Во-во, – многозначительно поднимает вверх палец зам. – Коллективный труд, это великое дело!

– Это ж сколько пельменей надо? – почему-то начинаю я считать по пальцам

– Совсем плохой стал, – укоризненно качает головой помощник. – Две тысячи четыреста, из расчета двадцать штук на организм.

На лодках матросов, офицеры в обиходе называют по разному. В мое время, когда я служил срочную, нас звали «шлангами», на соседней – «пингвинами», а вот на этой «организмами». И все это от неистребимого флотского юмора и, как на нем говорят, для полноты ощущений.

– А заодно организуем и призы, – развивает мысль Паша. – В каждую сотню по гайке, кому попадет на зуб, тому воблу.

– Как бы того, не подавились, – с сомнением косится на него заместитель. – Ты уж согласуй это с доктором.

– Обязательно, – соглашается помощник, – ну, так я пошел? Озадачу интенданта.

Заместитель солидно кивает, мы остаемся одни и я ложу ему на стол бумажку.

– Это что? – разворачивает он ее и близоруко щурит глаза.

– Да так, вроде частушек, почитайте.

– твою мать, так это ж махровая антисоветчина! – наливается он краской. – Откуда?

– Мичмана после вахты поют, в семнадцатой каюте.

– Ну, я им курвам покажу, – шипит зам. – Получают как министры и такое блядство.

Чуть позже я иду назад, с бутылкой минералки для дока и представляю, как он обрадуется.

– О, боржом! – экспрессивно восклицает Саня, изымает у меня бутылку и бережно водружает на стол. – Шас заморозим и вечером дерябнем, – потирает руки.

Я замечаю на кушетке россыпь никелированных гаечек, беру одну и с интересом рассматриваю.

– Тут заходил Паша Малько, – кивает на нее Саня, – ты в курсе, что они задумали?

– Ага, – киваю я, – в курсе.

– Что ж, психологически все верно, я лично «за». Щас продезинфицирую гайки и завтра приступим к апробации.

– А если кто подавится или проглотит, тогда чего?

– Вырежу, – решительно говорит док, и я ему верю.

Саня по специальности хирург и страдает патологической страстью ко всякого рода операциям. С год назад он удачно вырезал в море аппендикс боцману, виртуозно вскрывает скальпелем панариции и фурункулы и всегда активно ищет, на ком бы еще попрактиковаться.

– Ладно, я пошутил, – угадав мои мысли, ухмыляется док. – Если что, они выйдут сами, потому как мелкие.

После этого он извлекает из шкафа объемную зеленоватую бутыль с намалеванным на наклейке черепом с костями и надписью «spiritus us т», отливает немного в мензурку и ссыпает туда гайки.

Порядок, – бормочет он, затыкает мензурку пробкой, затем убирает бутыль, натягивает на себя куртку, с надписью «начальник медслужбы» на боевом номере и, прихватив мензурку и наш боржом, насвистывая, выходит из амбулатории.

Спустя минуту чмокает дверь и в проеме возникает КГДУ-1, капитан-лейтенант Вася Белякин.

– Привет, Валер, ну и парилка, а где наш эскулап? – кивает на пустое кресло.

– Ушел к интенданту.

– Вечно болтается по лодке, хрен его поймаешь, – недовольно брюзжит Вася.

– А что нужен?

– Ну да, хотел после вахты позагорать.

– Так в чем вопрос, давай, – киваю я на стоящий в углу кварцеватель.

Саня переступает высокий комингс, стаскивает с себя всю одежду и, увенчав лицо защитными очками, укладывается под аппаратом на кушетку.

Я щелкаю включателем, помещение наполняется синим светом и в воздухе чувствуется характерный запах.

– Озон расщепляется, лепота – сладко зевает Вася, забрасывает руки за голову.

– Ты ж смотри, не больше десяти минут, а то сгоришь, – киваю я на висящий над столом хронометр и перебираюсь в изолятор.

– А представляешь, Валер, вот вернемся мы из автономки, сдадим лодку и двинем всем экипажем в санаторий, в Крым, – мечтательно говорит Белякин. – А там красота, синее море, пальмы и все такое. Я надену белую форму, прицеплю кортик и вечером на набережную. Закадрю самую красивую телку и в кабак. Она конечно спросит, откуда у тебя такой загар? А я – да так, отдыхал на Бермудах детка. Представляешь?

– Ага, отвечаю я, – усаживаясь на койку, – представляю.

– Ну а потом…, – бормочет Вася и издает могучий храп.