Андрей Бутрин - Ru.Teens

-Спасибо большое, я и не знаю как вас благодарить, – немного засмущался. -Вы спасли мой вечер. Вот, – я отсчитал в кошельке свою сумму. -Возьмите.

–Оставь себе. Я такой же был в твои годы. Ностальгия… – он говорил, одевая алмазные очки «Gucci».

–Вы курите? – я безотчётно открыл пачку и достал три сигареты.

Он молча взял одну и пошёл к выходу. Я остался стоять на месте. Хер знает, но походу это был репер… Бля… Как же его зовут?! Не помню. Живой репер! Obladaet?!

Случайность или совпадение? Прикол судьбы. Всего лишь. Эвентуально…

Выйдя из гипермаркета, я направился по дороге в горку. Выстоял терпеливо красный и уже шёл по родным пенатам. Как мне кажется, это самый тихий район в городе, тут почти не ходят люди и совсем редко проезжают машины. И поэтому тут тише обычного. Мой 12-й дом виден сразу со стороны улицы, он выглядит отстранённо-величественно и внушающе по сравнению с окружающими его пятиэтажками-недоростками. Я шёл уже по прямой, по знаменательной белой ковровой дорожке из снега. Открыл магнитным ключом домофон и оказался в дурно пахнущем дохляками подъезде. Сел в лифт и нажал на "9". Люблю последние этажи – ближе к свободе, ближе к небу.

Достал связку серебряных ключей. Знакомо вошёл в скважину. Повернул дважды до щелчка и прошёл в первый коридор. Оглянул соседние двери и приник к большой деревянной, немного прижался и одним неполным поворотом открыл её. Второй коридор мой. Кафельный пол выстелил узенькую дорожку, так как по бокам всё было завалено старым хламом. Я пробирался тихо, не хотелось привлекать внимание соседей (до этого мы с ними постоянно вступали в словесные перепалки), им итак живётся не сладко в однушке, а тут ещё я иду, "мажор", пить дорогущий алкоголь, в тот время как они едят пельмени с майонезом. Так и зарождается межклассовая агрессия.

Наконец, я был вплотную со своей чёрной огромной бронедверью. Железный зубчатый ключ не всегда с первого раза входит в дверной замок. Я старался как можно плавнее вводить его, по наитию наводить в невидимое мне отверстие. Бинго! Ключ до самого конца был введён в механизм. Я сделал четыре громких прокручивания, и дверь сама начала открываться, клонясь к стене. Перед ней ещё дверь. Я переместил весь центр тяжести на изогнутую ручку и пружинно открыл её. Она открывалась, обрисовывая мне всю картину квартиры. В центре была моя слабость – панорамный вид, которой был виден с порога через балконные окна.

Я сделал шаг и замер…

Мама купила эту квартиру в 2014 году перед надвигающимся кризисом. Ей порекомендовали вкладывать в недвижимость. Она купила её за небольшие деньги по тем временам. Я краем уха слышал сумму в два с чем-то мулика. В настоящее время, я смотрел, на рынке недвижимости такое гнёздышко стоит четыре миллиона. Но дело даже не в стоимости квартиры, а в том какую другую ценность она для меня значит. Тут я провёл свои лучшие отроческие годы…

Сколько же я тут не был? Пол года прошло. Всё на своих местах. И каждое напоминает мне о пылком прошлом. В этом коридоре каким я только не лежал. Рядом стоял шкаф-купе с зеркалом. Я каждый раз фоткался в него, одетый в шубу, вместе со своей пьяной спутницей. Осталась ли она там? На вешалке висела хорошенькая белая шуба с приятным мехом соболя. Рядом ещё одна появилась, серенькая такая, тоже красивая. Я одел на себя королевскую белую шубу и пошёл осматривать квартиру дальше. Ванная. На этой чёртовой стиралке я впервые поцеловался! Как сейчас помню, это было после ГИА по математике: я дрожа целую её ненасытно, сжимая руками её нежные груди, она дергает мой прибор и, задыхаясь, переспрашивает: "Я у тебя первая?" Сколько потом девчонок я посадил на эту стиралку и не вспомнишь… Кухня. Вообще историческое место. На этой кухне были почти все тусовщики, которых я знал. Пили, что придётся, что горело. Начиная от 5% alko и заканчивая 50%. Я любил выставлять весь алкоголь, лежащий на столе в “Инстаграмм”. Народ всегда знал, где реальные тусовки были.

Маленькая комната. Я называю её "для уединений". Самое уютное место для пьяной романтики. Во время вписок сюда заходили парочки и предавались животному желанию. Я и сам почти постоянно отводил девчонок в эту комнату для ласок. Тут стоит удобный угольный диван, приделана к стене плазма, а вечером всегда блестят огни в окно, очерчивая интимные контуры. В этой комнате всегда происходили самые искренние и трогательные разговоры: я признавался в любви, слушал слова взаимности и порой принимал отказы, мирился с друзьями, зачинал монолог "молодого холостяка", разочарованного в жизни и требующего любви, хотя бы минутной. Именно здесь я курил летом 14-о сигары, привезённые из Греции, сочетая их с красным вином. У этой комнаты своя обстановка, располагающая к откровению.

Большая комната – достояние всей квартиры. Она объёмная, оттого в ней легко потеряться: смотришь в правый угол – видишь весь город. Огромное круглое окно и рядом широкая балконная дверь на длиннющую лоджию создают ощущение, будто город стоит тебе по плечо. Вы с ним почти одного роста. Такое ощущение, словно ты видишь, что делает он, а он следит за тобой.

По стенам развешены картины. На них синие цветы и разные пейзажи природы. Многие хвалят мой вкус, но их выбирал не я, а мама. Я бы повесил Делакруа "Свобода, ведущая народ на баррикады", Курбе "Происхождение мира" и картину неизвестного мне автора "Клеопатра и лев”.

Внушительных размеров кровать – сексодром для большинства моих гостей. Все почему-то спешат на ней соединиться. Не знаю почему, но я люблю просто лежать на ней и смотреть в потолок. Молчать и наслаждаться тишиной (в квартире полная звукоизоляция). Может, я стесняюсь города, глаза которого постоянно направлены на меня. Не знаю. Кого попало из девушек на неё я не приглашал полежать. Только тех с кем меня связывали отношения (почти). Я лежал пьяный и проникновенно говорил о нас. Случалось даже плакал. Настолько было красиво и по-настоящему живо в ночи смотреть на светящийся город. И как бы я не оборонял своё местечко от порока, на утро после вписки на кровати лежало по шесть человек. Половина из них без одежды. Такая аура у этой усыпальницы для молодых пьяных-влюблённых.

По разные стороны периметра размещены кресла-качалки. Обычно я качался на кресле, когда разговаривал с кем-то тет-а-тет. У нас были приготовленные мной лонг-дринки, которые тянулись вечность и одну секунду. Обычно разговоры заканчивались поцелуями, если я сидел с девочкой, когда с кем-то из пацанов – мы просто шли курить на лоджию. Я любил говорить: "Мысли пачкают мозги. Пошли перекурим это и забудем".

Покурить. Я всегда иду на лоджию курить. Она метров шесть в длину. Ещё бордюры на окне расположены ниже обычного. Когда стоишь перед открытым окном постоянно есть ощущение того, что ты можешь упасть. Я люблю лоджию за вид. С неё открывается обзор на весь город. Виден залив, снежные горы, морские краны, корабли, дома, памятник ”Алёша”, 2 трубы коптящей ТЭЦ, которые дымят на весь город. Сок в том, что возле меня ещё течёт канализация. Я её называю говнотечка. Из-за неё впереди на 700 метров нет никаких построек, потому и создаётся ощущение незастроенности, свободности. Так или иначе, журчание воды под ухом вызывает у меня представление того, что рядом течёт речка. Она мурчит тепло ночью…