Лора Штейн-Скавронская - Вася

– А куда идти надо? – наконец собрался с духом Герман, – Можете поточнее обрисовать перспективу?

– Наверх, куда же ещё, – повеселел гость. – Ты в Бога веришь?

– Не знаю, – грустно сказал Герман. Он уже почти прилично себя чувствовал, волнение улеглось и, кажется, дрожь пропала.

– Так не бывает, выкладывай, – уверенно сказал Вася. Он взял со стола пачку сигарет, вытянул одну и прикурил, от неизвестно откуда взявшейся в его руке зажигалки.

– Простите, вас, как зовут? – спросил Герман.

– Вася, – улыбнулся гость.

– Странно, – пробормотал Герман, – очень, я бы сказал, необычно.

– Это ещё почему? – удивился тот.

– Разве у ангелов бывают такие имена? – подозрительно спросил он.

Вася громко захохотал. Казалось, даже стены на кухне задрожали. Герман слегка испугался, но быстро взял себя в руки.

– С чего ты взял, что я ангел? – спросил Вася, прекратив смеяться. Так его ещё никто не называл.

– А кто тогда? – взволнованно спросил Герман. Внезапно, чёрные, как ночь глаза гостя, на секунду полыхнули огнём, он не на шутку испугался, неожиданно для себя подскочил, словно его тело само по себе, а разум отдельно, схватил сковороду с плиты и со всей силы ударил Васю по голове. Тот взвыл, выхватил сковороду из рук Германа и толкнул его обратно на место.

– Ты чё, дебил совсем что ли? – держась за голову, сказал Вася, – Так и убить можно.

Герман не выдержал такого серьёзного для пошатнувшегося здоровья, волнения, начал задыхаться и потерял сознание.

– Да что ж такое, – думал Вася. Никакого сладу с этими алкоголиками. Так и норовят что-нибудь криминальное выкинуть, интеллигенция чёртова.

На сегодня с меня хватит, пожалуй.

Очнулся Герман спустя полчаса. Огляделся. На кухне никого не было, и даже вторая рюмка исчезла со стола.

– Почудилось? – думал Герман. Да нет, как же? Или всё-таки я просто заснул?

Герман налил себе рюмочку, выпил и закурил.

Что ж, значит, почудилось, с кем не бывает. Наверное, водка палёная. Надо в другом ларьке покупать, а то ведь отравят насовсем, чего доброго. Уже вон черти снятся. А вдруг эта белая горячка? Да не, не может быть, просто сон.

Герман ещё долго сидел в задумчивости. Допил остатки водки и провалился в сон.

Вечером Германа разбудила жена. Людмила пришла с работы уставшая и злая. Увидев мужа спящим, и заметив пустую бутылку на столе, чуть не расплакалась. Ей стало себя так жалко, что она даже собралась было вообще уйти из дома, чтобы больше не видеть всего этого, но по обыкновению тут же одёрнула себя и поплелась в комнату переодеваться.

Герман, почуяв неладное, пошёл следом.

– Людочка, ты, наверное, голодная, может тебе яичницу поджарить? – ласково спросил он.

– Уйди с глаз моих, не хочу ничего, умереть хочу, – трагическим голосом сказала жена, надевая халат.

– Ну, прости меня, не сердись, обещаю, с завтрашнего дня брошу пить, клянусь, – сам себе не веря, говорил Герман.

– Сколько раз я это слышала, а толку-то? – махнула рукой Людмила и пошла на кухню.

Она подняла с пола сковороду, сполоснула и поставила на плиту. Достала из холодильника вчерашние котлеты, засунула в микроволновку и села за стол, подперев голову рукой.

– Людмила, давай начистоту, ты мне не веришь? – возмущённо спросил вошедший следом Герман.

Людмила схватила сковороду и ударила его со всей силы по голове…

– Вот, смотри, – сказал Вася, разводя руками. – Это и есть всё, что есть.

Герман открыл глаза, посмотрел по сторонам. Ничего не было видно, только легкий туман, и даже под ногами не было никакой опоры, словно они висели в воздухе.

– Где мы? – спросил Герман, не ощущая при этом никакого страха.

– Это небытие, Герман, отсюда всё началось, сюда всё и вернётся, – объяснял Вася.

– Так тут же ничего нет? – удивился он.

– Естественно, это же небытие, – улыбался Вася.

– Так как же смыслы-то? – ничуть не расстроившись, спросил Герман.

– Нету их, ни единого, – захохотал Вася.

Герман улыбался, словно ребенок, которому дали игрушку. Он ничего не понимал, но ему и не хотелось. Подобного он никогда не испытывал и даже не подозревал, что так бывает.

Вдруг все зашаталось, завертелось, он начал терять опору под ногами, туман стал рассеиваться и …

Герман проснулся от ударов по лицу. Жена хлестала его по щекам, испугавшись, что зашибла насмерть.

– Да что ж ты творишь-то, что случилось? – спросил Герман, схватив жену за руки.

– Слава богу, живой, – с облегчением сказала она, – Ты упал в обморок, я испугалась. Герман, миленький, прошу тебя, хватит пить, возьмись за ум. Он у тебя светлый, всё наладится и без этих твоих смыслов, – расплакалась Людмила.

– Не плачь, Люда, обещаю, брошу, прямо сейчас, сию секунду, – уверенно пообещал Герман.

Людмила поднялась и пошла в ванную. Герман сидел на полу, обхватив голову руками. Ему было стыдно, в эту минуту он страдал, как может страдать только настоящий интеллигент и алкоголик. С трудом поднявшись с пола, он прилёг на диванчик, свернулся калачиком и мгновенно уснул.

Утром, Людмила проснулась, медленно встала и, накинув халат, пошла на кухню. Герман спал на своём месте, скрючившись, с открытым ртом.

Он мгновенно проснулся, как только Людмила вошла, и со словами, – Доброе утро дорогая, – встал и пошёл в ванную.

– Сегодня выходной, буду целый день дома, пить не дам, – думала Людмила.

Она набрала воды в чайник, поставила на плиту и присела на диван.

Герман вышел из ванной, что-то насвистывая, и отправился сразу в комнату. Пока Людмила наводила растворимый кофе, вошёл Герман и с улыбкой сообщил, что он идёт искать работу. Он был гладко выбрит, даже надел свежую рубашку и костюм.

Она испугалась. – Пойти с ним что ли?

Герман, уловив невидимые нити размышлений жены, поспешил успокоить, заверив, что, как и обещал, пить не будет, и вообще, берётся за ум.

Людмила, махнув рукой, достала из холодильника масло и сыр, поставила на стол, нарезала хлеб, сделала бутерброды и уселась завтракать.

Герман завтракать не стал, спешно покинул квартиру, отправившись навстречу неизвестности.

Он просто бродил по городу, не вполне понимая, что должен предпринять прямо сейчас. На душе было неспокойно. Герман вообще редко выходил из дома, разве что в ближайший ларёк за водкой, или вином.

Заметив киоск, вдруг вспомнил, зачем он здесь, купил газету с объявлениями, нашёл скамейку, уселся, и стал искать что-нибудь подходящее для себя.

Герман читал все объявления подряд, с каждой минутой раздражаясь всё больше. Он не находил для себя ничего интересного. Запросы у Германа были весьма высокие, и какую-нибудь не достойную его работу отметал сразу, как дворник окурки с тротуара. В конце концов, плюнув на это дело, решил ещё прогуляться и подумать.