Джордж и Уидон Гроссмит - Дневник, написанный никем

Керри уже приступила к завтраку, когда я вышел на крыльцо. Я выпил чашечку чая и начал совершенно расслабленно и спокойно: «Керри, мне хотелось бы услышать хоть какие-то объяснения по поводу твоего поведения прошлым вечером».

Она ответила: «Да что ты! А я хотела бы услышать хоть какие-то объяснения по поводу твоего поведения позапрошлым вечером».

Я холодно сказал: «В самом деле, я тебя не понимаю».

Керри насмешливо произнесла: «Возможно. Вряд ли твое состояние могло позволить тебе что-нибудь понять».

Я был ошеломлен такой инсинуацией и в изумлении воскликнул: «Кэролайн!».

Она ответила: «Не драматизируй, на меня это не действует. Оставь этот тон для своего нового друга мистера Фармерсона, продавца скобяных изделий».

Только я хотел возразить, но Керри приказала мне попридержать язык. Я никогда не видел ее такой. Она заявила: «Теперь позволь мне кое-что сказать! После того, как ты разыгрывал пренебрежительное отношение к мистеру Фармерсону, ты позволил ему пренебрежительно обращаться с ТОБОЙ в моем присутствии, а потом принял его приглашение пропустить по бокалу шампанского, причем одного бокала тебе, по всей видимости, показалось мало. А потом, на обратном пути, ты предложил этому грубияну, который устроил балаган с переносом нашего скребка, место в нашем экипаже, усаживаясь в который он порвал мое платье и наступил на дорогой веер миссис Джеймс. Кстати, перед этим ты выбил его из моих рук. Он даже не извинился. Всю дорогу домой ты курил, и тебе не хватило элементарного такта, чтобы спросить моего позволения. И это еще не все! Когда мы приехали, он не предложил ни фартинга за экипаж. По счастью, его рассудок был не до конца затуманен, и он заметил по моему поведению, что его присутствие было мне неприятно».

Мистер Фармерсон курил в кэбе до самого дома

Господи, я был уничтожен! Но это было только начало. В комнату без стука вошел Гауинг. На его голове красовались две шляпы, в руке он держал грабли, а на плечах лежал меховой палантин Керри, который он снял с вешалки в холле. Это пугало объявило громким голосом: «Его Королевское Высочество, Лорд-Мэр!». Этот шут гороховый дважды обошел комнату маршем и, заметив, что мы на него не реагируем, спросил: «Эй! В чем дело? Милые бранятся?».

На миг воцарилось молчание. Я спокойно сказал: «Мой дорогой Гауинг, мне сейчас нелегко, и, можно сказать, не до шуток, особенно когда ты входишь без стука. Что-то мне это смешным не кажется».

Гауинг ответил: «Я прошу прощения, но я зашел за своей тростью. Я думал, ты сам отправишь ее мне». Я отдал ему его трость, которую покрасил черной эмалью. Мне показалось, так она будет выглядеть куда лучше. С минуту он изумленно смотрел на нее, а потом процедил: «Кто на это осмелился?».

Я был в недоумении: «На что?»

Он переспросил: «На что? Бог мой, моя трость безвозвратно испорчена! Это трость моего дядюшки, она самое дорогое, что у меня есть на этом свете! Я выясню, кто это сделал».

Я промолвил: «Мне очень жаль. Надеюсь, краска сойдет. Я хотел как лучше”.

На это Гауинг ответил: «Это неслыханное самоуправство; и знаешь что, на самом деле ты еще глупее, чем кажешься, хотя глупее уже некуда».

12 мая

Получил свежий номер Блэкфрайерс Ньюс . Они опубликовали коротенький список имен, которые были пропущены в предыдущем номере; но эти тупицы назвали нас мистер и миссис Ч. Портер. Вот достали! Снова написал им и специально выделили нашу фамилию заглавными буквами – ПУТЕР. В следующий раз они не должны ошибиться.

16 мая

Испытал отвращение, открыв сегодня Блэкфрайерс Ньюс . Они написали: «Мы получили два письма от мистера и миссис Чарльз Пьютер с просьбой сообщить о важном событии – они присутствовали на балу в резиденции Лорда-Мэра». Я порвал газету и выбросил в урну. Я слишком ценю свое время, чтобы отвлекаться на такие пустяки.

21 мая

Последняя неделя или даже последние десять дней были ужасно скучными. Керри пропадала в Саттоне у миссис Джеймс, Каммингса тоже не было, а Гауинг скорее всего все еще обижался на меня за покраску его трости черной эмалью без его разрешения.

22 мая

Купил новую трость с серебряным набалдашником за семь с половиной шиллингов (скажу Керри, что она стоила пять) и отослал ее Гауингу с дружелюбной запиской.

23 мая

Получил странную записку от Гауинга, которая гласила: «Обижен? Ничуть, мой мальчик. Я думал, это ты обиделся, что я так разошелся. Кроме того, оказалось, что ты покрасил не трость моего дядюшки. Это была грошовая трость, которую я как-то купил в табачной лавке. Однако я польщен твоим прекрасным подарком».

24 мая

Керри вернулась домой. Ура! Выглядит просто прекрасно, если не считать ее обгоревший на солнце нос.

25 мая

Керри достала несколько моих сорочек и попросила меня отнести их Триллипу. Она сказала, что планки и манжеты износились. Я тут же нашелся: «Несу изношенные сорочки!» Мой Бог! Как мы хохотали! Я думал, мы никогда не остановимся. Так как по дороге в город я сидел рядом с водителем автобуса, я рассказал ему эту шутку про сорочки. Я думал, он свалится со своего сидения. На работе тоже долго смеялись.

26 мая

Оставил сорочки у Триллипа. Я сказал ему, что принес изношенные сорочки. Даже не улыбнувшись, он ответил: «С ними всегда такое случается, сэр». Некоторые люди напрочь лишены чувства юмора.

1 июня

Всю неделю мы провели, как в старые добрые времена. Керри снова была дома, Гауинг и Каммингс заглядывали почти каждый вечер. Пару раз мы допоздна засиживались в саду. Этим вечером мы веселились, как мальчишки, и играли в «Последствия». Отличная игра!

2 июня

Сегодня вечером снова «Последствия». Уже не так весело, как прошлой ночью. Несколько раз Гауинг вышел за рамки хорошего вкуса.

4 июня

Сегодня мы с Керри ходили к мистеру и миссис Гауинг, чтобы спокойно провести вечер. Помимо Гауинга там был мистер Стиллбрук. Все прошло спокойно и мило. Миссис Гауинг спела пять или шесть песенок. По моему скромному мнению, «Нет, сэр» и «Сонный сад» ей особенно удались. Но еще больше мне понравилось, как они спели дуэтом с Керри – классический дуэт. По-моему, это была песня «Я стану таким, любовь моя!». Было очень красиво. Если бы Керри была в голосе, как это у нее обычно получается, профессионалы ей позавидовали бы. После ужина мы настояли, чтобы они спели эту песню еще раз. Я терпеть не мог мистера Стиллбрука со времени того воскресного похода в «Корову и изгородь», но должен признать, у него отлично получаются комические куплеты. Слушая его «Нам уже не нужны старики», мы надрывались от смеха, особенно когда пелось про мистера Глэдстоуна; но был один скабрезный куплетик, который, как мне кажется, ему следовало пропустить. Я поделился с Гауингом этой мыслью, но, как оказалось, ему это место понравилось больше всего.