Алина Кускова - Через тернии – в загс!

– Олеговна, – поправила та машинально, хватая свою сумку.

– Да, – с жаром согласилась Алла, – Эмма Ольговна! Олеговна или как вас там, какое дурацкое отчество! Емельянова вы все равно не получите. Я – роковая для него женщина, меня он не бросит никогда!

Эмма обежала стол с обратной стороны и направилась к двери.

– Постойте! – закричала ей вслед Алла. – Вы не дослушали про моего будущего ребенка, старая вы кошелка!

– Ребенка?! – Эмма на ватных ногах, как парализованная, толкнула собой дверь.

– Да, ребенка, – заявила Алла, – я рожу ему ребенка. Вот вы никогда не сможете для него это сделать.

Эмма вышла, не глядя на счастливую соперницу.

Смоленский вызвался отвезти Королеву, но та наотрез отказалась, сославшись на то, что хочет сразу лечь спать. К тому же она сухо заметила, что профессор не воздерживался от употребления спиртных напитков, и она не будет чувствовать себя спокойно, если он сядет за руль. Ей вызвали такси, а огорченный Пал Палыч остался ночевать у матери. Емельянов и оставшиеся гости вышли проводить Эмму. Алла стояла поодаль и жалела, что наговорила кучу гадости. К чему? Она и так счастлива. Емельянов собрался везти ее к себе домой. Но когда тот подошел к Эмме прощаться, Алла нахмурилась. Нет, правильно сделала, что все ей высказала, ничего у них не закончилось. Емельянов с чувством поцеловал Эмму в щеку.

– Максим, – прошептала та, – это правда? Ты с голым задом при луне?

– Откуда ты набралась этой пошлости? – удивился Емельянов, отстраняясь от нее и глядя в глаза.

– И Камасутра? – прошептала ему Эмма.

– Полезная книга, – кивнул головой Максим, – только не увлекайся ею на ночь.

Эмма вздохнула и села в машину. Спросить про ребенка у нее не хватило смелости. Это был веский аргумент в пользу Хрусталевой. Но достаточно было того, что он признал Камасутру полезной книгой. Значит, все, что Алла говорила, – правда!

– Позвони, как доберешься, – попросил ее Емельянов.

– Позвони мне, дорогая, – оттолкнул его Смоленский и поцеловал Эмме руку. – Я буду очень волноваться! И сам тебе позвоню.

– Позвони мне, позвони, – пропела Алла и помахала своей бывшей генеральной директорше. Теперь-то ее точно уволят.

– Что-то страшно хочется соленых огурцов, – призналась она Людмиле Александровне.

– На солененькое потянуло? – встрепенулась юбилярша, провожая машину с будущей, как она считала, невесткой. – Как жаль, что меня не ждут подобные сюрпризы.

– Вы что же, – изумилась Алла, – хотите забеременеть?!

– Пойдем, – Людмила Александровна обняла ее, – накормлю тебя огурцами. Что же ты моих грибочков маринованных не попробовала за столом? – И она снова стала прежней, добродушной старушкой.

«Неужели, – подумала Алла, – Людмила Александровна старалась казаться лучше именно для Эммы? Но та Людмила Александровна была ненастоящая Людмила Александровна, хотя и полностью соответствовала чину свекрови генерального директора».

Емельянов остался со Смоленским, и оба закурили. О чем они говорили, Алла не знала, она уплетала на кухне соленые огурцы с маринованными грибами. За мужчинами отправилась следить Аленка, она не могла бросить на произвол судьбы своего профессора и, возможно, своего будущего отчима. При сегодняшнем знакомстве Максим ей очень даже понравился, и она поняла, что это было взаимно.

А вскоре Алла с Емельяновым уехали. В машине, несущейся по пустой полутемной трассе, негромко играла приятная музыка. Алла сидела рядом с Емельяновым и разглядывала его мужественный профиль. Эмма назвала его мальчиком. Но он совсем не мальчик, как она ошибается! Он настоящий тридцатипятилетний мужчина, который вправе принимать самостоятельные решения. Одно из них он уже принял, он выбрал ее. И чем быстрее Эмма это поймет и смирится с неизбежностью, тем лучше для них всех.

Все началось с того, что Емельянов утром довез Аллу до офисного здания, высадил и направился к Королевой, та позвонила ему и назначила встречу. В том, что на этой встрече она потребует немедленного увольнения Хрусталевой, Алла не сомневалась. Трагически пожелав Максиму доброго пути, она поглядела вслед машине и направилась ко входу. Но дойти спокойно ей не удалось. К ней бросился невесть откуда взявшийся Карлсон.

– Аллочка! – кричал он. – Подожди!

Алла обернулась и очутилась в его объятиях.

– Милая, дорогая, ненавиденная, – восхищался швед, чмокая ее в обе щеки.

– Ненаглядная, – машинально поправила его Алла и добавила: – Доброе утро, Ульрих.

– Доброе, доброе, – продолжал радоваться тот. – Солнце, море и цветы, и со мною рядом ты!

– Стихи?! – поразилась Алла, остановившись на ступеньках входа. – Ты выучил для меня целое стихотворение?

– Выучил, да, – мотал головой довольный швед, которому, как думала Алла, это самое солнце сильно напекло макушку. – Бросай все, поедем со мной на море! Бросай всех, поедем со мной! – Он тряс ее за руки, стараясь расшевелить и вызвать ответную реакцию.

Алла снизошла до того, что ответно поцеловала Ульриха в щеку, искренне обрадовалась, что Королева вызвала Емельянова и тот не видит этого незапланированного свидания, и пригласила шведа подняться в офис. Она собиралась рассказать об их отношениях с Емельяновым. Об их серьезных отношениях. Он взял ее под руку и повел на рабочее место. Алле послышалось, будто ее кто-то окрикнул, она обернулась и натолкнулась взглядом на огромные черные очки. Яркая брюнетка, владелица синей иномарки, следила за ними из-за угла здания. Заметив, что ее инкогнито раскрыто, она испарилась вместе с огромными очками.

– Понимаешь, Ульрих, – начала Алла, как только устроилась в своем кресле, – пока тебя не было, многое изменилось.

– Что, – разволновался сразу тот, – что могло измениться?! – И он пересел на стул поближе к ней.

– Случилось то, что, – Алла выдержала паузу, собираясь с мыслями, – что я полюбила другого человека, и он ответил мне взаимностью. Понимаешь, Ульрих, мы любим друг друга…

– Ты больше не будешь называть меня Улей? – голосом профессионального трагика произнес швед.

– Емельянову это не понравится, – призналась Алла, – ты же знаешь, какой он ревнивый.

– Это Максим, – догадался тот, – он выбил тебя у меня!

– Отбил, – поправила Алла, – но, честно говоря, он меня не отбивал. Я не собиралась уезжать с тобой в Швецию.

– А я хотел сделать Аллочку своей русской женой, – разочарованно протянул Карлсон. – Ты живешь здесь, я приезжаю, мы часто видимся. – Он совсем опечалился и сник. – Я тебя люблю.

– Тебе так только кажется. Вот ты же уезжаешь на полгода и не думаешь обо мне. А когда приезжаешь, тогда твои чувства разгораются. Нет, – сказала она твердо, – это не любовь. Это что угодно, только не любовь. Я вот без Максима и дня не проживу.