Джон Барт - Конец пути

— Ты хочешь сказать, что всякий раз предохранялся. Я это знаю. Я знаю даже, сколько раз тебе приходилось это делать и какие именно контрацептивы ты предпочитаешь, Джейкоб.

— Так в чем же дело-то, черт побери?

— Дело в том, что и я тоже всякий раз использовал контрацептивы — и, если уж на то пошло, те же самые.

Я сомлел. Пистолет.

— Следовательно, — продолжил Джо, — ежели, как меня уверяет мой нежный друг Ренни, наш треугольник никогда не был прямоугольником и если не врет ее акушер, когда говорит, что презервативы дают гарантию примерно на восемьдесят процентов, поздравления можно считать взаимными. Фактически, при прочих равных, у нас один шанс из четырех, что отец именно ты.

Ни голос Джо, ни светлое его чело не выдавали, в каком таком свете он эту вероятность рассматривал.

— А ты уверена, что и в самом деле беременна? — спросил я у Ренни. И, к вящей моей печали, голос мой на этой фразе дрогнул.

— У меня… у меня большая задержка, — сказала Ренни, два или три раза прочистив горло. — И последние два дня меня постоянно тошнит.

— Ну, знаешь, тебе не так давно уже казалось, что ты залетела. Она покачала головой.

— Там я сама себя накрутила. — Ей пришлось подождать секунду, прежде чем она смогла сказать что-то еще. — В тот раз я хотела забеременеть.

— Сомневаться особо не стоит, — сказал Джо. — И строить на сомнениях надежды. Если срок в пределах месяца, акушер, конечно, не станет давать гарантий, но Ренни свои симптомы знает.

Я вздохнул — неопределенно, ведь Джо еще даже и намеком не дал понять, что он чувствует.

— Н-да, это несколько усложняет дело…

— Ты так считаешь? И какие ты здесь видишь новые сложности?

— Мне кажется, все от вас зависит, от того, как вы сами на это смотрите.

— Да брось ты. Послушай, Хорнер, тебе придется наконец определиться. Ренни от меня на том же расстоянии, что и от тебя.

— Нам, наверное, нужно было подумать о такой возможности, — рискнул я заметить.

— То есть ты хочешь сказать, что это мне нужно было подумать, прежде чем посылать Ренни к тебе? Я и рассматривал самые разные варианты. Но это вовсе не означает, что я должен быть в восторге, если она беременна твоим ребенком. И мне такая перспектива, да будет тебе известно, ни хрена не нравится, и ничего подобного я не хотел и не ждал. Но вот о возможности этого я думаю прямо с той минуты, когда впервые услышал, что ты ее трахнул. А если вы не думали, то, извините, это ваша собственная дурь.

— Я вообще о таких возможностях стараюсь не думать, — и я улыбнулся печально. — Если все холостяки только об этом станут думать, ох и одинокая у них будет жизнь.

— Боже упаси.

Я пожал плечами. Мне было неясно, насколько я вправе испытывать раздражение: ситуация была уж слишком запутанная. Мы опять помолчали. Джо неторопливо жевал на большом пальце ноготь, Ренни по-прежнему гляделась в коврик, а я все пытался изгнать пистолет из поля зрения и вообще из головы.

— Ну, и что ты предлагаешь, а, Джо?

— Ты мне это перестань, — взвился Джо. — Это не только мой ребенок. Что ты предлагаешь?

— А что я могу предложить, если даже не знаю, собираетесь вы его оставить у себя, или отдать на усыновление, или еще чего. Ты прекрасно знаешь, я оплачу акушера, и клинику, и все такое, и дальше буду помогать, если ты решишь его оставить, а если на усыновление, тоже сделаю все, что в моих силах. Если б я сам мог его вырастить и воспитать, так бы и сделал.

— Но блевать-то ты за Ренни не сможешь, и схватки родовые тоже ведь напополам не разделишь.

— Нет, здесь от меня вряд ли будет толк.

— Ты слишком все упрощаешь, даже когда говоришь, если я, мол, приму решение оставить ребенка. Ты перекладываешь ответственность на одного меня. Обещаешь взять на себя расходы, но дело-то не в этом, и ты это прекрасно знаешь. Перевести проблему в план практический, деньги там, туда-сюда, милый мой, слишком просто. Я был бы тебе весьма признателен, если бы ты просто взял на себя свою долю ответственности. Только не бей себя пяткой в грудь и не тяни все это гребаное одеяло на собственную задницу. Тоже слишком просто.

— И как же это сделать — взять на себя свою долю ответственности? — спросил я. — Объясни, я готов.

— Тогда, бога ради, займи хоть какую-нибудь позицию и держись ее, чтобы мы знали, с кем имеем дело! И не отбрасывай мячик мне. Как тебе кажется, что я должен делать? Скажи Ренни, что ты хочешь, чтобы она сделала, и чего ты хочешь от меня, а потом мы тебе скажем за себя. И вот тогда, с божьей помощью, можно будет наконец взяться за дело всерьез!

— Джо, у меня четких мнений нет, — твердо сказал я. Беда была, конечно, в том, что у меня их было слишком много. Я болел за всех за нас разом.

Джо соскочил с кровати, схватил пистолет и направил его мне в лицо.

— А если я тебе скажу, что спущу курок, будут у тебя мнения по этому поводу? К горлу у меня подкатила тошнота.

— Валяй, жми собачку.

— Зараза; значит, ты вообще никогда и ничего не сможешь решить. — Он положил пистолет назад на подставку. Ренни наблюдала за этой сценой со слезами на глазах, но плакала она не по нам.

— А что ты собираешься делать? — спросил ее Джо достаточно резко, и, когда она покачала в ответ головой, я заметил, что глаза у него тоже подернулись влагой, хотя выражение лица не изменилось. Нет, не было против меня альянсов: всякий плакал о своих печалях.

— Мне все равно, — сказала Ренни. — Делайте что хотите.

— Вашу мать! — заорал Джо, и слезы потекли у него по щекам. — Я не собираюсь думать ни за него, ни за тебя. Думай сама, или я больше знать тебя не знаю! Я не шучу!

— Я не хочу этого ребенка, — сказала ему Ренни.

— Хочешь отдать на усыновление?

Она покачала головой.

— Не выйдет. Если я буду носить его девять месяцев, я все равно его полюблю, а я не хочу его любить. Я не хочу носить его девять месяцев.

— Прекрасно; вот тебе пистолет. Стреляйся.

Ренни посмотрела на него, печально.

— Я так и сделаю, если ты этого хочешь, Джо.

— Какого хрена я хочу!

— Ты считаешь, что нужен аборт, так, Ренни? — спросил я. Ренни кивнула.

— Я хочу избавиться от этого ребенка, я не хочу этого ребенка носить.

— Ну и где, скажите на милость, вы собираетесь в этой чертовой дыре найти врача, который станет делать аборт? — с омерзением в голосе спросил Джо. — Это вам не Нью-Йорк.

— Я не знаю, — ответила Ренни. — Но я не собираюсь вынашивать этого ребенка. Я его не хочу.

— Ну что, пойти опять к доктору Уолшу, как в прошлый раз, и пусть он над тобой поиздевается в свое удовольствие, так что ли? — предложил Джо. — Да он тебя с лестницы спустит! Я вообще не верю, чтобы во всем этом графстве был хотя бы один специалист по абортам.