Юлия Климова - Сезон одиноких Снегурочек

– Вот наши места, – сказала Сацкая, указывая на два крайних кресла.

Десятый ряд. Лучше бы двадцатый! Зойка села, наклонилась и положила пакет с помидорами на пол. Пока она еще не знала, как выкрутиться из создавшейся ситуации, но очень надеялась, что судьба подкинет какой-нибудь подарок и все решится само собой. Она оглянулась, увидела знакомых девчонок с курсов, махнула им рукой и повернулась к сцене. Журналистов вроде немного, телевизионщиков – двое, но этого вполне достаточно, чтобы скандал с помидорами приобрел всероссийские масштабы. Дело – дрянь! И почему Элька не боится загреметь в милицию?

Готова на все ради рекламы своего общества?

Уверена в безнаказанности или окончательно сбрендила?

Наверное, все сразу.

На сцену вышел сухощавый мужчина в светло-сером пиджаке, и сразу раздались приветственные аплодисменты.

– Дорогие друзья, – начал ведущий, – мы рады приветствовать вас в стенах Дома кино «Кадр». Вы пришли на встречу с талантливыми людьми, и мы надеемся, что беседа будет обоюдно приятной и интересной…

– Можете в этом не сомневаться, – прошипела Эльвира, и Зойка, тяжело вздохнув, покосилась на пакет с помидорами.

– …напоминаем, что фото– и видеосъемка может проводиться только теми лицами, которые получили разрешение администрации…

Дальше Зоя слушала невнимательно, она так разволновалась, что, вцепившись в спинку переднего кресла, практически не моргая, стала смотреть в затылок коротко стриженной мадам преклонных лет.

На сцену по очереди выходили актеры и усаживались за стол напротив микрофонов. Ведущий представлял их, и вместе с присутствующими хлопал в ладоши.

– Вот он, смотри, – тихо сказала Сацкая, и Зойка вынырнула из-за мадам.

На краю сцены стоял Игорь Яковлевич Фадеев. Улыбался и кивал. Ничего такой… приятный. Зойка тоже улыбнулась, вспоминая короткую юбку, сетчатые колготки, вагончик… наверное, он уже не помнит ее… А если бы он только знал, какой ей приснился сон! Рубашка летит в сторону, и он идет к ней! Оборжаться!

– Как скомандую, сразу бросайся вперед и кидай в него помидоры, а потом беги вон к той двери… – Эльвира ткнула пальцем в дальний угол зала, – там выход, попадешь в служебное помещение, а дальше прямо по коридору, направо и вниз.

– А моя шубка и шарфик? – автоматически спросила Зойка, неотрывно глядя на Фадеева.

– Эх, про это я совсем забыла… Наши-то вещи в машине Рябушкиной – очень хорошая девочка, вы с ней даже чем-то похожи.

«Ну, нет! – воскликнула про себя Зойка. – Я отказываюсь быть похожей на твоих дур!»

– Ничего страшного, – она беззаботно махнула рукой, – я успею заскочить в гардеробную.

Игорь Яковлевич, Игорь Яковлевич, да что же творится… чем же вы не угодили Эльвире Сацкой, чего вы там не так сняли? И не бросишь же вас в трудную минуту… после всего, что было, – не бросишь.

Зойка наклонилась и ослабила на пакете узел. На войне как на войне!

Это Рэнди Хэмилтон?! Ирина машинально поправила прическу и положила руку на подлокотник кресла. Она его представляла полным, лысоватым мужчиной пятидесяти лет, а он оказался совсем другим…

На сцене стоял высокий блондин в джинсах и просторной белой рубашке. Волосы в художественном беспорядке, глаза горят голубым огнем, а тонкие губы одаривают зал щедрой улыбкой. Ему около тридцати пяти, и он хорошо говорит по-русски, только с акцентом.

– Добрый день, дамы и господа, я давно собирался в Россию и наконец-то смог прилететь. И теперь в моих планах… совместить приятное с полезным – так говорится у вас?

О! Рэнди Хэмилтон, вас ожидает очень много приятных моментов! Ирина улыбнулась и мысленно отправила Нелли Марковне огромное спасибо за хлопоты. Да, это шанс, и его нельзя упускать.

Закончив короткую речь, Хэмилтон сел на стул за угол стола и закинул ногу на ногу. В его движениях преобладали уверенность, спокойствие и некоторая усталость. Взгляд прошелся по залу, метнулся на одну из камер и остановился на бутылке с минеральной водой.

Ирина нервно застучала по мягкому ковровому покрытию мыском сапога. Посмотрел он на нее или нет? Интересно, а он женат? Как же ей раньше не пришло в голову узнать это!

На секунду она переключилась на Фадеева, покачала головой и вернулась обратно к Хэмилтону – она определилась. Определилась!

Зойка их не увидела – почувствовала. Две девицы, сидящие на крайних креслах последнего ряда, одновременно поднялись и по ступенькам направились к сцене. Вот теперь, когда они прошли мимо, их можно было рассмотреть. Такая же бесцветная «униформа» и волосы собраны в пучок.

«Фанатки, мать твою, – подумала Зойка, протягивая руку к пакету, – ничего, Игорь Яковлевич, не беспокойтесь – я вас спасу!»

Девицы сравнялись с операторами, и Эльвира довольно громко скомандовала: «Вперед!» – подскочила, перекинула сумку через плечо и схватила Зойку за руку.

Единомышленницы Сацкой, может, и метились в Фадеева, но первый помидор почему-то попал в Рэнди Хэмилтона. Не причиняя боли, он ударил в грудь и скатился по белоснежной рубашке сначала на колени, а затем на пол, оставляя после себя оранжево-красный след.

Второй помидор полетел в экран, а третий все же попал Фадееву в плечо. Девицы ловко доставали из пакетов пропитанные яростью, местью и уксусом мягкие томаты и кидали их на сцену.

Сацкая оттолкнула оператора и, метнувшись вдоль первого ряда (Зойка хвостиком неслась за ней), остановилась посередине как вкопанная.

– За Шекспира!!! Давай! – скомандовала Эльвира, отпуская руку новой «подруги». – Кидай!

– Ща я тебе такого Шекспира покажу… – прошипела Зойка и, сильно толкнув Сацкую, которая полетела на незамеченную в суматохе Задольскую, бросилась на сцену.

– Измена! – взвизгнула Эльвира и получила еще удар, только уже в спину. Ира делить одно кресло на двоих не собиралась.

Забраться на сцену с первой попытки Зойке не удалось – высоко, да и руки трясутся, но как только ноги ступили на дощатую поверхность, она тут же бросилась к Фадееву. Закрыла собой и, крикнув: «Не волнуйтесь, Игорь Яковлевич, – отобьемся!» – достала сразу два помидора и кинула в ту девицу, что находилась слева.

От начала «террористического акта» прошла минута. В зале сначала царило оцепенение, а затем народ повскакивал с мест и бросился к выходу. Никому не хотелось схлопотать помидором по лбу, да и какой-то пацан с третьего ряда, явно развлекаясь, крикнул короткое, но грозное слово: «Бомба!»

На сцене тоже присутствовала паника – актеры, оценив обстановку, устремились к служебному выходу, журналисты вместе с фотографами припустили за ними следом. Сохранили спокойствие только телевизионщики, которым предстояло выполнить сразу две задачи: спасти технику и отснять «горяченькое», а также Фадеева и продюсера из Америки.