Дмитрий Стародубцев - Семь колодцев

Я протянул руку за сигаретой.

— О чем ты можешь пожалеть? О какой черной неблагодарности ты говоришь?

— Знаешь… — Вера вытянула из моих пальцев зажженную сигарету и несколько раз глубоко затянулась. — Я хотела… Давай… давай завтра на эту тему поговорим!

Я с удивлением наблюдал за тем, как она курит, поскольку ранее предполагал, что она не знакома с этой пагубной привычкой.

— Нет уж, договаривай! Не я поднял эту тему!

Я схватил ее одной рукой за горло, изображая, что сейчас задушу. От неожиданности она подавилась табаком, и я отобрал у нее сигарету.

— Какие претензии, Отелло? Я молилась на ночь! — не очень весело пошутила она.

— Давай, Дездемона, колись!

— Хорошо, извини. Дело в том…

Она вдруг сделалась совсем серьезной, и ее напряжение передалось мне.

— В чем?

— В том, что… В общем я насчет нашей поездки на необитаемый остров…

— Ты передумала ехать?

— Нет, я не передумала… Вернее, я и не собиралась.

— Это как это? — Моему изумлению не было предела.

— Послушай! Я тебе должна рассказать одну страшную тайну. Только это тайна не моя, и ты должен мне поклясться, что не сделаешь ничего такого, что могло бы повредить мне или тем людям, которые в этом деле замешаны. Иначе я тебе ничего не скажу.

Я не мог и представить, о чем пойдет речь, но все же, стремясь как можно скорее услышать Верино признание, поспешил уверить, что ничего без ее ведома и согласия предпринимать не буду и что она может быть во мне уверена, как в себе самой.

— Хорошо же! — сказала она, спустив ноги на пол. — Я тебе верю. Но крепко запомни свое обещание! Если ты меня предашь, мне грозить опасность! Возможно, меня убьют.

Боже! Я был взволнован, и заинтригован, и не мог больше терпеть:

— Говори же, Вера, не медли! Ты забыла, что я предприниматель и меня вряд ли чем-то можно удивить. У меня множество проблем, и то, о чем ты хочешь мне рассказать, вряд ли весомее самой простой моей озабоченности.

— Дело в том, — настроилась Вера на признание, и я затаил дыхание, боясь повредить ходу ее мыслей или что-то пропустить из того, что она сейчас скажет…

Но вот настали лихие времена. Задули злые северные ветра. Дела встали.

И тогда он стал говорить: «Этот вопрос — говно!» То есть задача почти не решаемая. Только я к нему в кабинет, он сразу: «Этот вопрос — говно!»

И по телефону: «Этот вопрос — говно!» И в ресторане: «Этот вопрос — говно!»

Наконец он обанкротился.

Я поспешил дистанцироваться от него, чтобы он не затащил меня в болото, в котором сам завяз по уши.

Но он продолжал цепляться за меня, звонил и кричал в трубку: «Говно!»

По любому поводу: «Говно!»

Вскоре он куда-то делся.

Прошло два года.

Я встретил его на престижном семинаре. Он был в костюме за три тысячи долларов, с прежней беззаботной улыбкой на лице. Он выступал.

У него что-то спросили из зала.

Как решить такую-то проблему.

Он начал дружелюбно: «Говно вопрос!»

И подробно раскрыл тему.

Был у меня один партнер. Бывший дипломат.

Он был неисправимый оптимист и любил отвечать с улыбкой по всякому поводу: «Говно вопрос!» То есть задача легко разрешается. Только я к нему в кабинет — он сразу: «Говно вопрос!» И по телефону: «Говно вопрос!» И в ресторане: «Да говно вопрос!» И так сотрудничали мы с ним, не зная проблем.

— Дело в том, что… на самом деле, никакого турагентства нет…

— Что значит, «нет»?

— Очень просто! — Вера отодвинулась на другой край кровати, будто опасаясь меня. — Нас в природе не существует. У нас нет лицензии, и мы нигде не зарегистрированы.

— Но я же видел все ваши уставные документы и бумаги. Это что, фальшивка?

Я поспешил закурить новую сигарету.

— Конечно. Это как раз самое простое. У Мозгопра-ва, как ты его называешь, все ящики стола забиты поддельными бланками и печатями. На это он мастак.

Я почесал затылок, но неожиданно улыбнулся.

— И ты хотела меня этим удивить? Да сейчас каждый второй вынужден химичить. Я и сам не святой, чего греха таить, хотя документы предпочитаю не подделывать. Ведь налоги разорительные, чиновники окончательно оборзели, и, чтобы получить лицензию, надо ох как побегать! Так что успокойся, моя девочка, меня этим не напугаешь. Государство ведет себя бесчестно по отношению к предпринимателям, и, чтобы выжить, мы вынуждены все время прибегать к кое-каким ухищрениям. И нас сложно за это укорять…

— Ты не так меня понял! — пыталась объяснить Вера.

— И твой Мозгоправ, разумеется, не исключение. Чем он лучше других? К твоему сведению, да ты и сама должна об этом знать, в туристическом бизнесе сейчас такая большая конкуренция, что если бы он хоть раз попробовал заплатить налоги, то сейчас же вылетел бы в трубу. Так-то! Конечно, услугами такого несуществующего турагентства пользоваться небезопасно, но если вы честны по отношению к своим клиентам, если они довольны поездками…

— В том-то и дело, Саша, что никаких поездок нет! — раздраженно перебила Вера.

— Как это? Я же сам видел у вас в офисе довольных клиентов, которые благодарили вас за замечательный отдых? А тот мужик, который скандалил по поводу того, что его в Риме вовремя не отвезли в аэропорт?

— Это были не клиенты. Это наши э-э… сотрудники.

— Да?!

— Да.

— И та пожилая пара, с которой я каждый раз сталкиваюсь в вашем офисе?

— И они тоже. Это какие-то заслуженные артисты на пенсии. Раньше в детском театре играли.

— Получается, что вы передо мной просто ломали комедию? — Я вскочил и стал нервно метаться из угла в угол, каждый раз огибая просторную кровать.

— Ну да, и перед тобой тоже.

— Но для чего это все?

— Как? Разве ты не понял? Мы собираем с клиентов деньги, продавая им несуществующие туры: визы, авиабилеты, места в отелях, страховки. А потом исчезаем.

— Постой! — Мне в голову пришла ужасная мысль, и в моей груди сразу неприятно похолодело. — А как же наш перелет на необитаемый остров?

— Ну, так я тебе об этом и толкую!

— То есть никакой поездки на Гавайи и не планировалось?

Вера кивнула.

— Значит, все это время вы меня просто раскручивали на бабки? И мои тридцать тысяч зеленых Мозгоправ собрался элементарно присвоить?

— Да, все так…

Я сжал кулаки. Вера заметно испугалась, она еще ни разу не видела меня таким злым, и на всякий случай поспешила надеть трусы и лифчик, будто эти невесомые тряпочки могли спасти ее от моего праведного гнева.

— Получается, что вы просто наглая шайка аферистов? Начинали небось с наперстков? И ты с ними?

— Как видишь…

— Ну я вам всем дам просраться! Вы меня надолго запомните!

— Но ты же мне обещал?!

— Что я, бля, обещал?.. — Я был почти невменяем. — Послушай, получается, что все, что между нами было, лишь ловкая игра с твоей стороны? Так ведь?