Дмитрий Стародубцев - Вытхуянцы в Сочи

— Море? — советник Бегемота судорожно прочесал взглядом окрестности. — Вот же оно!

И действительно, если привстать на цыпочки, вдали, поверх уродливой металлической крыши виднелась тонкая темная полоска, которая ни чем иным как морем и быть не могла.

— А это что? — вдруг указал Бегемот в другую сторону. — Ничего не понимаю!

Вытхуянцы пригляделись. На расстоянии вытянутой руки виднелось здание аэропорта, того самого, из которого они так долго сюда добирались. В ту же секунду компанию накрыл ужасающий грохот снижающегося самолёта.

— Как страшно жить! Все таксисты — сволочи! — только и произнесла Белка.

— Нам, вытхуянцам, нечего терять, но и это у нас хотят отнять! — кумачовым лозунгом изрек Бегемот.

Он устало присел на стульчик и тут же рухнул вместе с ним на пол. Осёл помог ему подняться и не удержался от собственного видения ситуации:

— Нас обокрали, развели как лохов, Но разве нам поможет куча вздохов? Мы дураки. Отлично, поделом! Давайте ж думать собственным умом!

— Жирафф во всём виноват! — поспешил подытожить Зебр.

Приняв душ и кое-как приведя в порядок несвежую, мягко говоря, одежду, вытхуянцы собрались внизу, чтобы посетить ресторан при отеле.

— Я сейчас слона сожру! — во всеуслышание заявил Зебр.

— Ещё чего! — возразил Жирафф. — Ты не очень-то там зака-а-азывай! Мы тебя не нанимались откармливать!

— Ресторан закрыт, он до семи, — с холодным сочувствием сообщила администраторша.

Друзья заметно поникли, но неунывающий Осёл предложил пойти посмотреть море.

Раскалённая августовская жара нехотя отползла куда-то за гору и там затаилась. Накатывал мрак.

Дышалось. Отовсюду квакали баритоном лягушки. На улице было полным-полно всякой аморальной пьяни, тёмных личностей, и вытхуянцы, двигаясь наугад в сторону моря, пугливо озирались и жались друг к другу.

— Я себя чувствую Миклухо-Маклаем, — признался Зебр. — Того и гляди, аборигены съедят!

— Куком, — уточнила образованная Белка. — Аборигены съели Джеймса Кука…

У входа на территорию пляжного комплекса их остановил сторож и заявил, что после восьми вход на пляж строго запрещён. Уговоры и угрозы Зебра ни к чему не привели.

— Боже, это клиника! — схватилась за голову рыжая.

— Пойдёмте спать, — с безнадёжной интонацией распорядился Бегемот. — Утро вечера мудренее!

Пожалуй, впервые в жизни вытхуянцы видели своего предводителя, эту политическую глыбу, этого отца вытхуянской демократии, несколько растерянным.

— Точно, босс! — согласился Зебр. — Выспимся, и глядишь, завтра сегодня станет вчера!

Дальше было так. На следующий день около одиннадцати утра в холле гостиницы «Золотая лагуна» перед аквариумом кривлялся Зебр, менторски втолковывая собравшимся у стекла рыбинам:

— Нет, детишечки, давайте уже мыслить по-взрослому! Народ Вытхуяндии доверил нам свои денежки только для того, чтобы мы их немедленно прокутили на всю катушку, а не преумножили, как это полагают всякие длинношеие дегенераты!..

Интонации и повадки, которыми он блистал, несомненно принадлежали харизматичному Бегемоту. Пучеглазые казались явно заинтригованными.

Появилась заспанная Белка. Её настроение настораживало.

— Берегись! Бегемоту вряд ли понравится, что ты над ним потешаешься! — сказала она.

— Да кто потешается-то? — Зебр в недоумении развёл руками. — Ты чего такая сердитая? С метлы упала?.

Далее нарисовался Жирафф. Поздоровавшись с Белкой неуклюже нахлобученной улыбкой, он после некоторых сомнений протянул Зебру руку.

— Первым здоровается тот, у кого слабее нервы! — изрек тот и выбросил вперед растопыренную пятерню. — Держи краба сочинского!

Вскоре все были в сборе. Несмотря на продолжительный отдых, вытхуянское общество выглядело помято и раздосадованно. Сказывалось отсутствие багажа и пустые желудки. Впрочем, в надежде на плотный завтрак и последующее долгожданное знакомство с морем, в целом настроение было ничего себе.

— Боже, я такая разбитая! Мне всю ночь снились какие-то поезда! — призналась Белка. — Едут и едут! Бум-бум, бум-бум! До сих пор грохот в ушах стоит!

— Странно, я тоже сквозь сон слышал железную дорогу! — изумился Бегемот.

Жирафф почему-то испуганно закусил губу и поторопился в ресторан — распорядиться насчёт завтрака. Он быстро воротился, подозрительно пряча глаза.

— Ну-у-у… это… Завтрак до десяти, — виновато выдавил советник Бегемота. — К тому же его нужно заказывать с вечера.

— Так чё же ты вчера всё не выяснил, дурень? Мы из-за тебя уже второй день голодаем! — наскочил Зебр.

— Из-за меня? Почему-у-у? А сам ты чего не выяснил?

Бегемот прервал перепалку сограждан:

— Постойте! Если завтрак закончился, может быть, нам любезно предоставят возможность сразу пообедать?

Он с голодной жадностью пыхнул несколько раз сигарой. Гостиничный зальчик мгновенно затянулся забористой табачной пеленой.

— Увы, уважаемый Бегемот! — Жирафф так тяжко вздохнул, будто дышал через коктейльную трубочку. — Мне это тоже пришло на у-у-ум. Но обед в этой чёртовой гостинице начинается в час дня-я-я!

— У нас здесь не курят! — раздался требовательный голос вчерашней девушки с рецепции. — Табличку не видите? Идите на улицу курить!

— Малышка, я от твоего сексуального голоска прямо возбудился! — отреагировал улыбчивый Зебр. — Выходи за меня замуж! Уедем в Вытхуяндию, будешь там, как сыр в масле кататься!

— Нет уж, спасибо! — буркнула администраторша, всё же не сумев скрыть некоторого удовольствия. — Мне и здесь хорошо!

— Ну, как хочешь! — отвергнутый жених размашисто почесал за ухом. — Только имей в виду: мало знать себе цену, нужно ещё и пользоваться спросом. Привет муженьку!

Южное солнце уже крадучись подбиралось к вершине небосвода, когда голодные и нелепо одетые вытхуянцы вошли на территорию пляжного комплекса. Потелось.

Внезапно дорогу перегородили железнодорожные пути. Незадачливые туристы остолбенели.

— Вот это да! — изумилась Белка. — А я думала, мне приснилось!

— Стра-а-анно! — Жирафф превратился в какой-то изощрённый иероглиф и смущенно покосился на Бегемота. — В турагенстве про железную дорогу мне ничего не говорили!

И про аэродром под самым носом ничего не говорили? И про завтраки с обедами? И про помойку за окном? — Зебр подкрепил претензию эмоциональной жестикуляцией.

Показался поезд. Земля под ногами задрожала, рельсы заходили ходуном. Вытхуянцы, толкаясь, отпрянули. Пассажирский состав опасливо притормозил, настойчиво погудел и проследовал мимо, окатив друзей напористой душной волной, густо ароматизированной техническими маслами.