Лев Гурский - Роман Арбитман: биография второго президента России

Пока, впрочем, у Романа Ильича дел хватало и на Земле.

В марте 2007 года журналистам «Новой газеты» стало известно, что министр обороны России, Человек-сейсмо Сергей Петрович Иванов, совершенствуя свой дар (он чувствовал на большом расстоянии малейшие колебания почвы), в ушедшем году провел вместо трех плановых ядерных испытаний на острове Новая Земля целых пять. Между тем неуставные отношения в армии, которые в начале века как будто пошли на убыль, вновь дали о себе знать, причем весьма драматическим образом: знаменитый футболист Андрей Сычев, проходящий срочную службу в войсках ПВО, был избит старослужащими (так называемыми «дедами»), получил сложнейший перелом ноги и, по мнению хирургов, был потерян для футбола.

Диалог, который приведен ниже, мы цитируем по технической видеозаписи пресс-службы МО РФ (рассекречена в июле 2008 года).

«С этим надо что-то делать», — прямо заявил Роман Ильич на коллегии Министерства обороны. «Я полностью согласен с Верховным Главнокомандующим, — браво отозвался С. Иванов. — По-хорошему, ядерные испытания надо проводить не пять раз в год, а как минимум восемь. Тогда я через одиннадцать месяцев плюс-минус месяц отточу свои сенсоры настолько, что сумею контролировать прямо из Москвы любое перемещение любой танковой колонны в радиусе 15 тысяч километров. Хоть натовских танков, хоть наших». «А как же рядовой Сычев?» — спросил президент. Министр развел руками: «Пока я не умею контролировать перемещения отдельно взятого рядового солдата. Слишком маленькая нагрузка на квадратный сантиметр почвы. Но если его пересадить на танк…»

После этих слов С. Иванов был тотчас же уволен из Минобороны и впоследствии назначен главой Росвооружения — к танкам поближе, от людей подальше. Временно исполняющим обязанности военного министра стал по указу президента Человек-штиль — талантливый детский поэт Григорий Остер. Первоначально Арбитман намеревался просить Г. Остера возглавить главное пенитенциарное ведомство страны (за несколько секунд поэт мог, не прибегая к насилию, утихомирить словом любого громилу), но сейчас надо было срочно закрывать большую кадровую брешь, и других вариантов не нашлось.

Уже через три недели после назначения и.о. министра обороны произошло событие, о котором западная пресса спорит и поныне: некоторые СМИ называет это «ловким пропагандистским трюком» и «коварным кремлевским гамбитом», а другие — «смелым и неожиданным выходом», «эффектной ломкой устаревших форматов».

М. Такер напоминает, что подобное решение чуть было не принял Б. Ельцин еще в пору эйфории начала 90-х, но «тогда оно стало бы импровизацией, а не просчитанным и продуманным маневром». Как пишет Р. Медведев, «инициатива президента России в 2007 году стала естественной реакций на смену политических приоритетов в многополярном мире». По мнению К. Исигуры, Роман Ильич очевидным образом «реализовал метод «выбивать клин клином», исторически существовавший и в древней Руси, и в Японии времен сегунов».

Сам Г. Остер в мемуарной книге «Советы постороннего», вышедшей летом 2008 года (уже после избрания нового президента России), вспоминает о том, как было найдено упомянутое решение.

«Почти одновременно со мной в кабинет Арбитмана вошли Боря с Левой (Б. Дубин и Л. Гудков, ведущие российские социологи. — Л. Г.), — пишет мемуарист. — Герман Греф уже сидел за столом рядом с Романом Ильичом. «Итак, что показали ваши исследования? — поинтересовался президент у социологов, едва мы расселись. — Какие проблемы особо волнуют население?» Боря заглянул в свои конспекты. «Мы опросили тысячу респондентов из всех российских регионов, — сообщил он. — В чисто философском плане опрошенных волнуют, прежде всего, две вещи: звездное небо над нами (32 %) и нравственный закон внутри нас (54 %)». «Звездное небо нам пока неподвластно, — задумчиво обронил Роман Ильич, но все же сделал в своем блокноте какую-то пометку. — Над нравственным законом уже работают Минюст и Общественная палата, есть подвижки. А что у нас с проблемами, так сказать, житейскими? Что беспокоит наших граждан в первую очередь? Инфляция? Ипотека? Здравоохранение?» Теперь настала пора Леве шелестеть бумажками. «Как ни странно, указанные вами проблемы находятся в конце списка приоритетов, — начал он. — После истории с футболистом Сычевым вновь на первое место вернулась армейская «дедовщина» (45 %), а второе место по традиции удерживает расширение НАТО на восток (31 %). С этим вторым пунктом вообще, Роман Ильич, что-то трансцедентальное. И пятнадцать, и десять, и пять лет назад — все одно и то же. Советского Союза нет, борьбы идеологий нет, но… как будто заноза сидит в мозгах. И не только у наших, но и той стороны, судя по Гэллапу. Такая коллективная фобия с мощным бэкграундом. Они нас еще боятся и поэтому расширяются, а мы нервничаем и тем самым даем им новые поводы для боязни, и они опять расширяются, и мы снова нервничаем. И так далее… Гегель называл это дурной бесконечностью». Президент побарабанил пальцами по столу: «Ясно. Что ж, значит, занозу из мозгов будем вытаскивать. На сегодня все свободны, спасибо». Мы поднялись с кресел. «А вас, Григорий Вениаминович, — обратился Арбитман ко мне, — я попрошу задержаться. Ненадолго. Есть одна идея, надо бы обсудить…»

Сенсация случилась вначале апреля 2007 на традиционном саммите стран НАТО в Мюнхене, куда Россия была приглашена наблюдателем.

«Сперва все было так же, как и в прошлом году, — рассказывает А. Колесников. — Североатлантический альянс принимал в свои ряды очередную страну бывшего восточного блока, а нынешний глава альянса, седой унылый голландец Яап де Хооп Схеффер, сопровождал все эти телодвижения дежурными словесными реверансами в сторону российского президента, сидящего в зале. НАТО, мол, сегодня — не то, что вчера, оно изменилось, оно теперь заточено только против мирового терроризма, а для Москвы ни малейшей угрозы не представляет; к тому же, в принципе, теоретически ничто не мешает и России тоже когда-нибудь вступить в альянс… После этой ритуальной фразы президент России поднял руку, прося слова. Согласно регламенту, все выступления были расписаны заранее, в строгой очередности (сначала — члены альянса, потом кандидаты, потом наблюдатели). Однако у каждого из приглашенных глав государств было право на короткую реплику по ходу любого из выступлений. «Да-да, пожалуйста», — сказал де Хооп Схеффер, не ожидая подвоха. Роман Ильич пододвинул свой микрофон сидевшему рядом министру обороны России. Тот откашлялся и продекламировал: