Владимир Кунин - Кыся 3: Кыся в Америке

Короче, от этой американской деловитости и спешки я не получил ни малейшего удовольствия. Цитирую киевско-мюнхенскую Кошку Цилю: "Как говорят в Одессе: чтоб – ДА, так – НЕТ!"

Тут еще этот испанский сон с Шурой и бронзовым Маймонидесом в башке, предчувствие чего-то на сегодняшнем вечере… Нужна мне была эта Жужа, как рыбе зонтик! Может, старею?..

А если это "сон в руку"? Мне Водила как-то объяснял про такую примету, но я подробности подзабыл… Хорошо бы сейчас найти Ларри Брауна и попросить его соединить меня с Нью-Йорком – с Тимом и Рут. Может, у них там чего-нибудь проклюнулось?

Хоть бы нашли мне они этого Конгрессмена вечером! Вероятно, что он что-то знает про Шуру… И бронзовый Маймонидес мне как-то в душу запал… Что бы все это значило?

А то трахаемся, как идиоты, с этими торопливыми вашингтонскими поблядушками, а дело, ради которого я и приехал сюда, на месте стоит.

– Все! – говорю Соксу. – Кончай любовь! Мне пора в Нью-Йорк звонить…

Сокс уже и сам рад смылиться. Он и Зяму, и Жужу после меня "употребил", как культурно выражаются агенты секретной службы Белого Дома, и сам только и ждет повода, чтобы распрощаться.

– Ну, ладно, девочки, – радостно так говорит Сокс. – Бай-бай! Будет время – заходите.

– Когда? – спрашивает деловая Зяма.

– Я же сказал – когда будет время, – уклончиво повторяет Сокс.

И я понял, что жизнь в Белом Доме научила его очень многому!

Отыскали Ларри Брауна. Тот сразу на Сокса накинулся:

– Ты почему ошейник с утра не надел?! Я тебя ищу по всему Вашингтону!..

И напяливает на шею Сокса хорошенький ошейничек, этакий симпатичный символ сытого рабства. А Сокс и не возражает.

– На кой хрен ему ошейник?! – возмутился я. – Что он, Собака какая-нибудь?

– Ты, Кыся, не лезь в бутылку, – говорит мне Ларри. – Это не ошейник, а маленький радиопередатчик. Когда он на Соксе, я всегда знаю, где он. Не случилось ли с ним что-нибудь…

– Да, Кыся, – говорит Сокс. – Это очень удобно. В Калифорнии уже принят закон: с будущего года всем домашним Котам и Кошкам вживлять электронные чипы прямо в мозг. И по сигналу такого чипа Кота можно всегда разыскать. А если Кот сам потеряется, специальная служба полиции по этому чипу может узнать имя и адрес владельца этого Кота! Ну, как паспорт…

– Где, ты сказал, это будут делать с Котами? – переспросил я.

– В Калифорнии.

– Это где?

– На другой стороне Америки. Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сан-Диего, Лас-Вегас…

– А в Нью-Йорке ничего не будут пихать Котам в голову?

– Пока нет.

– Тогда я пока в Нью-Йорке и останусь, – говорю.

На хрен мне, думаю, это барахло в башке?! Чтобы меня каждый мог вычислить? А если я один хочу побыть?.. Кому надо, того я предупрежу, где я… Пошли вы все со своей электроникой, знаете куда?!..

А Ларри все никак успокоиться не может:

– Вот, где вы шлялись, блядуны несчастные?! Небось, Зяму с ее подружкой пользовали? Служба безопасности их еще в тринадцать часов сорок девять минут с Южной стороны Дома засекла! А пока вы там развлекались, Мартыну-Кысе из Нью-Йорка уже два раза звонили миссис Истлейк с сыном!

Тут у меня сердце как екнуло – чуть наружу не выпрыгнуло…

– Что?!! Нашли?! – завопил я не своим голосом.

– Ищут… Спрашивали, как твое здоровье и когда за тобой приехать.

– А-а…

Из меня будто дух выпустили. Я чуть не упал… Захотелось лечь, уснуть и не просыпаться, пока…

А потом подумал – ну уж дудки!!! А сегодняшний вечер, на котором что-то, но должно произойти!.. Это я кончиками усов даже чувствую… А Конгрессмен, который разговаривал с Шурой и звал в Вашингтон?!.. А Аарон Маймонидес?!.. Ой, мамочки… При чем тут этот Маймонидес-то?.. Чего же это он у меня из головы не выходит? Он же мне всего лишь приснился…

– Ладно, Ларри, – говорю. – Может, оно и неплохо, что они меня не застали.

Сообщать им пока, честно говоря, нечего. Но у меня такое ощущение, что на приеме должно что-то произойти… Может быть, встречу того Конгрессмена, который разговаривал с Шурой последним, может, еще с кем-нибудь меня судьба сведет… Давай, свяжемся с Нью-Йорком после приема, а?

– Нет проблем! – говорит Ларри. – Как скажешь…

– Но прием закончится очень поздно – знаю по опыту, – вставил Сокс. – Удобно ли ночью своим звонком поднимать с постели Женщину и Ребенка?

– Во-первых, миссис Истлейк не ложится рано спать, а во-вторых, не знаю откуда, но у меня такое ощущение, что сегодняшний прием будет не похож на все ваши обычные приемы. Мне кажется, что он даже сможет закончиться раньше, чем намечено… – сказал я.

Откуда мне это причудилось – понятия не имею!

Одна подготовка к приему стоила того, чтобы рассказать о ней подробно.

Началось все с того, что на всех этажах, на переходах, на лестницах, во всех коридорах, по которым мог пройти Президент, Хиллари или Челси, были выставлены сотрудники Службы Безопасности. Подчеркиваю: не Секретной Службы, а Службы

Безопасности, без всяких там костюмчиков, уоки-токи и топорщащихся от спрятанных пистолетов пиджаков…

Через каждые двадцать шагов (тут может обнаружиться неточность – у меня с цифрами дело хреново!) стояли черные и белые молодые крепкие ребята в белых рубашечках, черных галстучках и черных брючках. И никаких пиджачков! Стояли, заложив руки за спину, слегка расставив ноги, и смотрели прямо перед собой. Не застывшими памятниками, но и без лишнего трепыхания.

Это вовсе не означало, что агентов Секретной Службы не было совсем! Их было великое множество. Их я просто узнавал по оружейному запаху. Даже несколько официантов, которые накрывали большие круглые столы в Банкетном зале, и то попахивали пистолетами и радиостанциями.

Еще со времен своего плавания на "Академике Абраме…" я заметил, что все уоки-токи, все радиостанции, все передатчики имеют свой, присущий только им, электронный запах.

Но даже если бы я вдруг потерял обоняние – сохрани меня Господь, – сотрудников Секретной Службы Белого Дома я бы все равно узнал, – да они и не таились! У каждого из них в одно ухо была вставлена такая малюсенькая штучка, от которой по шее за воротник рубашки шел тоненький провод. Это они так слушали друг друга. А бормотали в лацкан собственного пиджака! Как сказал бы Водила, "во, бля, техника…"

На мое счастье, рядом со мной был Сокс, который мне все объяснял и рассказывал.

Причем с такой осведомленностью и гордостью, что можно было подумать, будто весь этот прием устраивается вообще только в его, Соксову, честь!

Тем не менее я был ему очень благодарен. Кое-что мне по-Шелдрейсовски пояснял и Ларри Браун, который теперь неотступно следовал за нами. Кстати! От него тоже так перло оружием, словно его пистолет у меня прямо под носом привязали…