Владимир Лорченков - Все там будем

- Как же мы выживем, добрый человек, - спросил Михая главный цыган табора, - И что тебе толку с мертвых цыган? Разве заплатят они тебе выкуп?

- Живые тоже не заплатят, - говорил таможенник, - так что выкручивайтесь, как сможете.

Тогда цыгана наловчились выкопать во дворе тюрьмы озеро, где останавливались во время перелета стаи пеликанов. Цыгане птицы ловили, солили, коптили, и того им на год хватало.

ххх

Принцип частной тюрьмы таможенника Михая Диордице был прост. Ему, капитану, разрешили открыть ее, с одним условием - отчислять 10 процентов от выкупов и прибылей, содранных с путешественников, непосредственному начальству, майору Джику Петреску. Тот в свою очередь, обязан был отчислять 15 процентов от сумм, присланных ему подчиненными, тремя капитанами таможенных служб. За четыре года капитан Диордица окреп, возмужал, и стал весить 100 килограммов, против прежних семидесяти. Капитана совершенно не мучил вопрос, является ли его тюрьма средством незаконного удержания в неволе граждан Молдавии и других государств. Ведь частная тюрьма - предприятие в духе предпринимательской инициативы, а это в Молдавии приветствовалось.

- Я рад всему, - говаривал президент Воронин, трагически разбившийся в горах недавно, - что делает нас ближе к Европе!

Диордице и делал. Разве не было в Европе частных тюрем? Таможенных постов? В конце концов, таков главный принцип европейского мышления, считал Михай - главное, это собирать капитал, и аккумулировать, так сказать, средства. А когда есть средства, то есть и польза от них, потому что деньги пускаются в оборот Вот Диордица их и собирал, и запускал.

Время от времени капитан таможни Михай горько сожалел о том. что косное законодательство Молдавии не очень поощряло создание небольших частных армий. Ну, не армий, ладно, а так, хорошего вооруженного отряда человек в пятьдесят. Они бы, благодушно отдыхал после службы Михай, служили ему, и заодно Молдавии. Собирали бы пошлину. Приносили пользу ему, Михаю Диордице, а он, Михай Диорлдице, это и есть страна. Ну и, конечно, майор Джику Петреску, и подполковник Афанасие Виеру, и…

Иногда Михай подумывал и о том, чтобы поговорить с начальством на предмет разрешения ему печатать собственную валюту. А что?! Это было бы удобно. Печатаешь собственную монету… Помечтав об этом, капитан разволновался, встал с кровати, и босым вышел во двор тюрьмы. Там цыгане с силками уже поджидали стаю пеликанов, которые как раз по весне садились народы рукотворного озера.

- Будулай, - весело крикнул одному из цыган, сидевшему в сторонке, капитан. - Чего грустишь? Выкуп плати, на свободу иди!

- Сколько раз повторять, - закричал, потрясая кулаками, седой и бородатый цыган, - я не цыган! И не Будулай! Я являюсь актером театра города Бельцы, и моя фамилия Волонтир, и зовут меня Михай, а как цыган я выглядел потому, что меня так загримировали в автобусе, который вез нашу труппу в Одессу выступать, и я совершенно не понимаю, почему вы сняли меня с рейса, и самоуправно держите здесь вот уже четвертый год!!!

Таможенник почесал плечо, и удивленно сказал:

- Ну, ты и психованный, Будулай!

Отвернулся, и присел у воды. Минут через пять на поверхность всплыла лягушка. Таможенник осторожно вытащил из-за пазухи допотопный, но рабочий, пистолет, тщательно прицелился, и выстрелил. Лягушка разлетелась, и Будулай, схватившись за сердце, начал материть Диордицу. Актер Волонтир так и не сумел привыкнуть к любимой забаве капитана. Таможенник Михай насмеялся всласть, после чего повернулся к заключенному, и прострелил тому ногу.

- Итак, - вздохнув, сказал таможенник, - Будулай, ты меня утомил. Огромная просьба, больше не порти мне забаву своими грязныцми оскорблениями, которые воспитанный человек и подумать-то не посмеет!

- Сколько раз повторять, - завыл, держась за ногу цыган, - я…

Таможенник выстрелил в другую ногу.

- … Будулай! - закончил Волонтир. - Я цыган, и звать меня Будулай!

- Как? - прицелился Диордица. - Как-как?

- Бу-ду- заревел Волонтир, - лай!!!

Диордица улыбнулся и спрятал пистолет. Потом вспомнил, зачем вышел к людям, в, так сказать, народ.

- Эй, ты! - позвал Диордице нового заключенного, Василия Лунгу, который сидел здесь за то, что пересекал границу без паспорта, и самое страшно, без денег, - мастеровой человек. Пролетариат, так сказать. Поди сюда.

Василий, не спеша, приблизился. Серафим, окучивавший грядки, выпрямился, и потер спину.

- А ты работай, работай! - махнул ему рукой капитан. - Чай, не при Совке живем, когда вы, быдло этакое, бездельничали, да водку жрали. Трудись, как в Евангелии заповедано! А ты, мастеровой человек, скажи одно…

- Слушаю, - угрюмо сказал истосковавшийся по воле Василий, который за три месяца тюрьмы исхудал, и совсем разочаровался в мечте об Италии, - вас, господин капитан.

- Вот ты скажи, - лукаво подмигнул таможенник, - смог бы я здесь монету свою печатать. Да нет, я не вообще, это уж не твоего ума дело. Меня технический, так сказать, аспект интересует.

- Монету? - переспросил Василий, после чего твердо, как монету, отчеканил, - Конечно. Настоящие деньги можете делать, господин таможенник.

- Из драгоценного, - поскучнел таможенник, - металла? А можно без него обойтись?

- Как это?

- А так, - мечтательно сказал таможенник, - чтобы печатать деньги, но денег на это… не тратить.

Серафим, прислушивавшийся к разговору, подошел поближе, и вмешался, поставив на карту все.

- Видите ли, - быстро заговорил он, в надежде, что таможенник не успеет разозлиться, и не пустит в ход "Маузер", конфискованный у настоящих контрабандистов, - задача, которую вы ставите перед Василием, не совсем техническая. А всем, что не техническое, в нашей паре занимаюсь я. И могу вам сказать, что операция, задуманная вами, вполне осуществима. Вы совершенно свободно сможете ввести в обращение в подвластном вам регионе валюту собственного изготовления, не потратив на это почти никаких средств.

- Чего? - открыл рот выпускник Экономической Академии Михай Диордице.

- Вы сможете напечатать кучу бабок, не потратив на это ни хрена! - пояснил Серафим.

- Так понятнее, - почесал нос стволом "Маузера" Диордице, - расписывай дальше. Но так, чтобы теоретически даже я был чист.

- На границе ведь тучи ходят хмуро! - начал объяснять Серафим.

- … Край суровый тишиной объят, - подхватил веселый капитан любимую песню - У суровых берегов Амура. Часовы….

- Гм, простите, - перебил Серафим, - я не это имел в виду. Спеть можно позже! А я о чем? О том, что на границе места неспокойные. Полно всяких бандитов, мошенников, злоумышленников. И все они зарятся на кошелек путешественника. Особенно если он работяга, который из Италии или России домой с деньгами возвращается. Так?