Дэвид Лодж - МИР ТЕСЕН

— Когда мы приехали в аэропорт, она сказала: «Ничего, если я вас здесь оставлю?» Но все-таки вышла из машины, чтобы открыть багажник. Я понял, что это единственный шанс перемолвиться с ней наедине. «Нам все-таки надо хоть что-то сказать друг другу о том, что случилось ночью, — начал я, вынимая из багажника сумку. — Не беспокойтесь, — ответила она, одарив меня любезной улыбкой. — Вы нам нисколько не помешали, такая у нас работа. Мы привыкли, что народ приезжает к нам в любое время суток, правда, не всегда прямиком из горящего самолета. Надеюсь, в этот раз полет будет более удачным. До свиданья, мистер Лоу».

— «Мистер Лоу!» И эта женщина несколько часов назад лежала подо мной, обхватив ногами мою спину! Да, было совершенно ясно, что по каким-то причинам она хочет сделать вид, что прошлой ночью между нами ничего не было, хочет стереть этот эпизод из памяти, отменить его, распустить, как вязаный носок. И что единственное, чем я мог выразить благодарность, было подыграть ей. Поэтому я, пусть и с неохотой, но отступился от расспросов. И позволил себе лишь одну маленькую поблажку. Когда она протянула мне руку, я, вместо того чтобы пожать ее, поднес к своим губам. Как мне показалось, в итальянском аэропорту этот жест был вполне уместен. Она покраснела, так же густо залилась краской, как и прошлой ночью, когда я попросил обнять меня, и невероятная нежность того объятья вновь прихлынула ко мне и, насколько я мог понять, к ней тоже. Затем она отошла от багажника, села за руль, в последний раз взглянула на меня в окно и уехала. Больше я ее никогда не видел.

— Как знать, может еще… — сказал Моррис. Филипп покачал головой. — Она погибла. — Погибла?!

— Все трое погибли в авиакатастрофе в Индии год спустя. Я видел их имена в списке пассажиров. В живых никого не осталось. «Симпсон Дж. К., его жена Джой и их сын Джерард».

Моррис выдохнул, глухо присвистнув.

— Бог ты мой, как все это печально! Вот уж не думал, что у твоего рассказа будет несчастливый конец.

— Ив чем-то иронический, если вспомнить, как мы познакомились, правда? Поначалу я чувствовал себя страшно виноватым, как будто наслал на нее смерть, которой сам едва избежал. Но потом все-таки убедил себя, что это чистой воды суеверие. Но я на всю жизнь сохраню в своем сердце маленькое святилище во имя Джой.

— Маленькое что?

— Святилище, — торжественно сказал Филипп. Моррис закашлялся от сигарного дыма и ничего не сказал. — Ко мне вернулось желание жить, которое, как мне казалось, навсегда меня покинуло. В том, как она неожиданно подарила мне себя, было столько щедрости… Я убедился, что жить стоит и что надо взять от жизни все, пока есть время.

— А еще у тебя были похожие приключения? — спросил Моррис, слегка задетый впечатлением, какое на него произвел рассказ Филиппа, столь же эротический, сколь и печальный.

Филипп слегка покраснел.

— Из этой истории я извлек один урок: никогда не отказывай тому, кто жаждет твоего тела, и никогда не говори «нет» тому, кто предлагает тебе свое.

— Понятно, — сухо сказал Моррис. — А ты согласовал эту формулу с Хилари?

— У нас с Хилари на многое не совпадают взгляды. Еще виски?

— Если только по последней. Мне завтра в пять утра вставать.

— Ну, а ты, Моррис? — спросил Филипп, разливая виски. — Как у тебя с личной жизнью?

— После того как мы расстались с Дезире, я пытался жениться по новой. У меня в доме появлялись женщины, в основном из бывших студенток, но ни одна из них не хотела за меня замуж — у современных девушек нет никаких моральных устоев, — и постепенно я потерял интерес к браку. Теперь живу сам по себе. Бегаю трусцой. Смотрю телевизор. Пишу книги. Иногда хожу в массажный салон в Эссефе.

— В массажный салон? — недоверчиво переспросил Филипп.

— А в этих заведениях работают весьма недурные девушки. Никакие не проститутки. С высшим образованием. Чистые, ухоженные, с ними есть о чем поговорить. Когда я был подростком, то сколько сил и времени тратил на то, чтобы уломать подобную девушку доставить мне удовольствие на заднем сиденье папашиного «шевроле»… А теперь это так же просто, как сходить в супермаркет. Большая экономия времени и нервов.

— Но это же не отношения!

— Отношения убивают секс, ты что, до сих пор этого не понял? Чем дольше длятся отношения, тем меньше в них чувственности. Не надо обманывать себя, Филипп, — ты думаешь, у вас. с Джой второй раз получилось бы так же великолепно?

— Да, — сказал Филипп. — Да.

— А двадцать второй раз? А сто двадцать второй?

— Думаю, нет, — согласился с Моррисом Филипп. — Привычка может погубить все что угодно, так ведь? Наверное, именно этого мы все ищем — страсти, не задушенной привычкой.

— У русских формалистов есть соответствующий термин, — сказал Моррис.

— Возможно, — согласился Филипп. — Только без толку называть мне его, потому что я сразу его забуду.

— «Остранение», — сказал Моррис. — По их мнению, в этом и заключается суть литературы. «Автоматизация съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны (…) И вот для того, чтобы вернуть ощущение жизни, почувствовать вещи, существует то, что называется искусством». Виктор Шкловский.

— Когда-то я находил удовлетворение в книгах, — сказал Филипп. — Но с возрастом я почувствовал, что этого недостаточно.

— Но ты ведь снова отправляешься в путь-дорогу? Хилари сказала, что на этот раз тебя ждет Турция. Что ты там будешь делать?

— Еще один курс лекций по линии Британского Совета. Буду говорить о Хэзлитте.

— Что, турок интересует Хэзлитт?

— По-моему, не очень, но сейчас отмечается его двухсотлетие. Точнее — отмечалось в прошлом году, тогда же и зашла речь о поездке. Однако на ее организацию ушло довольно много времени… Кстати, ты получил экземпляр моей книги о Хэзлитте?

— Нет. Я только что говорил об этом Хилари. Я о ней даже не слышал.

Филипп досадливо крякнул.

— Ну что ты будешь делать с этими издателями?! Ведь я специально просил послать тебе дарственный экземпляр. Позволь мне поднести тебе его сейчас.

Он вынул из книжного шкафа книгу в ярко-голубой суперобложке, быстро надписал ее и вручил Моррису. Книга называлась «Хэзлитт и просто читатель».

— Я не думаю, что ты во всем до мной согласишься, Моррис, но вдруг тебе покажется, что в книге что-то есть: тогда я буду тебе очень благодарен, если ты поможешь отрецензировать ее. До сих пор я не получил ни единого отзыва.

— Едва ли подобной книгой заинтересуется журнал «Метакритика», — сказал Моррис. — Но я попробую что-нибудь придумать — Он быстро перелистал книгу. — Хэзлитт вообще-то не в моде, верно?

— И совершенно незаслуженно, — возмутился Филипп. — Человек он был необычайно интересный. Ты читал его «Liber Amoris»? [27] 1 «Книга о Любви» (лат.).