Дэвид Лодж - МИР ТЕСЕН

— Привет! Вы «Гиннес» пьете? — спросил кто-то у него за плечом. — Где вы его взяли?

Обернувшись, Перс увидел перед собой мужчину с широкой, мясистой, изрытой оспинами физиономией; он жадно заглядывал в его стакан сквозь очки в роговой оправе.

— В баре, — ответил Перс.

— Это не вино, а конская моча, — сказал очкарик, опрокидывая содержимое своего стакана в цветочный горшок. Он исчез в толпе и вскоре предстал перед Персом с целым ящиком «Гиннеса» в руках. — Вообще-то я не люблю бутылочное пиво, — сказал он, — но в Англии «Гиннес» лучше пить из бутылок, чем из бочек. Вот в Дублине — это другой коленкор.

— Совершенно с вами согласен, — сказал Перс, подставляя стакан для добавки. — Наверное, все дело в воде.

И, еще не представившись друг другу, они как знатоки обсудили технологию пивоварения, подкрепляя рассуждения дегустацией.

— Рональд Фробишер! — воскликнул Перс, узнав, наконец, имя собеседника. — Я читал ваши книги. Вам тоже сегодня вручают премию?

— Нет, это я ее вручаю. «Самый талантливый дебют в прозе». Когда я был начинающим писателем, литературных премий было раз-два и обчелся, и те не больше сотни фунтов каждая. Теперь же их развелось так много, что, напечатав хоть

строчку, вы неизбежно получите одну из них. Прошу прощения, я вовсе не желал бросить тень на ваши…

— Ничего-ничего, — ответил Перс. — Я вас понимаю. Кстати, мои стихи даже не опубликованы.

— Ну, вот об этом я и говорю! — сказал Фробишер и сорвал крышку с очередного «Гиннеса», с невероятной ловкостью используя для этого горлышко пустой бутылки. — То есть я хочу сказать, что мне ваши деньги не нужны и дай вам бог удачи, но ситуация становится просто абсурдной. На этом пароходе вы встретите людей, которые существуют только за счет премий, грантов и прочих денежных подачек. Не за горами день, когда начнут вручать премии за каждую опубликованную книгу. Например, премию за самый талантливый дебют в прозе получит роман о молодой жене с двумя детьми и кошкой, чей муж работает в рекламном агентстве и гуляет налево и направо. Или премия за лучшую книгу о путешествиях будет вручена юнцу, объехавшему земной шар в одной паре джинсов и с автобусным расписанием в кармане. А премию за лучший…

Разгорячившись, Фробишер стал развивать тему, но тут к нему подошла молодая женщина и сказала, что скоро его очередь представить самого талантливого дебютанта в прозе. Он поставил стакан и, удаляясь, бросил на ходу Персу: — Присмотрите за моим пивом.

Перс сделал еще один глоток и переступил с ноги на ногу. Вскоре он увидел человека, показавшегося ему знакомым, и помахал ему, подражая прочим участникам торжества. К нему подошел Феликс Скиннер — за ним по пятам следовали пухленькая молодая женщина с копной рыжих кудрявых волос и супружеская пара.

— Приветствую тебя, юноша, какими судьбами?

— Мне здесь вручают премию за стихи.

— Да что ты говоришь! — Скиннер обнажил в улыбке желтые клыки. — Поздравляю! Да, кстати, извини, что огорчил тебя по поводу книги о Шекспире и Элиоте. Это моя секретарша Глория. — Он подтолкнул вперед пухленькую молодую

женщину, которая вяло ответила на рукопожатие Перса. Лицо ее было бледно.

— Когда же мы отсюда уйдем, Феликс? — спросила она. — Меня укачало.

— Но мы пока не можем уйти, милочка, еще не все премии вручены, — сказал Феликс и повернулся, чтобы представить Персу супружескую пару. — Профессор Говард Рингбаум и миссис Рингбаум, из Иллинойса. Говард — один из наших авторов.

Говард мрачно кивнул Персу. Его жена улыбнулась и громко икнула.

— Тельма, прекрати! — прошипел он сквозь зубы. — Не могу! — сказала она, подмигнув Персу. — Пить надо меньше, — сказал Рингбаум.

В другом конце салона кто-то, постучав рукой по столу, начал произносить речь.

— Жуткий тип этот Рингбаум, — прошептал Скиннер Персу на ухо. — Года четыре назад мы издали его книгу. Впрочем, «издали»-громко сказано: нашлепали пятьсот экземпляров и почти все продали за бесценок, и с тех пор я не могу от него отвязаться. Сегодня вот он заставил меня устроить в его честь обед. Зануда каких свет не видывал! А жена его, похоже, нимфоманка — в ресторане пожимала мне под столом ногу, и это при Глории, я от стыда не знал куда деться.

Тут Перс почувствовал, что и ему кто-то пожимает ногу. Он обернулся и увидел, что почти вплотную к нему стоит Тельма Рингбаум.

— Вы и в самом деле поэт? — спросила она с придыханием, обдав Перса винными парами. — В самом деле, — ответил Перс.

— А мне напишете стихотворение? — спросила миссис Рингбаум. — Конечно, если сочтете, что дело того стоит.

— К сожалению, я не пишу стихи на заказ, — сказал, попятившись, Перс, но Тельма Рингбаум, как партнер в танцах, не отступала от него ни на шаг.

— Я не имею в виду деньги.

— Тельма, — капризно спросил Говард Рингбаум у нее за спиной, — у меня есть аллергия на анчоусы? — В руке он держал надкушенный бутерброд. Воспользовавшись заминкой, Перс обернулся к Феликсу Скиннеру.

— Что вы сказали о моей книге? — спросил он его.

— Разве ты не получал моего письма? Нет? Похоже, Глория последнее время не слишком себя утруждает. К сожалению, нам прислали отрицательный отзыв на твое предложение. Ага, кажется, Редьярд Паркинсон сейчас будет вручать премию за лучшую литературную биографию.

Плотный самодовольный мужчина с пушистыми усами, забравшись на сцену, обратился к присутствующим. Он до небес стал расхваливать чью-то книгу, но глумливая улыбка, то и дело трогавшая его губы, придавала его словам противоположный смысл, отчего публика в зале понимающе хихикала.

— Редьярд Паркинсон… Ты ведь читал его книги, Говард? — спросила Тельма Рингбаум.

— Читал. Бред сивой кобылы, — ответил Говард Рингбаум.

Перс открыл еще одну бутылку «Гиннеса», переняв ловкий прием Рональда Фробишера.

— Так значит, вы не будете издавать мою книгу? — спросил он Феликса Скиннера.

— Наверное, нет, голубчик.

— И что же сказал о ней рецензент?

— Сказал, что тема не подходит. Неактуальна. Не вполне на уровне. В общем, что-то такое. — Кто он?

— Я не могу назвать его имени. Это внутреннее рецензирование.

Раздался взрыв аплодисментов, замелькали вспышки фотоаппаратов, и автор литературной биографии поднялся на подиум, чтобы получить премию из рук Редьярда Паркинсона.

— А он, случайно, не здесь? — задумчиво спросил Перс. — Если он здесь, я набью ему морду.

Феликс Скиннер неуверенно рассмеялся.

— Нет-нет, он далеко за пределами Лондона. Но уверяю тебя, это весьма авторитетная личность. А, Редьярд! Рад вас видеть. Прекрасная речь!

Редьярд Паркинсон, который уступил трибуну Рональду Фробишеру, довольно ухмыльнулся и тыльной стороной ладони распушил бакенбарды.