Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Молодой и суровый рыцарь помпезно и шумно праздновал свою свадьбу. Его невеста была самой красивой и образованной девушкой в ближайшей округе.

Буквально накануне свадьбы ее родственники забрали благочестивую деву из женского монастыря, где она вела праведный образ жизни в смирении и молитвах.

Многие знатные рода мечтали породниться с могущественным рыцарем и выдать за него своих дочерей. Но такой чести удостоился благородный и давно обедневший древний род, главным богатством которого на сегодняшний день была юная красавица.

Впервые своего будущего мужа, девица увидела уже на своей собственной свадьбе, которая торжественно и церемонно проходила в огромном зале неприступной крепости рыцаря. Невеста не желала этого брака, но как было принято в те суровые времена — мнение прекрасной девы никого не интересовало.

Все, что она успела узнать о своем супруге, это были обрывки из героических баллад, восхваляющие смелость и силу рыцаря, его молодость и красоту, искушенность в любви, полководческие таланты и неукротимую ярость, с которой он безжалостно крушил многочисленные полчища своих заклятых врагов. Число славных побед рыцаря было велико, и слава его была нетленна.

Вокруг величественного замка рыцаря, за неприступным рвом с водой, лежали его обширные владения. Земли сурового воина простирались от горизонта до горизонта. Верные подданные рыцаря почтительно преклоняли свои головы и становились на колени, когда опускался подвесной мост и благородный рыцарь, закованный в железные доспехи, выезжал из ворот мрачной крепости на своем верном боевом коне.

Завидев рыцаря верхом на огромном коне, многие крестьяне поспешно падали ниц прямо на землю и замирали в благоговейном ужасе, ибо конь рыцаря имел весьма дурную славу из-за очень свирепого норова. Могучее животное, закованное в тяжелые железные латы, легко сбивало человека с ног и могло безжалостно и жестоко искалечить замешкавшегося беднягу или даже яростно затоптать до смерти своими страшными копытами. Преданный конь признавал лишь только одного седока — своего хозяина-рыцаря.

Много было выпито доброго вина на роскошной свадьбе. Еще больше было сказано изысканных слов о неземной красоте прекрасной невесты и о славе великого воина.

Отзвучали все тосты, восхваляющие молодых, затихли веселые песни и хмельные возгласы. Многочисленные и знатные гости откланялись. Кто не смог уйти на своих ногах, тех вынесли образцово вышколенные слуги рыцаря, молчаливые и незаметные, но весьма расторопные.

Взволнованная девица с трепетом ждала того момента, когда останется наедине с рыцарем. Она была невинна и совсем не знала, что ее ожидает. По словам монахинь, супружеский долг неизменно связан с невыносимой физической болью и постоянными душевными страданиями. Настоятельница монастыря утверждала, что делить ложе с мужчиной необходимо лишь только для продолжения рода. А сладострастные плотские утехи — это смертный грех, который недоступен благородным дамам. Это удел презренных блудниц и падших женщин из самой черни, которые после праведного божьего суда буду вечно гореть в страшном пламени мерзкого ада без малейшей надежды на снисхождение и спасение своей пропащей души. И будет так вовеки веков.

Прекрасная невеста, а ныне — молодая жена, медленно вошла в спальню и, сбросив одежды, легла на брачное ложе, которое было покрыто шкурами животных, добытых рыцарем на кровавых охотах. Юная дева решила с честью выполнить свой супружеский долг. Лишь один вопрос терзал ее — нежность?!

Будет ли этот совершенно незнакомый ей человек, который сегодня стал ее мужем, ее господином, ее властителем, хоть немного нежен с ней?! Ибо она с несказанным удивлением и благоговейным трепетом ощущала рождение непонятного сладкого чувства внизу своего живота — как будто в ее чреве распускалась нежная роза.

«Боже, я совершенно не знаю этого человека! И совсем не хочу быть его супругой! Но я исполню волю родителей и твою волю, господи. Я буду для него верной женой. Я буду терпеливо ждать его из военных походов. Я буду готовить ему вкусную пищу и различные яства. Я буду заботливо врачевать его раны. Я буду дарить ему нежное тепло своего тела, и говорить лишь только ласковые слова. Я буду рожать ему красивых и здоровых детей. Я стану ему преданным другом и никогда не предам его. Я буду стойко и смиренно переносить его раздражение, бранные оскорбления и плохое настроение. Я буду с достоинством сносить его равнодушие ко мне, грубость и возможно, жестокие побои! Я буду улыбаться, когда ему это будет приятно. Я буду украдкой глотать слезы, когда он совсем перестанет замечать меня. Когда моя молодость и красота увянут, я сделаю вид, что не замечаю его новой молодой любовницы. Я все сделаю, как велит моя святая клятва и брачный договор. Господи, я вынесу все это многократно, но молю тебя, заклинаю — пусть в первую брачную ночь, мой муж будет хоть немного нежен со мной! Хотя бы один-единственный раз. Пусть этот цветок, что расцветает в моей плоти незнакомым мне ранее сладострастным чувством, не будет безжалостно сорван грубой рукой рыцаря, закованной в железную перчатку и, не будет втоптан в дорожную пыль копытами его боевого коня. Пусть, хотя бы в первую нашу общую ночь, рыцарь не доставит мне физической и душевной боли. Пусть наш первенец будет зачат в нежности и познает великую силу родительской любви. Я хочу, я мечтаю, я молю тебя господи, чтобы наш ребенок не был лишен отцовской любви. А свою любовь я отдам ему всю — без остатка».

Половицы жалобно скрипнули под тяжестью тела, закованного в железные латы — в комнату вошел рыцарь. Дева испуганно замерла, закрыла глаза и затаила дыхание. Рыцарь подошел к брачному ложу, было отчетливо слышно, как глухо звенят его боевые доспехи. Он медленно склонился к молодой супруге и неожиданно резким движением сорвал покрывало.

Его взору предстало удивительно гармоничное тело юной красавицы. Рыцарь долго смотрел на роскошное великолепие плоти, законным хозяином которого он стал в сегодняшний день. Девица лежала, затаив дыхание и не смея шевельнуться, отчетливо осязая бархатной кожей, тяжелый взгляд своего властителя-мужа, который медленно скользил по ее нагому телу. Так продолжалось достаточно долго. Затем, рыцарь молча развернулся и вышел из комнаты.

Именно в те мгновения, когда молодая жена, уязвленная равнодушием рыцаря, горько рыдала в одиночестве на холодном брачном ложе и страстно взывала к богу с молитвами полными искренних слез и отчаяния, многочисленная армия ее мужа громкими восторженными криками и боевыми возгласами приветствовала своего грозного предводителя.