Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Зайчик посмотрел на часы и вышел из канцелярии строить роту на вечернюю поверку. Построив личный состав, Зайчик решил лично провести вечернюю поверку личного состава. Он взял у старшины список роты и медленно, с выражением, начал зачитывать фамилии курсантов. Курсант, услышав свою фамилию, громко отвечал: «Я!». Лейтенант не торопясь, подходил к данному курсанту и долго всматривался ему в лицо. Как будто, он заново знакомился с вверенным ему личным составом. Вечерняя поверка затянулась. Обычно, когда ее проводил старшина роты Игорь Мерзлов, поверка пролетала минут за 5-ть, не более. Старшине вполне хватало этих 5-ти минут времени, чтобы огласить все 144 фамилии, стоящих в строю курсантов и отпустить их на вечерний туалет. Зайчик же мямлил уже минут 40-к. Время, отведенное на ночной сон, катастрофически сокращалось. Уставшие за день ребята клевали носом и засыпали прямо в строю, стоя. Наконец, все закончилось и, получив долгожданную команду: «Отбой», мы повалились в родные кроватки, в сладкие объятья Морфея. Но, утро наступило неожиданно быстро.

Электрический свет больно резанул по глазам. Инстинктивно взглянув на часы, все ребята начали дружно возмущаться. До официального времени, отведенного на побудку по распорядку дня, было еще полчаса. У нас пытались украсть целых полчаса законного сна. Возмутительно! Это притом что вчера вечером, долбанный Зайчик затянул вечернюю поверку и отпустил роту на сон, на 40-к минут позже обычного. Где справедливость?! Казарма загалдела.

Стараясь укрыться одеялами с головой, разбуженные курсанты стали дружно проклинать дежурного по роте. Настоятельно рекомендуя ему, срочно засунуть свои «самые быстрые часы в мире» себе же в задницу, причем исключительно плашмя и поглубже, а также немедленно выключить проклятый свет.

— Рота, подъем! Я, что?! Особое приглашение должен повторить?! А ну, строиться на зарядку! Форма одежды — голый торс! Бегом! Я сказал!

Все услышали брезгливо раздраженный голос лейтенанта Зайчика. Это нас озадачило. Обычно скромный и воспитанный лейтенант не позволял себе переходить на хамские нотки в голосе. Ага, понятно! У мальчика сорвало крышу, и начался острый приступ звездной болезни! Ну что ж?! Диагноз ясен! Пока болезнь не перешла в хронику, будем лечить. Прости лейтенант, но это для твоей же пользы!

Зайчик тем временем хаотично бегал по спальному помещению, подгоняя отстающих и заспанных курсантов. Некоторые ребята вообще не отреагировали на крики и на свет, бьющий им прямо в глаза. Они крепко спали. За годы, проведенные в училище, в рамках однообразного и размеренного распорядка дня, необходимость в часах для нас фактически отпала. Наш организм сам давал выверенную команду на сон и на пробуждение, в четко определенное время. А также, на выделение желудочного сока перед посещением столовой и устранение потребности в опорожнении содержимого внутренних органов от продуктов жизнедеятельности — все в строгом соответствии с утвержденным распорядком дня. Привычка, выработанная годами!

Система внутренних часов работала внутри каждого курсанта. Работала четко, качественно, без сбоев, дважды в год, переводя стрелки внутренних персональных часов на один час вперед или назад, в соответствии с принятым общегосударственным стандартом времени. И малейшее отклонение от хода внутренних часов, хотя бы на одну минуту, вызывал в организме дискомфорт и законный протест.

Ребята нехотя поднимались, все-таки приказ командира обсуждению не подлежит. Независимо от его глупости. Дисциплина!

Зайчик словно обезумел, он стаскивал заспанных курсантов на пол вместе с матрасами, грязно ругался и щедро раздавал внеочередные наряды налево и направо. Рота, недовольно бурча, построилась в коридоре. «Эх, лейтенант, не стоит гайки закручивать, не время! Люди и так на пределе своих сил, резьбу сорвешь!», — читалось в глазах у многих ребят.

Мы посмотрели в окна и ничего за стеклом не увидели. На улице висел густой грязно-молочный туман.

Лейтенант нервно бегал вдоль строя и ежесекундно посматривал на свои часы. Он явно опасался пропустить эффектно запланированное утреннее рандеву с Пиночетом.

«Интересно, он так же суетился когда бежал на свидание к своей крольчихе?», — подумалось мне в тот момент. Зайчик открыто изнемогал от нетерпения.

— Рота! Напра-Во! На улицу, Бегом Марш! Строиться на плацу.

Толпа курсантов, не отдохнувшая за короткую ночь, измотанная в бесконечной череде нарядов и караулов, медленно и нехотя выползала на улицу. Зябко поеживаясь от промозглой сырости, рота построилась на плацу, в молочной белизне густого непроглядного тумана.

На плацу мы оказались в гордом одиночестве. Командиры остальных рот нашего батальона и других батальонов училища в целом были умудренные опытом офицеры. Они понимали, что оставшиеся на ногах курсанты, которых пока не свалила эпидемия безжалостного дизеля, несут колоссальную физическую нагрузку и по-отечески жалели своих подопечных «детишек». В это туманное утро, командиры соседних рот, приняв грамотное решение о корректировке распорядка дня, не вывели свои подразделения на утреннюю зарядку. Честь и хвала этим офицерам. Низкий поклон. Они дали небольшую передышку своим курсантам, чтобы те поспали лишние 15-20-ть минут, а затем, не торопясь, встали, умылись и подготовились для очередного изнуряющего витка нарядов и хозяйственных работ, которые надлежало выполнить за всех парней, лежащих на излечении в обсерватории и вновь обгадившихся сослуживцев. Дизель ежедневно собирал урожайную жатву.

Но Зайчик пошел по иному пути. Он решил красиво рисануться перед комбатом, и зарекомендовать себя принципиальным и строгим командиром, свято исполняющим требования распорядка дня и не дающим спуску симулирующим усталость бездельникам и обалдуям.

— Рота! Напра-Во! За мной, Бегом Марш!

Облаченный в новенький спортивный костюм и легонькие кроссовки, вставив в уши наушники от супердефицитного кассетного плейера, лейтенант возглавил колонну из вяло бегущих курсантов. Мы же были одеты лишь в галифе и тяжеленные яловые сапоги. Влажный туман, неприятно облегал голые тела ребят, вызывая противный озноб и покрывая их густой «гусиной кожей». Уставшие и «забитые» мышцы ног, с трудом отрывали от асфальта тяжеленные «противотанковые» армейские сапоги. Зайчик был бодр и свеж, он как горный козлик, легкими прыжками летел навстречу комбату а, следовательно, и своей блестящей карьере.

Сделав полный оборот вокруг училища, наша одинокая рота, почему-то не встретила Пиночета. Блестящий план Зайчика дал трещину. Но он решил идти до победного конца. Несмотря на легкую спортивную экипировку, Кролик устал скакать и принял воистину замечательное решение. Он взгромоздился на крыльцо, отсекая нам, возможность пробраться внутрь теплого здания через входную дверь и дал команду, бегать вокруг казармы до победного конца. А сам принялся терпеливо ждать комбата, всем своим видом показывая полный тотальный контроль над ротой курсантов, которая послушно наматывает круги.