Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Лейтенант Зайчик все время восторженно и жадно ловивший каждое слово любимого комбата и законспектировавший в точности все его ценнейшие указания в свой блокнот, немедленно бросился реализовывать их на практике.

За день, Зайчик многократно посетил все места работ и несения нарядов, где находились курсанты нашей роты. Складывалось впечатление, что офицер бегает по кругу. Он неоднократно облазил всю столовую, раз десять посетил варочный и овощной цеха, пару раз слазил в выгребную яму и сбегал на свинарник. Также посетил посудомойку, пощупал бачки и тарелки, заглянул в «обсерваторию», пересчитал всех больных и выздоравливающих и обошел все посты внутреннего караула. Он побывал везде и всюду.

При каждом своем посещении неугомонный Зайчик требовал немедленно прекратить все работы и срочно построить личный состав для тщательной и поголовной проверки его наличия. Каждую группу курсантов, он проверял самолично и многократно, часто сбиваясь и начиная сначала, долго сверяясь с какими-то бумажками и своим блокнотом. И так, целый день без конца и края. И такая дребедень целый день! Динь-дилень! От рассвета до заката!

Мы не успевали соскучиться по нашему дорогому командиру, как он уже прибегал к нам и затевал новое построение.

Офицер дергал курсантов постоянно. Он вносил хаос в отлаженный механизм несения нарядов и дежурств, в отработанную за годы обучения технологию и хронометраж проведения давно знакомых и привычных работ. Зайчик нам реально мешал. Мы катастрофически не успевали выполнить тот объем работы, который без его проверок делали легко и спокойно. На раз!

В результате, чтобы успеть выполнить все дела и поставленные задания в установленные сроки, всем курсантам приходилось затрачивать гораздо больше усилий. От спешки и накладок стали появляться ошибки и накапливаться нервозность. Везде царила бесполезная суета. Ребята стали больше уставать, причем не только физически, но и морально.

Зато, Зайчик был доволен. Еще бы, ежеминутными построениями и поголовными проверками, он обеспечил себе 100 % владение информацией о ежесекундном нахождении каждого человека в том или ином месте. Контроль над личным составом был тотальным. Не смотря, что КПД того же личного состава заметно упал и сроки по всем работам вылетели из привычного графика, лейтенант регулярно звонил комбату, доставая его постоянными докладами о расходе личного состава, подчеркивая свою осведомленность в ходе проведения запланированных на день работ.

Всему в этой бренной жизни приходит конец. Пришел конец и данному бестолковому и безумному дню, с его бесконечной суетой и нервотрепкой. С большим опозданием и отклонением от устоявшихся графиков, с трудом выполнив и закончив все назначенные на день работы, задрюканные и откровенно задроченные многократными построениями и перекличками, уставшие курсанты возвращались в расположение роты.

Мы забегались и замотались до такой степени, что на ужин никто не пошел. Есть не хотелось. Руки и ноги противно дрожали от усталости, во рту пересохло. Лишь только одно-единственное желание было на гране с заветной мечтой — упасть на кровать и закрыть глаза. Можно даже прямо так — не раздеваясь. Да что там на кровать?! Какая роскошь?! Дайте команду: «Отбой» и толпа ребят повалится прямо на пол, на голые доски и будет спать до самого утра. Спать без снов, крепко и сладко! Хрен добудитесь!

Старшина роты, видя плачевное состояние большинства ребят, быстро построил роту и скороговоркой пробубнил список личного состава, не дожидаясь ответа вызываемого курсанта, лишь опытным взглядом скользя по неровному строю измотанных бойцов, профессионально выискивая владельца оглашаемой фамилии.

Поверка близилась к логическому завершению, как через открытые окна казармы, мы услышали рев мотора и противный визг тормозов. Стоявшие в последней шеренге строя, спиной к окнам, ребята оглянулись и увидели непостижимую картину.

Отчаянно тормозя и громко газуя, возле крыльца нашей казармы лихо остановился белый «Москвич» из которого, вальяжно красуясь, выгрузился незабвенный лейтенант Зайчик.

Надо заметить, что въезд на территорию военного училища для личных автомобилей офицеров и прапорщиков, был строго запрещен. Для личного транспорта сотрудников училища ВВС прямо перед КПП была оборудована автостоянка. Но, пользуясь поздним временем и отсутствием в училище нашего генерала, лейтенант Зайчик каким-то непостижимым образом, смог уговорить помощника дежурного по училищу — такого же желторотого обалдуя, как и он сам, в тайне от начальства, дать команду наряду КПП пропустить личный «Москвич» Зайчика на закрытую территорию.

Пиночет в это время был в городской комендатуре, где проверял качество несение службы нарядом гарнизонного караула. Он не мог по достоинству оценить вызывающе наглый поступок своего фаворита, чтобы немедленно и жестоко изнасиловать Зайчика прямо на капоте его собственного же белого «Москвича», пока самого Пиночета образцово показательно не изнасиловал наш генерал — начальник училища, причем на том же капоте, того же белого «Москвича».

Полковник Серов очень много потерял! Такой перспективный залет молодого офицера проходил без его непосредственного участия! Ведь этим проступком, лейтенанта Зайчика можно было пенять и попрекать всю его оставшуюся беспросветную жизнь. «Рапорт на академию?! Господь с тобой, золотая рыбка! В твоем активе злостное нарушение пропускного режима. Не достоин! Рановато пока, послужи еще лет триста, прояви себя добросовестным офицером, искупи вину. Тогда и посмотрим, подумаем, посовещаемся с товарищами. А пока, идите, работайте, растите над собой! У вас еще неполное служебное соответствие не снято. Что вы говорите?! Злополучный «Москвич» уже давно сгнил! А-яй-яй. А это неважно, взыскание за нарушение режима нахождения на закрытых территориях срока давности не имеет! Так что идите, товарищ вечный лейтенант и подумайте над своим поведением, недостойным высокого звания офицера Красной армии».

Это в теории, а пока, для красивого и эффектного выступления Зайчика все обстоятельства складывались как нельзя лучше. Операция по созданию у личного состава роты впечатления о лейтенанте, как о суперзначимой и потрясающе солидной фигуре, которой дозволены любые поступки и действия, строго запрещенные для остальных офицеров училища, началась очень успешно и многообещающе.

Учитывая, что Зайчик был единственным ребенком в достаточно интеллигентной семье, его родители вкладывали в своего сыночка всю душу и старались привить ему чувство прекрасного. Юного Зайчика водили в театры и музеи, покупали ему модную одежду и дорогие игрушки. И по факту окончания военного училища любящие и заботливые родители подарили своему дорогому отпрыску белый «Москвич» АЗЛК-2140.