Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Приложив общее усилие 4-х человек, мы с величайшим трудом оторвали курсантов Филина и Копыто от «интересного» окошка. Причем, Копыто отрывали уже впятером, включая присоединившегося к нам Серегу Филина. Что характерно, Витю Копыто оторвали от окна чуть ли не с металлическим отливом, который «намертво» приколотили строители медсанчасти снаружи оконного проема, в момент постройки самого здания.

Пока мы бежали в сторону родной казармы, Витя Копыто все порывался вернуться к окну медсанчасти, «буквально на одну секундочку»…

Самое любопытное и смешное, что церемонию «вечернего чаепития» не смогли потревожить ни звон разбитого стекла, ни треск рвущихся штор, ни грохот падающего карниза. Очевидно, чай неблагоприятно действует на слух, уши закладывает, не иначе…

У входа в расположение роты, возле тумбочки дневального, нас встретил внешне спокойный старшина Игорь Мерзлов, но было понятно, что его нервы тоже «на взводе» и он искренне переживает за курсанта Чернухина.

— Все в порядке?!

— Ага, почти… наследили самую малость…

— Слушайте сюда все! Если начнется шум, крики, опознание, дамочка из медсанчасти естественно Валерку Гнедовского узнает! Сержант и все такое. Может еще Филина и Копыто с перепугу подтянуть?! Полимон, Симон и Лелик, вообще не засветились! Их никак не зацепишь. Ничего, в любом случае отобьемся. И вообще, все это неважно, главное лекарство добыли! Если что, всем идти в глухую несознанку: «Я — не я! Лошадь не моя!», а я подтвержу, что после вечерней поверки никто никуда из казармы не выходил. Все, вопрос закрыт, пошли к Чернухину!

Личный состав 4-й роты уже отбился и крепко спал, за исключением 45-го классного отделения. Все парни встревожено кучковались возле кровати Алексея Чернухина, которому было совсем «кисло». Парень дышал очень натужно и с громким свистом. Даже в полумраке спального помещения, с тусклым фонарем дежурного освещения было отчетливо видно, что каждый вдох и выдох дается ему с огромным трудом.

Санька Полимонов протянул Чернухе баллончик ингалятора и тут же испуганно ойкнул. Оказывается, он сильно порезал руку стеклом, но в горячке «операции» даже не заметил своей раны. Увидев кровь, текущую тонюсенькой струйкой из под манжета рукава гимнастерки, Полимон заметно побледнел, у него предательски подкосились ножки. Старательно отвернувшись от своей кровоточащей ранки, Полимончик сразу же рухнул на ближайшую табуретку (курсант Полимонов патологически не переносил вида крови см. «Экстрасенсы»).

Лешка схватился за ингалятор и, жадно сделав несколько длинных «пыхов», через некоторое время откинулся на подушку и блаженно прошептал с отчетливой дрожью в голосе.

— Живу! Отпускает! Спасибо ребята!

Старшина Мерзлов, присев на краешек кровати курсанта Чернухина, тихо сказал.

— В первое же увольнение пойдешь в город, купишь целый ящик этой дряни и передашь её мне на хранение. Запру в каптерке, и буду самолично выдавать тебе по мере надобности. Только возьми много, чтобы до самого выпуска из училища хватило!

Леша Чернухин блаженно улыбался, но старшину нашей роты уже не слышал. Он крепко спал.

— Спи-спи, дружище! Намучался, бедолага. Спи, набирайся сил.

Игорь Мерзлов заботливо поправив одеяло на кровати Чернухина, осторожно вытащил ингалятор из его руки и положил рядом — на прикроватную тумбочку. При этом он обратился к сержанту Гнедовскому.

— Валера, завтра не поднимай его на зарядку, пусть лишний часик подремлет. Сколько ж силенок за эти два дня растерял, дурачок…

Затем, старшина, посмотрел на «истекающего» кровью и почти бездыханного Полимошу, который тонко балансировал на грани обморока и ускользающего сознания лишь на остатках своей силы воли, и с улыбкой промолвил.

— Тащите зеленку и бинт из аптечки, реанимация 4-й роты продолжает свою работу… Давай сюда руку, герой!

p. s. Справедливости ради, стоит особо заметить, что дежурная медсестра Света, обнаружив исчезновение ингалятора (после окончания чаепития, естественно) не подняла истеричный шум и не поставила в известность руководство медсанчасти в частности и командование училища ВВС в целом о выявленном факте хищения дефицитных мед. препаратов, несмотря на разбитый медицинский шкафчик, наличие четких следов курсантских сапог на белоснежном подоконнике, оборванные шторы и свежие капли крови на полу и оконном стекле…

Спасибо тебе девочка! И старлею Мартынову — помощнику дежурного по училищу ВВС тоже отдельное и персональное спасибо!

p. s. На выпуске из училища ВВС, будучи молодыми лейтенантами, мы (Чернуха особенно) хотели преподнести этой медсестричке букет цветов и попросить извинения, но не успели этого сделать, т. к. молодой врач Светлана Мартынова — жена капитана Мартынова (того самого бывшего старлея), как и положено верной и любящей жене уехала со своим мужем к новому месту службы.

Весна! Наконец-то, свершилось, дождались, отмучились, аж не верится! Аллилуйя! После кошмарно-угнетающей уральской зимы с небывалыми, умопомрачительными и незабываемыми –52 градусами по Цельсию, любое маломальское потепление начинает восприниматься как «манна небесная», а тут настоящая всамделишная ошеломительная и многообещающая весна! Ура! Ура! Ура!

Боже, как хорошо! Тепло! Комфортно! Чудо, как замечательно! Птички разнокалиберные орут во все горло, соревнуясь друг с другом в громкости и красоте переливов, а также попутно пытаются переорать колонку S-90, нагло выставленную в раскрытое окно на 4-м этаже дома напротив, которая отчаянно дребезжа и сотрясаясь на последнем издыхании, изрыгает нетленный хит «Life is life» австрийской группы «Opus». Непроизвольная музыкальная дуэль идет с переменным успехом, но красота заливистой брачной песни одуревших от дерзкой весны пернатых ловеласов явно побеждает.

Ласковое солнышко нежно и ненавязчиво пригревает, заставляя сонно щуриться ленивого рыжего кота на ближайшей лавочке. Последний снег уже давно и повсеместно стаял, а сквозь серо-грязный слой раскисшей почвы, озябшей и промерзшей за время неприлично долгой зимы, пробиваются робкие и нежные, но весьма настойчивые ростки новой жизни. Почки на деревьях уже набухли и показались кончики еще свернутых листочков, которые начинают источать еле уловимый маслянистый аромат.

Красотища, да и только! Природа постепенно оживает и буйно расцветает, показывая заразительный пример людям, в своей неудержимой и подкупающей искренности.

В полной солидарностью с матушкой природой, постепенно оживают и начинают медленно оттаивать наши окоченевшие «вусмерть» организмы.

Суровая уральская зима не смогла окончательно вытравить из курсантских тушек отчаянную «жажду жить». И вот теперь под воздействием провокационных лучей нежного весеннего солнышка, где-то в самой глубине промерзшего насквозь тельца, облаченного в военную форму, осторожно и нехотя пробуждаются «секретные железы», которые, постепенно набирая темп и повсеместно наглея от весеннего безумия и вседозволенной безнаказанности, начинают вырабатывать весьма приличные порции различных гормонов. Которые в свою очередь, вносят сладостное смятение в наши и так достаточно хаотичные мысли, переводя их исключительно в раздел инстинкта размножения и безусловных рефлексов, а первичные половые признаки (мужское достоинство то есть) — в состояние постоянной сладостной возбужденности и трепетного томления.