Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Причем все эти вышеперечисленные дистанции бегались нами — курсантами, исключительно в армейских сапогах «противотанковой модели», которые смело можно использовать в качестве якоря для небольшого парохода, ибо внушительный вес армейской обуви типа: «сапоги абныкавенные» приводил многих ребят в состояние легкого недоумения, местами переходящего в поголовную панику и неконтролируемую истерику.

Вес стандартных армейских сапог действительно просто запредельный. Убить можно. Наверное, на это и рассчитано. Складывалось устойчивое впечатление, что сапоги — это изуверское и секретное оружие, не попадающее под ограничительное действие ни одной международной гуманной конвенции.

Допустим, закончились в ближнем бою у красноармейца все патроны — нет повода для паники, тогда ты снимаешь свой сапог, берешь его нежно двумя руками за голенище и айда в «рукопашную» крушить врага-супостата смертоубийственными ударами наотмашь. Под напором тяжеленного русского сапога далеко ни одна вражеская черепушка «на раз» проломится, причем — вместе со шлем-каской, к бабке не ходи. Много противника таким нехитрым образом положить можно. Только успевай трупы оттаскивать. Есть правда одно «но» — до тех пор героически биться будешь, пока твои собственные ручонки от усталости не отвалятся. Такими серьезными весами, как стандартный сапог советского солдата длительное время махаться, далеко не каждый военный богатырь сподобиться, это точнее некуда. Sorry, за лирическое отступление… Итак.

Постоянная и активная спортивная жизнь была неотъемлемой частью повседневной курсантской жизни. Даже список увольняемых в город курсантов составлялся фактически после обязательного посещения ротного турника в спортивном уголке казармы. На этом турнике каждый соискатель кратковременного похода за пределы колючей проволоки, надежно опутывающей периметр военного училища, должен был под неусыпным контролем дежурного офицера, сделать не менее 15-ти подъемов переворотом — стандартное силовое упражнение на перекладине, требующее наличие весьма неплохой физической формы.

Кто не способен выполнить данное гимнастическое упражнение — свободен! Пожалуйста, молодой человек занимайтесь, тренируйтесь, растите так сказать над собой, а сегодня в город к девочкам пойдут более достойные представители — гармонично развитые в физическом плане. А всевозможным слабакам, лентяям, немощным и убогим личностям нечего с девочками общаться и генофонд нации портить. Советская девушка должна дружить и строить свои близкие отношения только с крепкими и здоровыми парнями, а не с какой-то там «спирохетой бледной», прости господи. Строгий искусственный отбор в действии — слабые и нежизнеспособные особи мужского пола принудительно изолируются в пределах территории, исключающей осуществление тесного контакта с женским населением! Все строго в соответствии с гениальной теорией Дарвина. Вот так! Неплохой стимул для физического самосовершенствования, не так ли?! Виси себе на перекладине, сколько потребуется — хоть, до паховой грыжи — твое право. А через недельку подойдешь, прогресс в спортивных результатах продемонстрируешь, тогда можно и в увольнение в город прогуляться — к девочкам! Вот так.

Когда приходила пора более серьезной подготовки к традиционно-ежегодному спортивному смотру в масштабе всей Красной армии, наступал вообще полный писец — училище переходило на осадное положение, все увольнения отменялись, а наши тела и души безраздельно отдавались в полное и безраздельное распоряжение полковника Миллера, который получал в свои мускулистые руки неограниченную власть.

По воле «дедушки» Миллера мы начинали носиться галопом по огромной территории военного училища с самыми первыми лучами восходящего солнца. Усиленная утренняя зарядка плавно перетекала в интенсивный 3-4-х километровый забег. Затем, весь личный состав училища строился на плацу, продуваемом насквозь всеми уральскими ветрами. Полковник Миллер важно взгромождался на «генеральскую» трибуну и под рев мощнейших динамиков, почти 1000 курсантских душ, четко под счет — синхронно, с многократным повторением, делали «Комплекс вольных упражнений №№ 1, 2, 3». Выполняли эти комплексы до полного изнеможения — когда нас смело и безбоязненно можно было выставлять на торжественное открытие любых Олимпийских игр или какой-нибудь Спартакиады в качестве идеально вышколенной массовки, а то — и для украшения стадиона в качестве «живых скульптур». Все наши движения были идеально отточены до полного автоматизма, а в глазах горел безумный огонек фанатизма.

Затем следовали плановые учебные занятия, на которых у нас появлялась кратковременная возможность просто тупо посидеть на собственной заднице, вытянув уставшие ноги и попытаться немного расслабить «забитые» мышцы, но на переменах все передвижения между учебными корпусами осуществлялись только бегом.

После занятий — очередная беготня по училищу в приличном темпе в районе 3000 метров. Затем, «пулей» на обед, опять же естественно «бегом». Потом незаметно пролетала сильно укороченная (кастрированная) самоподготовка — учеба оказывается в военном училище совсем далеко не самое важное, и «наука побеждать» плавно отходила на второй план, уступая главенствующее место вездесущему спорту. Главное — всем курсантам надлежало постоянно висеть на перекладине и бегать, бегать, бегать. Ну, а потом еще на сон грядущий, вместо обязательной «вечерней прогулки» на свежем воздухе, была очередная стандартная 3-ка вокруг училища. И такой конно-ипподромный режим сохранялся на территории училища ВВС в районе 2,5-3-х месяцев, аж до самого момента приезда дорогой и долгожданной комиссии из Москвы.

Стоит отдать должное, что полковник Миллер, несмотря на свой достаточно серьезный возраст, бегал почти наравне с нами. И это делает ему честь, безусловно. Уважаем и преклоняем свои головы, это бесспорно.

Но, для элементарной справедливости стоит заметить, что он то бегал в легоньких кроссовочках, а после работы шел домой отдыхать и «баиньки», а мы тащили всевозможные наряды, караулы, хозяйственные работы, погрузо-разгрузочные работы и всю внутреннюю и внешнюю службу, которую никто не отменял. Опять же питание тоже, несомненно разное, у кого-то — нормальная высококалорийная пища, а у кого-то — отвратный бигус.

Короче, такие непомерные нагрузки наши молодые, но несколько истощенные после суровой уральской зимы и длительной диеты из мерзкого бигуса, организмы отказывались воспринимать адекватно. Мы не успевали восстанавливаться после изнуряющих ежедневных тренировок по вполне объективным причинам и как следствие этого начались проблемы.