Владлен Бахнов - Тайна, покрытая мраком

— Почему вчера? — обиженно спросил Мартушкин.

— А потому, что наш элсонаим знаете сколько на сегодняшний день составляет?

— Сколько?

— Нет, как по-вашему, — сколько?

— Не знаю.

— Сто тысяч — вот сколько!

— Сто?!

— Сто!

— Тысяч?

— Тысяч!

— В час?

— В час!

— Не может быть.

— А вот сейчас увидите. Я не зря пригласил вас на пуск элсонаима. Мы живем в век космических скоростей! Кибернетика на службе прогресса! Прошу вас… — и Сычкин с Мартушкиным вышли из кабинета.

Они прошли мимо вахтера и вошли в помещение, где находился новенький, с иголочки, элсонаим.

Он выглядел еще внушительней, чем элсоназ, и состоял из бесчисленного количества блоков и приборов непонятного назначения.

Возле машины дежурили кибернетики. И даже Рыбацкий ввиду торжественности момента был в белом халате.

Мартушкин с уважением осмотрел хитроумную машину.

— А это что? — спросил он, указывая на какой-то странный аппарат.

— Элзапус, — ответил кибернетик постарше.

— Что-что?

— Между нами говоря, электронно-записывающее устройство, — расшифровал Рыбацкий и, увидев недовольный взгляд Сычкина, умолк.

Управляющий не хотел ни с кем делить долгожданный успех.

— Элсонаим сочиняет, а элзапус выдает все варианты в письменном виде, — объяснил он. — Можете начинать.

— Есть! — четко сказал кибернетик помоложе и нажал на кнопку.

Элзапус зажужжал, и в этом жужжании чувствовалась сдержанная мощь.

— Прогревается! — с уважением сказал Рыбацкий.

— С какой скорости прикажете начать?

— Со ста тысяч, — небрежно ответил Сычкин.

— Со ста? — переспросил кибернетик.

— Я, кажется, ясно выразил свою мысль! — повысил голос Сычкин. — Включайте на полную мощность!

— Есть на полную! — И кибернетик резко повернул ручку.

Элсонаим угрожающе загудел, зарычал, а из элзапуса мощной струёй забила бумажная лента.

Струя с силой ударила в потолок и низринулась оттуда прямо на Сычкина.

Продолжая фонтанировать, лента быстро опутывала присутствующих, и вскоре они стали похожи на известную скульптурную группу Лаокоон.

Разливаясь по полу, лента стремительно затапливала помещение.

— Спасайтесь! — закричал Рыбацкий и, разгребая бумагу, поплыл к выходу.

За ним, путаясь в ленте, выбежали остальные.

Рыбацкий навалился на двери и поспешно запер их на ключ.

Но и здесь было слышно, как бумажные волны с силой ударяли в дверь.

Двери содрогались под напором разбушевавшейся бумажной стихии. Казалось, еще минута — и двери рухнут.

— А где Сычкин? — спросил вдруг Рыбацкий. — Где Борис Петрович?

Ужасная догадка заставила всех дружно вздрогнуть.

Но тут раздался треск, и, выбив, наконец, двери, показался вырвавшийся из бумажного плена управляющий.

— Ха-ха-ха! — весело заливалась Примерова, слушая рассказ Мартушкина. — Представляю себе эту фантастическую картину… Вот вам и сто тысяч в час, вот вам и погоня за цифрами! Ну, теперь, я думаю, с Горнаимом покончено. Как вы полагаете?

— Я думаю, что Горназ один вполне сможет снабжать весь город полноценными названиями. Особенно теперь, когда у вас есть электронный составитель… — сказал Мартушкин.

И вдруг на пороге кабинета появился Фигуркин.

— Зинаида Васильевна, мне нужно с вами поговорить, — нервно сказал он.

— Товарищ Фигуркин, разве вы не видите, что я занята? — холодно ответила Примерова. — Зайдите попозже.

— Нет, мне нужно поговорить именно сейчас! — повторил Костя.

— Ну, я побегу в редакцию, — заторопился Мартушкин. — Так во сколько у вас завтра собрание?

— В пять. Приходите, пожалуйста.

— Обязательно приду! — И Мартушкин исчез.

— Я слушаю вас, Константин Львович, — сухо сказала Примерова. — Но учтите, если вы пришли извиняться за тот разговор…

— Зинаида Васильевна, я пришел к вам по сугубо служебному вопросу.

— Слушаю вас.

— Вы знаете, Зинаида Васильевна, что последнее время я занимался Вычислителем Оптимального Варианта. Я ввел в него все данные о Горназе, и ВОВ стал рассчитывать оптимальный вариант размещения сотрудников. Оказалось, что в Горназе каждый сотрудник занимает именно свое место.

— Очень хорошо!

— Ну да, — печально согласился Фигуркин. — Потом ВОВ рассчитал, что Горназ в целом выполняет свои функции почти на сто процентов.

— Вот не ожидала! — сдержанно обрадовалась Примерова.

— Однако это так, — еще печальней сказал Фигуркин. — Затем ВОВ стал высчитывать, какую пользу приносит Горназ, и высчитал. Я десять раз заставлял его повторять расчеты, и десять раз ВОВ давал один и тот же ответ.

— Какой? Ну не тяните же!

— Польза от работы нашего Горназа равна нулю.

— Как нулю? — нервно засмеялась Примерова. — Вы же сами сказали, что Горназ справляется со своей задачей.

— Справляется. Но пользы от этого нет никакой!

— Тише, тише, пожалуйста! — оглянулась Примерова. — Мы поговорим об этом после работы.

Они шли по аллеям парка. Спорили они давно, и страсти накалились.

— Завтра на собрании будет отчитываться наша комиссия, — говорил Фигуркин. — Что я должен сказать?

— Ничего! Это же просто глупо. Почему ты веришь какой-то дурацкой вычислительной машине?

— Пока ВОВ хвалил Горназ, ты была о нем другого мнения.

Они дошли до свободной скамьи и присели.

— Ну, хорошо. ВОВ может ошибаться?

— Может. Я десять раз проверял его расчеты. Поедем и вместе проверим еще раз.

— Никуда я не поеду. Стану я проверять какую-то машину! И почему я должна верить твоему ВОВу больше, чем вышестоящим организациям, которые находят Горназ нужным и полезным?

— Ну, знаешь… Зачем же я тогда вообще делал ВОВ?

— Не знаю, не знаю. Тебя никто не просил. Ты вечно вмешиваешься не в свои дела!

Но тут рядом с ними присел добродушный любознательный старичок.

— Не помешаю? — вежливо спросил он. — А то везде парочки, и всюду я третий лишний. Хоть бы выделили для стариков персональную аллею, что ли.

Примерова и Фигуркин поспешно ретировались.

Дальнейший разговор происходил почему-то на колесе обозрений, куда незаметно для себя попали спорящие.

Они сидели в кабине, то поднимавшейся, то плавно опускавшейся над парком, и ничего не замечали вокруг себя.

— Ты хочешь, чтобы в результате твоего выступления нас влили в Горнаим? Ты этого добиваешься?

— При чем тут Горнаим? Я уверен, что Горнаим тоже никому не нужен.

— Но ведь ты предлагаешь закрыть Горназ, а не Горнаим.

— Я не работаю в Горнаиме…

— Вот-вот! Я вижу, тебе хочется работать в Горнаиме. Не для этого ли ты затеял всю историю? Ты думаешь, я не знаю, как тебя переманивал Рыбацкий? Видно, он не зря старался.

— Ах, так? Тогда нам не о чем разговаривать! — И Фигуркин попытался выйти из кабины, которая в этот момент находилась над самыми верхушками деревьев.