Джон Бостон - Сесквоч

От нее зверь узнал позор отказа.

Митикицкая закричала и стала истерически всхлипывать.

Ей больно? Ее тошнило? Что было не так? В кино так никогда не случалось. Это смутило зверя. Он смотрел на маленькое, свернувшееся в клубок существо. Он дружелюбно заворчал и прикоснулся к ее лицу, чтобы успокоить. Она закричала еще громче.

У него в горле стоял комок. Что-то ранее не знакомое. Митикицкая плакала и не могла остановиться. И каждый раз, когда он прикасался к ней, чтобы успокоить, сделать как лучше, она начинала плакать еще сильнее. Он почувствовал себя беспомощным, печальным и одиноким, потом смущенным, потом разозлился. Он схватил бревно и стал бить им костер. По пещере разлетелся сноп искр. Он ударил бревном по земле, потом по стенам. Казалось, сама гора задрожала. Зверь стоял над маленькой женщиной с мягкой кожей, и тело его ходило ходуном под шерстяной шкурой от ярости и прилива адреналина. Руки сжимались в кулаки и разжимались.

Наступила тишина. Прошло время. Элен открыла глаза. Зверя не было. Она услышала доносящийся издалека обиженный рев.

Эта ночь была странной и неприятной для Фенберга. То, что она была такой же странной и неприятной и для Бина Брэса Брауна, и для Чарли Два Орла, и для Джона Туберского, не особенно тревожило Фенберга.

Они так и не добрались до пещеры в первую ночь полнолуния.

После подъема к пещере другой Большой Ноги команда почти бегом спустилась со Свода Слепой Вдовы.

На узкой тропинке на подходе к машине Туберский задумался и врезался в рюкзак Фенберга. В свою очередь, Бин Брэс и индеец налетели на Джона.

— Смотрите, куда м-м-м-м-м! — Протест Туберского был остановлен Фенбергом, который зажал ему рот и показывал на шерифа Бубу Фенберга, братьев Магоногоновичей и двух помощников, которые шарили в пикапе Фенберга.

Преступники затаились.

— Что будем делать? — шепотом спросил Туберский.

— Прятаться, — решил Фенберг и толкнул ухмыляющегося Бина Брэса Брауна назад в кусты.

Лом услышал хруст сломанной ветки и закрутил головой, оглядывая скалы и лес. Он смотрел прямо в то место, где они спрятались. Убедившись, что там никого нет, он снова принялся за машину Фенберга.

— У тебя есть идеи? — прошептал Фенберг.

— Ретироваться, — ответил Туберский, махнув рукой в том направлении, откуда они пришли. План состоял в том, чтобы сделать круг. Дождаться полной луны и попробовать найти пещеру при лунном свете.

Но пошел дождь. Проливной. В сорока милях от них временный редактор-тинэйджер газеты "Бэсин Вэли Багл", Злючка Джо Фенберг, одетый в желтый плащ и галоши, находился на посту, чтобы лично описать процесс смывания потоками ливня стоянки мобильных домов на колесах. День был отличным для колонки новостей. Джо сам написал о поджоге «Багл» и заплатил себе сорок долларов за фразу: "Стояла темная штормовая ночь", которую он сделал заголовком статьи об очередном наводнении. «Багл» за 141 год своего существования не пропустила ни одного дня выпуска. Джо печатал газету в соседнем округе за семьдесят пять миль от них.

А в горах четверо мужчин лежали, прижавшись друг к другу, под навесом скалы, завернувшись в пластиковый брезент. Они были похожи на обезьян в огромном мешке для мусора. Буря вскоре прекратилась. Лунный свет временами исчезал из-за проплывающих по небу больших и маленьких облаков, спешащих догнать основные силы. Фенберг хотел продолжить поход, Туберский умолял его не делать этого.

— Мы должны найти ее сегодня ночью, — уверял Фенберг. — Я чувствую, что она в опасности.

— Подожди, когда пройдет буря, — советовал Туберский. — Мы только заблудимся или поранимся, если будем разгуливать ночью в такую грозу.

Чарли поджал губы и ничего не сказал.

Небо стало чистым только к четырем утра, луны давно не было. Черные тона уступили место синим, потом к ним присоединились серые и наконец появились бледно-голубой и оранжевый цвета рассвета. Тишина сменилась кваканьем лягушек и треском сверчков. Птицы распевали весенние песни. Фенбергу снился сон.

Он оказался в деловой части Лос-Анджелеса и яростно крутил педали велосипеда Бина Брэса Брауна. У велосипеда были две плоские шины. Движение на дороге было оживленным. Фенбергу надо было проделать путь до Бэсин Вэли за полтора часа, чтобы успеть к Митикицкой. Ему все время слышались слова: "Если ты не придешь ко мне через полтора часа, я уйду от тебя навсегда".

Это был вариант нехорошей Элен, но, в конце концов, это был сон Фенберга. Он хорошо слышал звук трущихся о мокрый асфальт грязных, плоских шин. Собаки выбегали из подворотен и вцеплялись ему в ноги, мешая ехать. Такой путь даже на машине отнял бы семнадцать часов. Рядом с ним в машине появилась Трейси. Она постарела и пополнела.

— Не смей прикасаться к этой женщине, — ругала она его. — Не смей забывать меня.

Но не это пробудило Фенберга.

Кто-то тихо насвистывал ему в ухо Шестую симфонию Бетховена, вернее, ее небольшую часть, которая звучит при наступлении рассвета в мультфильмах "Уорнер Бразерз". Фенберг быстро проснулся и запутался в спальном мешке и брезенте. Туберский ухмылялся. Земля была покрыта инеем.

Фенберг непонимающе посмотрел вокруг. Он взял горсть снега и растер лицо и шею.

— Надо идти, — сказал он, отбросил брезент и спальный мешок. В лицо ему ударил ледяной воздух. Он быстро упаковал свои вещи в рюкзак, повесил его на плечи и пошел по тропинке вниз.

Группа поспешно свернула вещи и последовала за ним. Что-то новое появилось в Фенберге, что-то в нем изменилось. И это заставило всех поторопиться.

Сосиски, тепло пещеры и эмоциональное истощение подействовали на Элен, и она уснула крепким сном. Она проползла по узкому коридору между скал, ведущему к минеральному источнику. Туда же она перетащила дрова и недельный запас еды. Она возвращалась несколько раз, пока не было монстра, и унесла туда свою куртку, одеяло и несколько холодильных ящиков с едой. Сначала она хотела убежать, но потом оставила эту мысль как нереальную. Она была в Калифорнии, но могла также оказаться и в Африке. Элен не представляла, где находилась. Но теперь, даже если существо и вернется, оно не сможет протиснуться в узкий проход. Она уйдет с первыми лучами солнца и побежит, поплывет или поползет куда-нибудь. Или умрет от голода на пути.

Пока Элен спала, Мандранго убивал. Еще двоих.

Митикицкая пошевелилась, потом широко открыла глаза. Лоб ее вспотел от влажности. У нее было тошнотворное чувство, что она проспала. В пещеру проникал свет, и существо, наверное, вернулось. Элен схватила еду и засунула ее в куртку. Сколько она спала? Она осторожно пошла по узкому проходу и приблизилась к нейтральной полосе — участку, где существо могло притаиться у стены, поджидая ее.