Джейн Фэллон - Дорогой, все будет по-моему!

— Так вот, — продолжала Меридит, — вы или говорите ему, что хотите подождать еще немного, или же делаете пробный заход. Поживите вместе пару недель и тогда решите окончательно. Но пока не будете уверены, не говорите ему, что это насовсем.

— Вы правы, — вздохнула Стефани. — Конечно, все так. Но, честно говоря, я еще и боюсь. Что, если я скажу «нет», а он больше этого не предложит? — Господи, ну зачем она рассказывает все это именно Меридит? Стефани решительно не могла себя понять.

Меридит фыркнула.

— Ну так останетесь как были — вдвоем с Финном. Чем это плохо? Не говорите, Стефани, что вы превратились в одну из тех женщин, которые готовы жить хоть с Фредом Вестом, только бы не в одиночестве.

— Нет, конечно нет, — засмеялась Стефани. — Хотя шевелюра у него что надо.

— Если он увлечен всерьез, то и через полгода по-прежнему захочет съехаться. А если нет, вы просто будете знать, что поступили правильно. Как вы сами считаете?

— В этом, конечно, есть смысл. — Она провела ладонью по глазам. — Я просто никак не могу понять, почему не прыгаю от радости. Шесть месяцев назад я и представить не могла, что так скоро встречу кого-то. Да к тому же такого доброго, умного, любящего… — Она оборвала фразу, не зная, что еще сказать.

— Но?.. — вскинула брови Меридит.

Стефани вопросительно взглянула на нее, и Меридит пояснила:

— В ваших словах ясно слышится большое но.

— Но… даже не знаю… он как будто немного… он не… он любит джаз и разбирается в тенденциях мирового кино. Все его друзья — музыканты, фотографы, артисты. Или пытаются быть ими. В этом, конечно, нет ничего плохого, просто они принимают себя слишком всерьез. И он тоже. — Стефани понятия не имела, понимает ли Меридит то, что она пытается сказать. Она и сама себя не понимала. — Я думаю, что в этом и есть мое главное но. Он слишком уж правильный.

Меридит кивнула:

— Он, похоже, довольно…

— Скучный? Вовсе нет, он не скучный, он только чересчур… серьезный.

Я вообще-то хотела сказать, что он интересный человек. Не уверена только, что вполне в вашем духе, если вы меня понимаете. Не сочтите меня слишком бесцеремонной…

— Иногда мне так хочется немножко растормошить его, — вздохнула Стефани.

— Ну, если вы и вправду хотите послушать совета озлобленной старой девы, которая если и жила с кем-то, то не дольше четырех недель в восемьдесят девятом… Я вот что думаю… — Она сделала театральную паузу. — Ничего не делайте. Спешить вам некуда. Если подождете еще, ничего не потеряете, разве что не поспите ночь-другую.

Стефани засмеялась:

— Вот это совет! «Ничего не делайте»!

— Я вообще по природе ленива. Ничего не делать всегда мне кажется лучшим выходом.

Стефани благодарно улыбнулась:

— Спасибо, Меридит, я очень признательна вам, что вы меня выслушали.

— И она права! — с чувством проговорила Наташа. — Хотя как тебе пришло в голову советоваться с этой мымрой, когда ты можешь посоветоваться со мной, не понимаю!

— Она сказала именно то, что сказала бы ты, так какая разница? И кроме того, она мне нравится.

— С каких это пор?

— С тех пор, как она поверила в мою гениальность. А в последнее время она вообще лапочка.

Наташа фыркнула.

— В другой раз Меридит пойдет с тобой на свидание! Неудивительно, что она хочет разлучить тебя с Майклом. Небось почувствовала, что имеет у тебя успех.

— Ну, сейчас уже не семидесятые годы.

— Ты мне вот что скажи… — Наташа внезапно стала серьезной. — Когда он последний раз смеялся?

— Он умеет смеяться, — возмутилась Стефани. — Ты, собственно, о чем? Мне казалось, он тебе нравится. Ты вот ему определенно нравишься.

— Майкл и мне нравится, он толковый, заботливый… ну разве что не из тех, с кем можно подурачиться, вот и все, что я сказала.

— Мне с ним хорошо. Он добрый, умный, ответственный. И никогда мне не изменит!

— Потрясающе. Я очень даже понимаю, почему последнее кажется тебе сейчас самым важным, но… все это не значит, что ты должна считать, будто ваши отношения навсегда. Пока ты не будешь полностью уверена, а ты еще не уверена.

Стефани тяжело опустилась на диван. Внезапно ей стало жаль себя до слез. Она и вправду заплакала, настигнутая волной столь несвойственной ей жалости к себе. Наташа оторопела.

— Прости, Стеф, я не хотела тебя расстроить!

Стефани плакала редко, и, соответственно, когда это с ней случалось, то все, что копилось в душе с последнего раза, прорывалось наружу, и она уже не могла остановиться. Она попыталась объяснить, что Наташа ни в чем не виновата, но разговаривать и плакать в одно и то же время было очень трудно, и плач победил. Она потрясла головой в надежде, что Наташа поймет, что она хочет сказать. Поняла Наташа или нет, она подошла и села рядом, беспомощно погладила ее по ноге. Стефани сознавала, что подруга волнуется — за все годы их дружбы она едва ли видела Стефани плачущей, — но успокоиться не могла. Она даже не понимала толком, о чем плачет, она просто чувствовала себя опустошенной, будущее казалось ей беспросветным, а вся жизнь — прожитой зря.

— Тебе это очень нужно — иногда вот так выплакаться, — говорила Наташа тем временем. — А то ты всегда бодришься, а это неестественно. Многие женщины совсем расклеились бы, случись с ними нечто подобное, а ты только вздохнула. Это нездорово.

— О чем ты? Я пыталась держаться, и, по-моему, это правильно.

— Я тебя не критикую, Стеф, только никто не может пройти то, что прошла ты, и в какой-то момент не сломаться. Просто ты продержалась дольше, чем остальные. И это хорошо. Если бы я терпеть не могла все новомодное, я сказала бы что-то вроде «Подниматься не начнешь до тех пор, пока не позволишь себе окончательно пасть». Но я подобное никогда не скажу, а скажу я то, что вся эта твоя месть Джеймсу…

— Которую ты считала правильной!

— …которую я считала правильной, и Майкл нужны были тебе для самосохранения. Они помогли тебе продержаться в самое трудное время. Они дали тебе возможность отвлечься. Оттянули момент, когда ты по-настоящему осознала то, что с тобой произошло, но теперь ты уже достаточно собралась с силами, чтобы с этим справиться. И вот с этого момента ты уже по-настоящему можешь идти дальше.

— У нас с Майклом все прекрасно! — резко возразила Стефани. — Если он тебе не нравится, это твоя проблема. — Она отмахнулась от Наташиных возражений. — Раньше тебе не нравился Джеймс, а теперь вот Майкл.

Она тут же поняла, что ее слова звучат ребячливо. Ведь Наташа оказалась права, недолюбливая Джеймса, подруга просто близко к сердцу принимает ее интересы. И если Стефани даст себе без труда задуматься, то согласится, что в Наташиных словах о ее отношениях с Майклом что-то есть. Но Стефани не собиралась позволять себе задуматься.