Феликс Кривин - Всемирная история в анекдотах

Пигмалион продолжал подмигивать и показывать на стенку. Гости посмотрели на стенку. Она была вся увешана грамотами.

За экономию на бедрах. За экономию на бюсте. За экономию на лебединой шее и жемчужных зубах…

И над всем этим — такие знакомые, такие выстраданные слова:

«Экономика должна быть экономной».

Один советский человек жил в третьем веке до нашей эры. Звали его Люй Бу-вэй, и жил он в Китае, где вся власть принадлежала не советам, а императорам, то есть, по сути, в нем не было никакой советской власти. А как жить советскому человеку без советской власти? Ведь советский человек больше всего уважает власть.

Жил бы Люй Бу-вэй в советской стране, он был бы большим советским человеком. Но он жил в стране, где вся жизнь человека укладывалась в формулу: «товар — деньги — товар». Или, при недостатке товара, в формулу: «деньги — товар — деньги».

Нам эти формулы знакомы. Мы выросли в стране, где обычный капитал заменен «Капиталом» в кавычках. И мы всегда испытывали трудности с товаром. С деньгами тоже, но с товаром в еще большей степени.

Люй Бу-вэй, как советский человек, тоже испытывал трудности с товаром. И он придумал новую формулу. Нашу формулу. «Деньги — власть — деньги» и «власть — деньги — власть». Потому что власть тоже дает деньги. Иногда очень большие деньги. Значительно большие, чем товар.

Все свои деньги Люй Бу-вэй вложил в одного малыша, которого решил сделать императором. И сделал его императором. То есть вложил свои деньги во власть. И впоследствии получил от них очень большую прибыль.

И это было по-советски. Потому что формула «деньги — товар — деньги» в советской стране существует только для чтения, а для обогащения существует формула «деньги — класть — деньги», а особенно «власть — деньги — власть».

Потому что власти в этой стране много, а денег мало, сколько бы их ни печатали.

Император Цинь Ши-хуанди захватил много территорий, а потом, чтобы сохранить их за собой в вечном пользовании, взял да и отгрохал Великую Китайскую стену. Была у него еще мысль отгородиться от внешних влияний, потому что население постоянно сравнивает свою жизнь с тем, как живут за рубежом. Некоторые даже норовят улизнуть за рубеж, вот тут-то стена первое дело. Хорош еще железный занавес, но в то время железный век только начинался, с железом было плохо, так что пришлось ограничиться Китайской стеной.

Отгородившись в пространстве, Цинь Ши-хуанди стал думать над тем, как бы отгородиться еще и во времени. Ведь у китайцев большая история, и о ней написано довольно подробно. А если начать сравнивать, как было раньше, с тем, как стало сейчас, можно тоже прийти к нежелательным выводам.

И Ши-хуанди повелел сжечь все, что было написано до него, а уже с него начинать китайскую историю.

Китайцев это смутило. Они не хотели отдавать свою историю. Территорию еще ладно, хотя и ее не хочется отдавать, но отдавать историю — это уже самое последнее дело. Настоящие патриоты не отдают ни территории своей, ни истории.

Когда сжигали книги, четыреста шестьдесят мандаринов бросились в огонь, чтобы разделить судьбу своей истории. Горели все вместе, вспоминая более благоприятные времена, когда можно было книги читать, а не гореть с ними в общем пламени.

Но и после императора Ши-хуанди китайскую историю не оставляли в покое. Сначала любители чтения прыгали за книгами в огонь, а потом стали прыгать все меньше и все больше носить дрова, чтоб китайская история лучше горела. Вот тогда и придумали крылатое выражение: рукописи не горят. Если они не горят, то с какой стати будем гореть мы, сами подумайте.

Так сказали друг другу китайцы. И успокоились. И отныне стали гореть только на работе.

Древние ассирийцы гордились тем, что у них бесплатная медицина. Медицина действительно была бесплатная: не было ни врачей, ни больниц, больных просто выносили на площадь, и прохожие им советовали, как избавиться от болезни. Все, что знали и о чем не имели понятия. Кто во что горазд.

Не все советы помогали, некоторые усугубляли болезнь, и смертность от болезней с лихвой перекрывалась смертностью от бесплатного лечения. Но отличить одно от другого было невозможно, поэтому бесплатная медицина процветала.

Потом и некоторые здоровые люди под видом больных стали разузнавать, как лечатся те или иные болезни, и постепенно накапливали медицинские знания на все случаи жизни. Так в Ассирии появилось бесплатное образование — тоже предмет гордости древних ассирийцев.

И хотя смертность не уменьшалась, а образование не увеличивалось, зато каждый имел право дать и получить бесплатный совет, как стать здоровым, умным и счастливым.

Скифы были кочевой народ, но они больше всего любили свое отечество. Сюда прикочуют — здесь любят отечество, туда прикочуют — там любят отечество. Причем отечество они любили только свое и терпеть не могли отечества чужого.

Они вообще не любили ничего чужого и гордились тем, что не владеют ни одним иностранным языком. Они и своим языком владели с трудом и пользовались им только в случае крайней необходимости.

Когда персы напали на скифов, им могло бы не поздоровиться, потому что скифы относились к ним как к иностранцам. Но персам поздоровилось, и главными лекарями в этой битве оказались ослы.

Дело в том, что скифы никогда не видели ослов. И, главное, не слышали ослов. Они настолько отгораживались от всего иностранного, что не приобрели себе даже ослов, а свои ослы у них не водились. И когда персидские ослы заревели, скифские лошади так шарахнулись от этого рева, что скифы, как ни старались, не могли повернуть их назад на врага.

В общем, скифские лошади оказались не на высоте. И сами скифы оказались не на высоте. И все их отечество оказалось не на высоте.

Потому что не может отечество быть на высоте, если это отечество — только отечественное.

Отправляясь в поход на персов, Александр роздал все, что имел, а себе, по собственному признанию, оставил только надежду.

Так почему же наши правители поступают наоборот? Они все забирают себе, а нам оставляют только надежду.

В безводной пустыне, когда армия погибала от жажды, Александру поднесли полный шлем воды.

Но царь отказался. Царь сказал:

— Если я один буду пить, мои воины падут духом.

Так Александр открыл секрет, что должен делать правитель, чтоб народ его не пал духом в трудные времена.

Но в наше время это опять засекречено.