Алекс Экслер - Дневник Васи Пупкина

Проходил мимо кабинета завуча Инессы Юрьевны Колынец-Дуссет (которую все звали «Буркина-Фасо»), нагнулся к замочной скважине и заорал: «Инесса! К директору!». Ровно через полсекунды на меня рухнула дверь кабинета, а я увидел только мелькающий в конце коридора зад Инессы, которая галопировала по направлению кабинета директрисы. Во, блин, тетка дает. Разве можно так бояться директрису? Вот я ее — совсем не боюсь.

На урок идти не хотелось, от скуки заглянул в библиотеку, где сидел вечный студент Серега (фамилию его в школе не знал никто). Я вспомнил, что в пятом классе Серега отказался мне выдать «Декамерон» Бокаччо и решил его приколоть. Написал записку директрисе: «В вверенной Вам библиотеке студент Сергей за деньги выдает сочинения маркиза Караба (зачеркнуто)… маркиза дед Сада, а также путается за стойкой с медсестрой Мариной по вечерам. Подпись: добрый желатель». Сунул под дверь директрисе и стал рядом с библиотекой дожидаться результатов. Через пять минут директриса пулей влетела в библиотеку. Я подошел к двери и услышал дикие крики: «Что? Как ты посмел! Не делиться! С директором! Школы! Чтоб больше! Никогда! Мне — 50 процентов! Как минимум! Потом, как ты посмел! Изменить! Своему директору! С кем! С этой! Профурсеткой!». А Сеня бубнил, что он, дескать, больше никогда так не будет, что все деньги вернет, что с Мариной больше — ни-ни, даже во время каникул, и что было это всего раз восемнадцать или девятнадцать, не больше.

На уроке физики заявил учителю Михеичу, что Дума постановила отменить первый закон Ньютона, и что Россия пойдет теперь другим путем, не оглядываясь на Запад. Михеич заорал: «Слава России! Наконец-то!», сорвал со стены портрет Кабалевского (у завхоза других портретов не нашлось) со словами: «Нам теперь эти менделеевы-клапейроны — ни к чему!».

Чего-то меня эта школа стала утомлять, и я решил, напоследок, разыграть еще раз директрису. Подсунул ей под дверь записку: «В течение часа положите в шкаф туалета на втором этаже 500 долларов в американской национальной долларовой валюте США. Подпись: Налоговая Полиция». Но когда эта дура через пять минут выскочила с конвертом из кабинета — стало понятно, что в школе ловить сегодня — нечего. Не понимают они шуток. Совершенно.

5 апреля: Папик вчера всю ночь играл в покер, пришел утром в жутком виде и стал, поблескивая красным глазом, пугать мамана, что нужно собирать вещички и перебираться жить на вокзал, так как эта квартира уже не совсем наша. Маман от неожиданности просыпала все солонку папану в яичницу, а тот — ничего… съел и даже нахваливал, говоря, что солененькое — оттягивает. После оттяга папан пришел в себя и сказал, что шутканул и в покер вовсе даже не проиграл, а выиграл, и что нам действительно надо собирать вещички, но перебираться не на вокзал, а в шестикомнатную квартиру одного из папиковых партнеров, который сам переберется в нашу убогую четырехкомнатную. Маман от неожиданности поперхнулась и даже выронила из рук сковородку, хотя стояла позади папана в полной готовности нанести решающий удар. Чего это она? Теряет спортивную форму. А папан выпил чайку, расхлюпился и стал читать длинную лекцию о вреде пьянства. Особенно удачно у него получилось описание вида человека наутро после пьянки. Он еще такие слова хорошие подобрал: перимордит, бычий глаз, лицежопие и прочие. Потом ушел в ванную, долго смотрел на себя в зеркало, сказал: «Это не я!», и заплакал. Маман его утешила таблеткой аспирина и бутылкой кефира, попан немного пришел в себя, посмотрел на меня и заявил: «Сынок! Учись на дизайнера. Они пьют мало, потому что им нельзя. Руки дрожать начинают». Я напомнил, что web-дизайнерам — по-барабану, дрожат руки, или не дрожат, так как они дизайнят на компьютере.

Это я зря сделал, так как папик сразу вспомнил свою старую идею о покупке домой этого агрегата, чтобы я, дескать, учился професии, а не шлялся по дискотекам, достал из кармана пачку денег и стал кричать: «Купи, сынок, самый лучший компьютер! Мы, Пупкины, никогда денег на учебу не жалели!». Я папику пообещал, что все будет — чики-чики: шестисотый пентиум, малиновый монитор, клава под дерево и мышь с прикуривателем, взял деньги и отправился, наконец, покупать эту бандуру.

6 апреля: Вчера почти весь день потратил на поиски подходящей фирмы. Пять штук исходил, а все что-то не так. То морда у охранника тупая, то стены в торговом зале какой-то краской идиотской покрашены, то выбор мышек бедноват. В одной конторе, правда, работала секретарша — точь в точь как наша училка биологии. В смысле — это… как ее… вспомнил — «сексуапильная». Это песня такая была: «Моя милка — сексопилка». Мы ее классом исполнили на конкурсе песни. Какой-то начальник из префектуры, который был на конкурсе, хохотал так, что свалился со стула и упал директрисе лицом в колени. Директриса нам потом такие слова добрые говорила, что, дескать, спасибо за доставленный праздник, вот можете, когда захотите.

Так вот. О чем это я? Короче, решил я к этой клюшке в конторе прикадриться. Заявил, что у меня крутая дизайнерская студия, которая получила неврубительный заказ надизайнить сотню этих… как их… хоум-пейджеров, и что мне теперь нужна гора компьютеров и мышки с прикуривателем. А она — странная какая-то. Сказала, что если я такой крутой дизайнер, то надо покупать какие-то силиконы, а у них контора силиконами не торгует, только писюками. Че она — дура, что ли? Мне-то зачем этот силикон нужен? Я ж не Памела Андерсон. Короче, не поняли мы друг друга с этой цыпочкой и не сложилась у нас чиста юношеская любовь. Впрочем, когда она в конце разговора поднялась за стойкой… Мама моя дорогая! С такой каланчой целоваться только Сергей Бубка может. Если у него шест при прыжке не сломается. Так что я перестал расстраиваться и решил, что лучше прикадрюсь к биологичке. Она, правда, постарше меня будет. Лет на двадцать пять. Но с годами, как говорят, разница в возрасте становится все незаметнее и незаметнее.

Вот. О чем это я? А! Короче, нашел еще одну фирму. Сначала, вроде, все в порядке было. И фасад снаружи красивый, и охранник сидит какую-то книжку читает (правда, по книжке видно, что читает он ее не первый год), и в торговом зале выбор — зашибись. Я начал с выбора монитора. Как говорит наша учительница информатики, монитор — это глаз мира, который смотрит на тебя. Во идиотка, да? Какой, нафик, глаз мира? Монитор — это мой глаз, которым я, Василий Пупкин, смотрю на мир. Короче, выбираю я себе глаз, а рядом все менеджер крутится. Чернявый такой, скользкий и противный. Чистый водоросль. Какой размер, говорит, предпочитаете. Я говорю — тридцать сантиметров. Хохманул, ясное дело. А этот не врубается, говорит что тридцать сантиметров — это очень мало, и что надо брать 15 дюймов или 17 дюймов. Понял я, что этот пряник шуток не понимает и говорю серьезно, что мне нужен монитор 800 на 600, что я померил и он как раз у меня на полке помещается. Менеджер икнул и сказал, что мониторы, вообще-то, выбираются в дюймах. Ну не дурак? Везде орут про разные размеры мониторов: 640x480, 800x600 и т. п., а он не в курсе. И где они таких «профессионалов» набирают? У парня на лице написано, что он даже ПТУ не заканчивал. Так и не сумел меня проконсультировать. Сказал, дескать, вы тут сами себе выбирайте и слинял. И вот так вот они работают с потенциальным клиентом. У меня даже вся потенция клиентская пропала.