Эрнст МУЛДАШЕВ - Матрица жизни на Земле. Том 4

Замегив, что соперник начал «скисать», Натан грузно встал и громко, для всех, по-русски сказал:

— Рафик, наливай еще!

— Полную?

— Полную лей, бля!

Натан Евсеевич Сельский почти залпом выпил четвертый стакан бурбона и, издав уже традиционный звук «Х-р-р», по слогам произнес:

— Эр-нст, пере-веди! Бур-бон-ское вис-ки луч-ше, чем шот-ланд-ское.

Я перевел. Зал затих.

А Натан оперся руками о стол и, не садясь, стал, сверлить взглядом соперника по выпивке, которого уже прямо-таки валило со стула. Ему, бедному, видимо, очень хотелось лечь, но он терпел.

— Курить хочется, мужики, спасу нет! Жаль «Оливье» нет, куда можно окурок воткнуть, — чистосердечно признался Натан. — Может, Эрнст, закурим, а?!

В этот момент главного американца так мотнуло на стуле, что он чуть было не упал. Но в последний момент он схватился за край стола, встал и гордо сказал:

— Наливай!

Ему налили до краев. Натан сверлил его свирепым взглядом. Блеклая американка смотрела на все это с ужасом. Главный американец польского происхождения взял стакан в руки, качнулся и… вдруг сел, чуть не выронив стакан. А потом он мотнулся на стуле и лег лицом на стол.

— Отключился! — победно констатировал Натан. — А долго держался! Молодец! Хорошо, что рядом салата не было, а то бы в него вмазался!

Главного американца быстренько увели под руки. Подали второе. Натан под второе выпил еще два стакана виски. Американцы с восторгом смотрели на него.

А потом, в номере гостиницы, мы долго откачивали Натана. Его, конечно же, безудержно рвало, но он, как говорится, выжил.

Утром мы, конечно же, проснулись в обед. Попили чаю, позавтракали и, естественно, опохмелились. Никаких планов у нас в этот день не было. Все говорили о героическом поступке Натана.

А в полшестого вечера Рафик Талгатович Нигматуллин собрался на свидание с американкой, той самой… блеклой.

Жили мы на десятом этаже гостиницы. А спускаться вниз, конечно же, с похмелья было тяжело. А Рафику назначили встречу именно там, где в качестве то ли администратора, то ли кассира работала эта блеклая американка.

Мы, конечно же, начали говорить Рафику, что в Америке полным полно венерических заболеваний, вплоть до СПИДа, и порекомендовали ему купить презервативы заранее. Натан, кстати, вспомнил, что на первом этаже он видел презервативы в киоске, куда и предложил зайти Рафику. А потом мы раздухарились до такой степени, что во всех красках представили, как каждый из нас будет спать с несколькими американками, да еще и по несколько раз… в итоге мы заказали Рафику попутно купить аж 48 презервативов. Спускаться самим было лень.

Вскоре Рафик Талгатович Нигматуллин ушел на свидание. А минут через сорок он вернулся обратно и, грозно посмотрев на нас, бросил на кровать кучу презервативов.

— Нате, берите! Из-за них все!

— Что случилось? — спросили мы Рафика.

— Из-за вас все так получилось…

— А в чем, собственно, дело?! — удивились мы.

— Дело было так, — начал возбужденно рассказывать Рафик. — Я пришел на свидание ровно во столько, во сколько мы договаривались. Она, эта американка…

— Та самая, блеклая? — перебил Натан, икнув.

— Да, та самая.

— И чо ты в ней, Рафик…

— Так вот, — перебил Натана Рафик, — она, эта… самая… американка, мне говорит, что она хотела бы «мейк-ап» сделать, на что у нее, говорит, уйдет минут пятнадцать.

— Чего-чего сделать? — не понял Натан.

— Мейк-ап… сделать.

— А чо это такое?

— Ну… прихорошиться, помазаться…

— Чем помазаться?

— Ну… — Рафик сердито взглянул на Натана, — губы помазать, ресницы подкрасить… Одним словом, наложить макияж, намарафетиться, короче.

— А-а-а… Понятно, блеклая.

— Так вот, — не унимался Рафик, — думаю я, что в течение этих пятнадцати минут схожу я в киоск и куплю вам… да и себе… презервативы. Что просто так стоять-то!

— И что дальше?

— Подошел я к киоску… а их, презервативов-то, море! Размеры даже на них написаны.

И какой ты нам размер купил? — хихикнул Натан. — Да средний взял, — Рафик сердито махнул на Натана рукой. — Но суть не в этом.

— А в чем?

— А в том, что я попросил… презервативов… аж 48 штук! А продавщица, вожделенно взглянув на меня, достала кучу пакетиков, в которых лежат презервативы, и начала считать их: уан, ту, сри, фор, файв…

— Ну и чо?

— Да дело в том, — Рафик насупился, — что я почувствовал, что кто-то смотрит на меня сзади. А продавщица продолжает считать: тен, илевен, твелф… Затылком чую, что кто-то на меня смотрит. Обернуться даже боюсь. А продавщица считает: твенти, твенти-уан, твенти-ту…

— И что дальше? — Натан пристально посмотрел на Рафика.

— Я, короче говоря, оборачиваюсь… — Рафик вытер пот со лба рукой, — и вижу, что позади меня стоит она, а мне тут… презервативы отсчитывают!

— Блеклая, что ли, стояла сзади? — вставился Натан, опять икнув.

— Да, — выдохнул Рафик, — она стояла сзади, она…

— Точно блеклая? — уже с издевкой переспросил Натан.

— Да, да, — Рафик недовольно повел глазами. — Она… эта… женщина, которой я назначил свидание, пришла, видимо, тоже в киоск, чтобы купить, может быть, губную помаду, которой у нее, может быть, и не было… никогда.

— Так она ее купила… помаду-то?

— Не в помаде дело! — Рафик аж заерзал на месте. — А в том, что продавщица продолжала считать презервативы: форти, форти-уан, форти-ту… Я в панике обернулся еще раз и увидел ее налитые ужасом глаза. Я понял…

— Так это же хорошо, Рафик! — Натан опять икнул.

— И в этот момент, — продолжал Рафик, не обращая внимания на слова Натана, — продавщица досчитала до сорока восьми. «Форти эит», — победно сказала она, да еще и добавила что-то типа того, что не хотели бы вы еще подкупить презервативов, а то вдруг не хватит… Меня бросило в жар. Я не знал, куда провалиться от стыда. Я опять обернулся назад. Она… Блеклая? — не унимался Натан.

— Да! Да! Да! Она… как ее… стояла, широко раскрыв глаза. Я засунул все сорок восемь презервативов в мешок, расплатился а… когда обернулся вновь, ее уже след простыл.

— Испугалась, — задумчиво проговорил Натан.

— Я, — продолжал Рафик, — вместе с этими… презервативами… прождал ее почти полчаса в том месте, где мы условились, но ее… будто корова языком слизнула.

Мы, конечно же, хохотали и даже выпили за это. Вспомнили, конечно же, еще раз шесть стаканов виски, выпитые Натаном. А потом Натан сказал:

— Понятно, почему она испугалась. Подумала, наверное, что если русские могут так пить, то они также могут и… любить! Ты… доказал это, Рафик!!!

Открылась дверь и в кабинет зашел… конечно же, завхоз… А кто же еще?

— Как успехи? — предвкушая очередную «умную» беседу, с улыбкой спросил я.