Эрнст МУЛДАШЕВ - Матрица жизни на Земле. Том 4

— О, как сильна жизнь! Она даже дерьмо превращает в цветение жизни! — мелькнуло в голове.

Подъехал дежурный водитель Фарит и сказал по-татарски:

— Эрнст Рифгатович, тан атты бит (рассвело ведь уже).

— Айе шул (да уж)… — ответил я.

Я доехал до дома, открыл ключом дверь и вошел в квартиру. Таня (жена) уютно спала, свернувшись калачиком. Рядом горела настольная лампа. Я знал, что она оставила горящую лампу, чтобы я, придя домой и начав укладываться спать, не грохотал чем ни попадя в темноте. Я снял брюки, рубашку и кинул их на стул, стоящий рядом с кроватью, как всегда поленившись повесить их в шкаф. Желтый кот по имени Дурак спрыгнул с Тани, на которой спал, распластавшись, и, задрав хвост, начал ходить, изгибая спину и обтирая углы, всем своим видом показывая, что приветствует меня.

— Ты что так поздно! — послышался голос Тани.

— М-м… скорее рано, — промямлил я.

— Ах… рассвело уже! Ты что, совсем дурак что ли, до утра работать!

— Ну-у… Тань, ну, мысль пошла, — пролепетал я.

— Меру знать надо, — послышалось в ответ.

— Ну… Тань, разошелся я что-то!

— На плите суп с фрикадельками. Подогрей! Остыл уже, наверное!

— Ладно. Спи!

Я снял носки, бросил их на стул, надел домашнюю футболку и в трусах пошел на кухню.

"Трусы новые купить надо! Поганые какие-то на мне…" — подумал я, проходя мимо зеркала в прихожей.

Я зашел на кухню, повернул ручку электрической плиты и даже не перепутал ту конфорку, на которой стоял суп с фрикадельками. На столе стояла тарелка для супа с ложкой, которую приготовила Таня и даже накрошила в тарелку лук.

Я полез в шкафчик, достал из него полиэтиленовый мешок с буханкой и отрезал себе кусочек хлеба. Черного, конечно. Белый я не ем и считаю его, белый хлеб-то, едой женщин или, по крайней мере, голубых. Горчицу еще достал из холодильника, чтобы на хлеб намазать. Да и перчик поставил на стол, чтобы в подогретый суп посыпать, чтоб пробрало маленько. Рюмочку налил. Водки. Холодненькой.

К столу подошел кот по имени Дурак и стал тереться об ноги, теперь всем своим видом показывая, что и он, кот, тоже не прочь поесть.

— Дурак! Ведь тебя утром, когда я буду спать, Таня покормит. Ты, Дурак, пожрешь рыбу минтай, которая в вареном виде уже стоит в холодильнике. Ты, Дурак, извини, что я не могу тебе сейчас ее дать, — Таня, понимаешь, ругаться будет. Извини, Дурак! Она тебя, Таня-то, по-кошачьему графику кормит. А то пережрешь, Дурак, минтая-то!

— Мяу, — разочарованно мяукнул в ответ Дурак.

— Да ладно, — проговорил я. А потом я взял Дурака на руки и, как всегда, растянул. Скажу я Вам, дорогой читатель, что процедура растягивания кота состоит в следующем. Берешь, короче говоря, кота в руки, кладя обе руки под его брюшко. А потом начинаешь обе руки постепенно разводить, в связи с чем кот начинает растягиваться. Ты разводишь, разводишь руки, а кот все тянется и тянется в горизонтальном положении. И, наконец, ты, растянув тело кота, доходишь до его передних и задних лап, которые, вроде как, мешают процессу растягивания кота. Но не надо отчаиваться, необходимо продолжать разводить руки, деликатно удерживая тело кота. Вскоре, разводя руки, Вы, почувствуете, что у кота вытягиваются вперед передние лапы, а назад — задние, в результате чего кот приобретает совершенно распрямленное состояние и… показывает… всю свою длину, видимо, ощущая, что он, кот, есть вообще-то, довольно крупный зверь. Усы у него, кота-то, в этот момент топорщатся, а лицо (то есть, морда) выражает чувство полного блаженства… как у сытого олигарха. Даже нос становится холоднее.

В общем, растянув своего желтого кота весом около 6 кг, я опустил его на пол и пошел наливать себе суп с фрикадельками. Но перед плитой остановился. Мысль одна промелькнула.

"Что за мысли, а?! Поесть не дадут супа с фрикадельками… с утреца!" — подумал я.

А мысль все точила и точила. Сильно точила, что аж записать захотелось.

В конце концов, я взял какую-то синюю авторучку (не желтую!), почиркал по газете и стал писать на ней (по-моему, это была «Комсомольская правда», которую иногда читает моя жена). Но, записав буквально несколько слов, я остановил процесс записывания, поскольку и так все было ясно. Ведь я писал о… своем желтом коте по имени Дурак, которого я только что растягивал и который просил сейчас у меня (Человека!) рыбу минтай.

Я налил себе супа с фрикадельками, поперчил его от души, намазал на ломоть хлеба горчицы и, смачно откусив кусок хлеба (черного, конечно!), начал хлебать суп, не обращая внимания на то, что во время акта хлебания супа я издаю звуки: «Хлю, хлю, хлю…». Но ведь все было так вкусно!

"Ой, а про водку-то я забыл?!" — удивился я сам себе и опрокинул рюмочку, издав звук «Х-х».

А еще через несколько ложек супа с фрикадельками я по-плебейски произнес почти вслух:

— Вкусно как, а!

Дохлебав тарелку супа (с фрикадельками!), я пошел наливать еще одну тарелку. Налил ее. Поставил на стол. Поперчил. Еще один кусок хлеба (черного!) отрезал и намазал его горчицей. Рюмочку еще одну, конечно же, налил. И важно сел за стол. Кот по имени Дурак нагло запрыгнул на стол и стал смотреть в тарелку, слегка морщась от запаха перца и горчицы.

— За твое здоровье, Дурак! — сказал я тихо и выпил вторую рюмку водки.

— Мяу, — поддержал меня желтый кот по имени Дурак.

Я ласково погладил его по голове, потрогал холодный как лед нос и стал продолжать хлебать суп (с фрикадельками!).

— Какой ты добрый и уютный! — сказал я коту

— Мяу, — ответил он.

Я подтянул его мордашку с торчащими усами к себе и посмотрел в глаза ему — коту по имени Дурак.

Глаза были чистые-чистые. Таких глаз у людей не встречается. Только у котов можно встретить такие глаза… беспредельно чистые глаза… хотя они, коты-то, едят и мышей, безжалостно убивая их, но убивают их, видимо, без злости и… чуть ли не с любовью… как природой предписано.

Я смотрел в глаза своему желтому коту (по имени Дурак!). Внимательно смотрел. Искал в них что-то. В глазах кота-то. И нашел. Нашел то, что у него, кота (желтого!) какой-то мощный Высший Разум вычеркнул из его кошачьего разума все то плохое и поганое, что он, кот, будучи, возможно, в прошлой жизни человеком, натворил… И именно он, этот Высший Разум — Владыка Душ, поступил ну просто прекрасно — он, этот Владыка Душ, освободил душу бывшего человека (сейчас кота!) от всего того поганого, что этот человек (бывший!) наворотил в той дурной жизни, отдав душу (дурак!) Дьяволу и посчитав себя (дурак!) Богом.

— А как приятно и легко смотреть в глаза коту! — подумал я. — Чистые они… глаза кота-то… желтого! Ничего поганого в них нет! Как здорово, что Бог удалил из бывшего человека (сейчас кота!) все плохое, удалил во имя того, чтобы в этом мире, где мы живем, было больше чистоты, чтобы хоть чуть-чуть, хоть чуть-чуть торжествовал главный закон Того Света — Закон Чистой Души… пусть даже в кошачьем обличий.