Джером Джером - Томми и К°

— Вы удивительно проницательная женщина, миссис Поустуисл, — заметил мистер Клодд с оттенком восхищения. — Скажите, впадает ли он в буйство?

— Уж прямо не знаю, что с ним станется, если он вообразит себя каким-нибудь кровожадным чудовищем! — отвечала миссис Поустуисл. — Я несколько встревожена этим его перевоплощением в обезьяну. Не скрою от вас, если вспомнить все эти иллюстрированные издания, обезьяны способны на жуткие вещи. До сих пор, кроме того случая, когда он воображал себя молью и питался исключительно прикрывшись ковром, его устраивали образы птичек, кошек и прочих безобидных тварей, так что у меня не было особенного повода для волнений.

— И где только вы такого откопали? — спросил мистер Клодд. — Долго ли пришлось искать, или кто-то вам его порекомендовал?

— Как-то вечером месяца два назад его привел ко мне старик Глэдмен, торговец канцелярскими товарами с Чансери-лейн. Сказал, что это какой-то его дальний родственник, немного слабоумный, но абсолютно безобидный, и что ему хотелось поместить его в такое место, где бы с ним обошлись по-человечески. Ну и, так как вот уж более месяца у меня никто не селился, а старый дурачок на вид был тих, как ягненок, и поскольку сделка казалась выгодной, я сразу ухватилась за это предложение. А старый Глэдмен, заверив, что стремится, чтобы все было как следует, дал мне подписать некий документ.

— У вас есть копия? — осведомился по-деловому мистер Клодд.

— Нет. Но я помню, о чем там шла речь. У Глэдмена документ был заготовлен заранее. До тех пор, пока мне регулярно выплачиваются деньги, а жилец не доставляет особого беспокойства и относительно здоров, он проживает и столуется у меня за семнадцать шиллингов и шесть пенсов. В тот момент эти условия не вызывали у меня никаких возражений. Так вот: поскольку, как я вам уже сказала, платит он регулярно, а что касается беспокойства, ничего особенного я сказать не могу — был бы он нормальный человек, а то ведь святой мученик, — видно, жить мне с ним под одной крышей до самой моей смерти.

— Дайте ему волю, быть может, он на недельку сделается гиеной и примется выть или станет вопить, вообразив себя ослом или кем-то еще в этом роде, и вы добьетесь желаемого беспокойства, — предложил мистер Клодд. — Вот вам и выход из ситуации.

— Так-то оно так, — задумчиво произнесла миссис Поустуисл, — но что, если ему взбредет в его, с позволения сказать, голову сделаться тигром или быком? Может статься, что к концу его перевоплощения мне уже подобный выход не потребуется.

— Предоставьте это дело мне, — заявил мистер Клодд, поднимаясь и озираясь в поисках шляпы. — Старика Глэдмена я знаю. Я с ним переговорю.

— Если получится, попробуйте взглянуть на тот документ, — посоветовала миссис Поустуисл, — потом скажете, что вы по этому поводу думаете. Надо бы что-то предпринять, лично мне бы не хотелось остаток дней своих провести в лечебнице для душевнобольных.

— Я берусь вам помочь, — заверил мистер Клодд и с тем распрощался.

Часов через пять, когда луна июльской ночи окутала серебристой мглой мрачноватые постройки квартала Роллс-Корт, снова по бугристой мостовой эхом разнеслись звуки кованых подошв мистера Клодда. Однако мистеру Клодду было не до луны и звезд, а также всякой подобной дребедени; его всегда занимали куда более существенные мысли.

— Видали старого мошенника? — поинтересовалась высунувшаяся из дверей миссис Поустуисл, препровождая затем гостя в дом.

— Прежде всего, — начал мистер Клодд, откладывая в сторону шляпу, — скажите мне, вы в самом деле окончательно решили избавиться от вашего жильца?

В ту же секунду тяжелый удар сверху, потрясший потолок, заставил мистера Клодда вскочить со стула.

— Что такое? — воскликнул он.

— Через час после того, как вы ушли, — пояснила миссис Поустуисл, — он явился с карнизом для гардин, что продают за шиллинг на Клэр-маркет. Один конец карниза он положил на каминную полку, другой привязал к спинке кресла, чтобы самому, обвившись вокруг карниза, проспать в таком виде всю ночь. А поняли вы меня совершенно верно. Я действительно хочу избавиться от этого человека.

— В таком случае, — сказал усаживаясь мистер Клодд, — выход найден.

— Слава Тебе, Господи! — воскликнула миссис Поустуисл в религиозном порыве.

— Все оказалось так, как я и предполагал, — продолжал мистер Клодд. — Наш блаженный старичок — между прочим, он приходится Глэдмену шурином, — является обладателем небольшой ежегодной ренты. Точной суммы мне выяснить не удалось, однако я догадываюсь, что ее достаточно, чтобы обеспечить его содержание, а также гарантировать старику Глэдмену, который заправляет его делами, весьма ощутимый доход. Отправлять его в лечебницу они не хотят. Сказать, что старичок нищий, нельзя, а если поместить его в частное заведение, то это, по-видимому, будет стоить всех его денег. К тому же сами родные отнюдь не намерены ухаживать за придурком. Я выложил старому Глэдмену все начистоту, показал, что я полностью в курсе дела. Словом, я готов все хлопоты принять на себя, если, конечно, вас это устроит, и в таком случае Глэдмен готов расторгнуть с вами контракт.

Миссис Поустуисл направилась к буфету, чтобы налить стаканчик вина мистеру Клодду. Очередной громкий стук упавшего, причем весьма стремительно, тела, раздался сверху как раз в тот момент, когда миссис Поустуисл, держа стакан на уровне глаз, аккуратно наливала в него из бутылки.

— Ну разве это не беспокойство? — заметила миссис Поустуисл, подбирая осколки.

— Потерпите еще всего лишь одну ночь, — заверил ее мистер Клодд. — Завтра же утром я заберу его. А до той поры я бы вам посоветовал положить ему под его жердочку матрас, пока вы еще не легли спать. Мне бы хотелось получить его завтра в относительной исправности.

— К тому же звук падения будет не так слышен, — согласилась миссис Поустуисл.

— За здоровье непьющих! — провозгласил мистер Клодд, выпил и поднялся, чтобы уйти.

— Судя по всему, вы неплохо обделали дело в свою пользу, — заметила миссис Поустуисл. — Что ж! Кто-то вас за это осудит. А я скажу — Господь вас благослови!

— Мы прекрасно с ним поладим, — заверил ее мистер Клодд. — Я обожаю зверюшек.

На другой день рано поутру четырехколесный экипаж подъехал к воротам Роллс-Корт и увез Клодда с его Блаженным (которого с тех пор так и стали именовать: Блаженный Клодда), а также все пожитки Блаженного Клодда, включая и гардинный карниз. И снова за стеклом веерообразного окошечка над дверью бакалейной лавки появилось объявление: «Сдается угол одинокому мужчине», каковое по прошествии нескольких дней привлекло внимание одного необычного с виду, длинного и костлявого паренька, говорившего так странно, что миссис Поустуисл некоторое время не могла понять, чего он хочет. Вот почему и по сей день можно встретить почитателей книг «огородной школы» [1] Литературное направление конца XIX — начала XX в, широко использовавшее местный шотландский диалект и колорит. — Здесь и далее прим. перев. , тщетно блуждающих по Западному Сент-Данстану в поисках Роллс-Корт и с огорчением узнающих, что квартала более не существует. Но это история про Малыша, а мы рассказываем про то, как начинал Уильям Клодд, ныне сэр Уильям Клодд, баронет, член парламента, владелец более двухсот газет, больших и малых журналов: Честный Билли, как мы называли его тогда.