О. Палёк - Юмор разных лет

— Что это?!

— Водка.

— Я же не пью.

— Ничего. Водка в малых дозах полезна в любых количествах.

— Так вот. После того, как наши сенсоры засекли местонахождение «Шаттла», мы с помощью двигателей скафандров отправились к объекту. Поскольку внешне скафандры замаскированы под контейнеры с мусором, нам удалось незаметно подобраться к кораблю. — Я отхлебнул чаю.

Маруся строчила в блокноте со скоростью швейной машинки. Старшина выпятил грудь колесом и гордо поглядывал на девушку.

— Так. О том, что было дальше, я расскажу в другой раз.

— Но почему? — корреспондентка сказала это так, будто я занимался с ней сексом, но перед ее оргазмом вспомнил о больной маме.

— А знаете такую детскую считалку: А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, (И стучало в КГБ).

Старшина оттер меня в сторону:

— Ты чего, расскажи ей.

Я вытащил из кармана пропуск на 113-ую площадку и увольнительную на два дня. Старшина сочувственно вздохнул. Все прекрасно знали, что просто так пропуск на эту площадку не дают, тем более рядовым. Я забрал у корреспондентки ручку «на память» и отправился в канцелярию.

В канцелярии было светло и просторно. Большинство плакатов убрано до праздника, однако все свободное место занимали документы — папки, журналы, скоросшиватели. Замполит поднял на меня глаза:

— Твоя передовица: «С бригадиром козлов я встретился прямо на месте их производства. Из распахнутой нараспашку гимнастерки на меня смотрели ярко-голубые глаза. Он сразу взял козла за рога: «Наша бригада трудится день и ночь, не покладая рук, не вставая с постели»?

— Моя. А что такого? Площадка для сборки «козлов» — оснований башенных кранов действительно называется «постелью». Я хотел поднять проблему отсутствия у них оборудованной ямы, из-за чего им приходится трудиться лежа.

— Так, Палек, ты меня живьем отправишь на тот свет. Твоя характеристика? «Военный строитель рядовой Абдулвагабов Асхан Оглы. Пол до призыва — мужской, лет двадцать дебил, наследственностью не отягощен, психологические качества отсутствуют, отказов от нарушений трудовой дисциплины не имеет. Поведение на производстве — ниже своих способностей. К общественной работе не привлекался. Взаимоотношений с товарищами не имел».

Отчаявшись получить от меня приличные политические статьи, замполит привлек к написанию характеристик для увольняющихся. После пятидесятой мне, как водится, все надоело и я начал нести чушь.

— А что, товарищ лейтенант, их кто-нибудь читает? У вас в характеристике вообще написано «морально нестоек, характер электрический, имел порочащие его связи, но замечен в них не был».

— А откуда ты мою характеристику знаешь? — взвился офицер.

— Да я сам ее писал по просьбе замполита отряда.

— Может быть, ты и замполиту отряда характеристику писал?

— Нет. Но я знаю бойца, который писал. Тоже нехилый пацан.

— Ладно. Характеристики я сам закончу. Как насчет баллистики?

Полчаса после я долго объяснял этому балбесу, что синус — это не переменная, «пи» — не функция, вектор — не просто отрезок со стрелочкой, а «навесная» траектория ничего общего с навесом не имеет. Наконец я устал и показал лейтенанту увольнительную на два дня и пропуск на 113 площадку.

— Так. Вляпался, наконец.

— Ну. А сколько раз я просил вас дать мне отпуск?

— А за что?

— Да хоть по телеграмме.

— По этой, что ли: (замполит достал из стола листок) «Карим, приезжай скорей. Умер папа. Очень хочет тебя видеть».

— Это не мне.

— Да, но под твою диктовку. Кстати, он съездил в отпуск. Ты в загробную жизнь веришь?

— Нет.

— После отпуска к этому Коле его покойный папа приехал повидаться. А твои самоволки в Ленинск? Как не соберусь в воскресенье пузырь купить, так Палек тут как тут — стоит в очереди.

— Так я вас всегда вперед пропускаю.

— И то, слава богу. Потому что после тебя ничего не остается.

— Что я виноват, что ли, что весь Байконур пить хочет, а в радиусе двести километров только один винный магазин?

— Но не весь же магазин увозить!

— А я и не весь увожу — вино оставляю.

— Спасибо.

— Рад стараться.

— А потом понедельник — не рабочий день, потому что все пьяные.

— А вы хотите, чтобы все были трезвые, но без материалов, потому что их пропили? Или того хуже — выпили сами эти материалы ?

— Слушай, Палек, тебе не рядовым нужно служить, а как минимум в политотделе УИРа. Или лес валить за Колымой. Надеюсь, что 12-й этаж — твое последнее приключение.

— Как читателям понравится. К тебе, кстати, жена приехала

— Не к тебе , а к вам !

— Не-е. К нам она вчера приезжала, а сегодня к тебе !

Я вышел из канцелярии и пошел в спальный блок. Кочкура лежал на аккуратно заправленной койке перед экраном и смотрел «Служу Советскому Союзу». На экране образцовые солдатики в отутюженных гимнастерках бодро бегали по плацу, за экраном молодежь в грязных «ВСО»драила пол зубными щетками с мылом. Увидев меня, он вынул из кармана смятый кусок бумаги и подал его мне.

— Что это?

— Эротическая литература.

Я развернул бумажку. Сверху значилось: «Инструкция по использованию теодолита. Распечатать, раздвинуть ножки и воткнуть».

— Ты, Кочкура, сексуально озабочен.

— Еще как! Я хочу жилье в нашей казарме снять.

— Зачем?

— А я не буду за него платить и меня выкинут. И тогда я с бабами повоюю, а не с лопатой.

— Ты же женат!

— Во! Еще хочется, чтобы моей жене присвоили звание сержанта.

— Зачем?

— У меня мечта — оттрахать сержанта. Перед подъемом лежу, чувствую — женщину хочется.

— А перед отбоем не хочется?

— Нет.

— Значит, служба тебя удовлетворяет. Вот только некоторых из УИРа наша служба не удовлетворяет.

— Это как?

— Тут некоторые хотят, что бы мы добровольно еще раз слазали на 12-й подземный этаж 113-й площадки.

— Добровольно — это как?

Я вкратце рассказал.

— Понятно. Драку заказывали? Нет? Не волнует — уплачено! Не сказали, зачем?

— Нет. Но намекнули о приближении дембиля.

— Дембиль неизбежен, как крах капитализма. Я только еще дембильский альбом не закончил — золотая фольга кончилась.

— Ничего, цинка зато на всех хватит.

— Шутки у тебя, Палёк. Жрать охота!

— А что давали на завтрак?

— Да опять сухофрукты, сухое мясо да этот, как его, сухой и соленый кефир.

— Чего?!

— А, сегодня утром только две посылки в нашу роту пришли. Южанам. По-братски разделили.

— Это как?

— Они же наши младшие братья. Им много не надо.

— Ты, Кочкура, расист.

— Да брось, я же делюсь салом с хохлами, когда им посылки приходят.

— Да я насчет столовой.

— Ты что, Палек, там готовят только пищу для жалоб. Да и то, чтобы от молодежи отбиться, надо с автоматом ходить. Холодный несладкий чай без заварки и брикет макарон, густо политый олифой. Ты сам-то, чем питаешься?